Прибывших послов Гарри провел по галерее, увешанной шпалерами со сценами из истории царя Давида, кроме того, в ней стоял, затмевая великолепием все вокруг, массивный буфет с блестящей золотой и украшенной драгоценными камнями посудой. Триумфальная арка Гольбейна находилась в дальнем конце зала, а над ней помещалась большая картина с изображением победы при Теруане, которую Гарри заказал у того же мастера. Уолси предостерегал его от этой бестактности, но король не мог упустить возможность напомнить французам о своем завоевании. Однако, увидев, как обидело это послов, пожалел о своей оплошности. Не слишком хорошее начало визита. Однако Гарри восполнил это упущение, устроив гостям роскошный прием.
Договор подписали в новом банкетном доме в присутствии королевы и сестры Гарри Марии. Кейт храбрилась и не выказывала своих чувств, но Гарри знал, что она глубоко не одобряет новый союз и находит перспективу замужества своей дочери с французским принцем невыносимой.
На следующий день Гарри не смог принять участие в турнире, который сам запланировал, потому что повредил ногу, играя в теннис. Триумфатором на ристалище в тот день стал сэр Николас Кэрью, а его государь смотрел на это с галереи и досадовал. После роскошного банкета в театре состоялось выступление джентльменов и детей из Королевской часовни. В зале вдоль трех стен соорудили трибуны для зрителей, пол был устлан шелковым ковром, расшитым золотыми лилиями, а огромную арку просцениума украшали терракотовые бюсты и скульптуры. Проект создал Гольбейн, вновь доказав, что он человек не только полезный, но и исключительно умелый. Но все же самым большим его достижением был потолок, на котором художник нарисовал землю, окруженную морем, как на карте; под ним натянули полупрозрачную ткань, расписанную золочеными знаками зодиака и блестящими планетами, звездами и созвездиями. Зрелище было потрясающее, и Гарри не мог отвести от него глаз; возносящиеся ввысь, к рисованному небу звуки музыки усиливали впечатление.
Гарри включил в число участников состоявшегося позже представления масок свою дочь Марию. Принцесса, уже одиннадцатилетняя, вся обвешанная драгоценностями, была мала для своего возраста, но выглядела прелестно. Гарри, обутый в черные бархатные тапки из-за поврежденной ноги и распорядившийся, чтобы его примеру последовали все присутствовавшие мужчины, вывел Марию танцевать и, не удержавшись от искушения похвалиться дочерью, снял с нее головной убор; из-под него каскадом высыпались золотисто-рыжие локоны и разметались по плечам, к радости французских послов, которые громко хвалили принцессу.
Торжества продолжались несколько дней. Гарри и Кейт сидели под парадным балдахином с гербами и с нежностью в глазах наблюдали за появлением Марии в костюме римской богини, сшитом из золотой парчи и украшенном драгоценными камнями. Уолси поставил пьесу в честь заключения союза, которую исполнили джентльмены Королевской часовни, и устроил пир в Хэмптон-Корте.
На следующий день кардинал и Гарри обсуждали с послами детали соглашения. Все шло хорошо, но король заметил, что епископ Тарба, глава французского посольства, выглядит беспокойным.
– Что-то тревожит вас, милорд епископ, – сказал он.
Священник с худощавым лицом замялся:
– Есть одно деликатное дело, по которому королю Франциску нужны некоторые заверения от вашего величества.
– Какие заверения? – нахмурился Гарри.
Уолси приподнял брови:
– Я думал, милорд, мы все обговорили.
– Да, ваше высокопреосвященство, но я получил новые указания. Возникли сомнения по поводу законнорожденности принцессы.
– Сомнения? – резким тоном переспросил Гарри.
Эти слова слишком сильно задевали больной вопрос по поводу его брака. Своими терзаниями король не делился пока ни с кем, кроме духовника, который без конца побуждал короля искать прояснения этого вопроса у папы. Однако Гарри не пошел на этот шаг, понимая, что таким образом поставит под сомнение авторитет папы Юлия, который дал разрешение на брак, а это уже действительно было делом тяжелым. К тому же Гарри страшила вероятность бросить тень на законность рождения любимой дочери. Тем не менее он все больше поддавался искушению узнать, есть ли все-таки способ избавиться от супружеских уз.
Епископ выглядел смущенным.
– Мой государь узнал, что правомочность брака вашей милости оспаривалась в момент его заключения. Я могу отослать вас к Книге Левит из Писания.
Гарри внутренне подобрался и надел на лицо улыбку. Новый союз не должен строиться на сомнительном основании.
– Тогда позвольте мне заверить вас, что папа Юлий дал разрешение на мой брак и объявил его полностью законным. – Ему бы самому в это верить. – Запрет из Левита тут неприложим.
– Благодарю вашу милость за подтверждение. Король Франциск будет рад услышать это.
Гарри милостиво кивнул:
– Ну что ж, джентльмены, тогда мы закончили? Если так, мы приготовили для вас еще одно развлечение.
Однако у него не было настроения для танцев, пиров и маскарадов. Слова епископа тяжестью лежали на сердце.
