Джейн молчала, но у нее на глазах блеснули слезы.
– Он ослушался меня, – продолжил король, все еще чувствуя необходимость объясниться. – Был моим другом и не подчинился мне, а теперь люди думают обо мне дурное.
– Мне очень жаль вашу милость, – пробормотала Джейн.
Гарри втянул ноздрями воздух и закрыл глаза.
– Мне тоже, Джейн, мне тоже. Все, что я сделал, вся эта пролитая кровь… все напрасно, ведь у меня по-прежнему нет сына, который продолжил бы великое дело реформации.
– Ее милость еще может родить вам сына, – с надеждой сказала Джейн.
– Я молюсь об этом каждый день! Император требует, чтобы я восстановил леди Марию в правах на наследование престола, но он дурак. Посади женщину на трон, и, если она выйдет замуж за кого-нибудь из своих подданных, возникнет зависть и фракции перегрызутся при дворе. А если она выйдет за иноземного принца, что тогда будет с Англией? Это великое королевство превратится в доминион Франции или Испании! Верные, истинные англичане содрогнутся от такой перспективы. Думая об этом, я едва не плачу. – Гарри почувствовал, что вот-вот прослезится. – Джейн, мне нужен сын!
– Я молюсь об этом каждый день, сир, – сказала она.
У короля от избытка чувств сдавило горло, так что он не мог отвечать, и некоторое время они сидели в тишине.
– Ваша семья живет здесь уже давно, – произнес Гарри, когда наконец уверился в том, что голос у него не дрогнет.
– Да, сир. Сеймуры жили в Савернейк-Форесте еще в четырнадцатом столетии.
Гарри кивнул:
– Мне нравятся ваши родители. Они искренние люди. Это редкость.
– Да, сир, – согласилась Джейн и снова задрожала.
– Я задержал вас. – Король встал. – Простите меня. Джейн, в вас есть мягкость, которая побуждает к доверительным разговорам.
Она тоже встала:
– Нам всем иногда нужно с кем-нибудь поговорить, сир.
– Я хотел бы разговаривать с вами чаще, – отозвался Гарри, глядя на нее сверху вниз и думая, как сильно эта девушка отличается от Анны.
Спокойная, нежная – именно такая ему нужна, когда его со всех сторон осаждают проблемы государства. Их глаза снова встретились, и загорелась искра.
– Я… я всегда готова выслушать вас, сир, – запинаясь, проговорила Джейн и поспешила к дому, присев у дверей в легком реверансе.
– Спокойной ночи, Джейн, – сказал Гарри.
– Спокойной ночи, сир, – пролепетала она и ускользнула.
Засидевшись допоздна за игрой в карты с хозяином, Гарри завел разговор о Джейн:
– У вас много прекрасных детей, сэр Джон. Я вам завидую.
– Да, сир, это мое благословение, и я молюсь, чтобы вам тоже посчастливилось в этом.
– Мне уже сорок четыре, любезный, и у меня до сих пор нет сына. Времени осталось мало, чтобы обзавестись богатым потомством.
– Может быть, Господь еще удивит вас, – сказал сэр Джон, бросая карты. – Игра за вами, ваша милость!
Гарри усмехнулся и сгреб со стола выигрыш.
– Ваша дочь Джейн, как я вижу, до сих пор не замужем.
– Она хорошая девушка, но не красавица. Поклонники не вьются вокруг нее толпами.
– Но в ней есть очарование, и она добра. Многие мужчины считают эти качества крайне важными для супруги. – Гарри вздохнул, припомнив, как недостает доброты Анне; когда-то она очаровала его, но теперь он через силу заставлял себя разговаривать с ней. – Мне нравятся женщины с мягким характером.
– У Джейн однажды был ухажер, но его мать воспротивилась браку. – Красные щеки сэра Джона приобрели багровый оттенок. – Вашей милости известно почему.
Гарри кивнул. Он прекрасно знал, что хозяин дома оскандалился, вступив в связь с женой своего сына, но тому минуло уже много лет.
– Джон, мы с вами оба мирские люди. Всякое случается. Кажется, Эдвард простил вас.
– Надеюсь, но я сам не могу себя простить.
– Пусть прошлое останется в прошлом. – Гарри зевнул. – Пойду спать. Спасибо за ваше щедрое гостеприимство, и поблагодарите за меня свою супругу. Ее пироги превосходны! – Он улыбнулся, вспомнив их восхитительный вкус.
Вскоре после возвращения в Виндзор Анна пригласила Гарри отужинать с ней. Стол был накрыт скатертью из тончайшего полотна, уставлен золотой и серебряной посудой, вино искрилось в бокалах при свете свечей, а лежавшие на блюдах яства выглядели очень аппетитно. Анна надела расшитое золотой каймой черное платье с низким вырезом, которое нравилось Гарри, на ее нежной шее висели подаренные им жемчуга с крупной подвеской в виде латинской буквы «Б», которую Анна любила и носила с гордостью.
Она умела выглядеть соблазнительно, но нет, это уже не та привлекательная молодая женщина, что когда-то завладела его сердцем. Анна была худой, старела, и он пресытился. Она так и не научилась вести себя, как подобает королеве, продолжала упрекать его в неверности и даже осмеливалась спорить с ним прилюдно. Неудивительно, что она никогда