– Эти сомнения уже давно гнетут вашу милость, – сказал доктор Лонгленд, когда Гарри преклонил перед ним колени для исповеди. – Ради благополучия вашей души их нужно разрешить. Поговорите с архиепископом Уорхэмом и кардиналом. Они придумают, как получить заверения, необходимые вашей милости.
Заверения? Что его брак законен и он связан с Кейт навечно? В глубине души Гарри понимал: ему это больше не нужно. На самом деле он искал подтверждения, что его брак – кровосмешение, что он недействителен и должен быть аннулирован. Тогда Гарри получит свободу, сможет снова жениться и возьмет в жены Анну. Добиться ее милости ухаживаниями не удалось, тогда он предложит ей брак, и она наверняка согласится.
Гарри знал, что монархи обычно не женятся на простых женщинах, но имелись прецеденты: шестьдесят лет назад его дед, король Эдуард IV, по любви взял в жены Елизавету Вудвилл, вдову рыцаря. В тот момент Гарри неудержимо тянуло последовать зову сердца. Если это возбудит противоречия, какая разница.
– Я воспользуюсь вашим советом, отец, – сказал он доктору Лонгленду.
Духовник положил руку ему на плечо:
– Мне радостно слышать это, сын мой. Столь многое поставлено на карту. Я боюсь, ваши сомнения могут быть вполне обоснованными. И пока вопрос не будет решен, я бы порекомендовал вам во избежание греха не разделять ложе с королевой.
Гарри склонил голову, облегчение волной прокатилось по его телу.
Он вызвал Уолси в свой кабинет. День выдался жаркий. Кардинал в тяжелом одеянии сидел весь красный и взмокший, хотя из открытого окна с ажурной решеткой тянуло свежим ветерком.
– Томас, – начал король, – мне нужно узнать ваше мудрое мнение по одному деликатному вопросу.
– Ваша милость, облегчите свой разум и расскажите мне все, – с обычной учтивостью ответил ему кардинал.
Гарри прочистил горло, понимая: слова, которые он сейчас произнесет, повлекут за собой серьезные перемены.
– Уже какое-то время мою совесть тяготят сомнения по поводу законности моего брака. Я всегда стремился быть добрым сыном Церкви, но пришел к убеждению, что согрешил, женившись на вдове своего брата, и теперь уверен: отсутствие у меня наследника мужского пола – это доказательство гнева Всемогущего Господа.
Уолси в сомнении потер двумя пальцами висок, вероятно припоминая, что Гарри и прежде уже заговаривал об этом.
– Сир, папа дал разрешение.
– Да, но было ли этого достаточно? Книга Левит предостерегает: Господь сурово покарает того, кто женится на вдове своего брата: «Если кто возьмет жену брата своего: это гнусно; он открыл наготу брата своего, бездетны будут они»[20]. Томас, я все равно что бездетен, у меня нет сына. Господь не улыбается моему браку!
Уолси побледнел:
– Установленное в Левите правило приложимо только к тем случаям, когда в первом браке родились дети, а их точно не было. К тому же принц Артур оставил свою супругу девственницей. А Книга Второзаконие призывает мужчину жениться на вдове брата и растить его детей.
– Второзаконие можно толковать двояко! Томас, я нутром чувствую, что мой брак незаконен, и намерен его расторгнуть, чтобы взять себе другую жену, которая родит мне сыновей! – Наконец он сказал это! Облек свое потаенное желание в слова и произнес их вслух.
Уолси поразил его тем, что под шелест шелков пал на колени:
– Сир, умоляю вас, подумайте хорошенько, прежде чем продвигать дальше это дело. Если вы поставите под сомнение данное папой Юлием разрешение, это будет означать, что вы подрываете авторитет Церкви в тот момент, когда она подвергается нападкам еретиков. Это глубоко ранит милостивейшую королеву и наверняка вызовет гнев императора, ее племянника. А кроме того, сделает сомнительным статус принцессы, вашей единственной наследницы, хотя, если вы оба вступали в брак с чистыми помыслами, полагая, что ваш союз законен, тогда ваша дочь может по-прежнему считаться законной. Но и в этом случае нужно подумать об альянсе с Францией. Король Франциск не выдаст своего сына за девицу сомнительного происхождения. Сир, я прошу вас не давать хода этому делу. Последствия могут быть серьезные и далекоидущие.
– Нет, Томас, – ответил Гарри, представляя Анну в своей постели и сына у себя на руках. – Я все обдумал. Мне нужно аннулировать брак. Вы обратитесь за этим в Рим для меня?
Кардинал снова сел в кресло, лицо у него совсем посерело. Редко Гарри доводилось видеть Уолси в таком затруднительном положении, у того просто не было слов.
– Вы можете положиться на меня, я выполню вашу просьбу, – медленно произнес он, раздумывая, потом его лицо немного просветлело. – Из этого может выйти толк. Если брак вашей милости будет признан недействительным, союз с Францией может скрепить ваша женитьба на какой-нибудь французской принцессе. Я уверен, король Франциск увидит, какие преимущества это даст ему, и, будем надеяться, такой шаг приведет к решению проблемы престолонаследия.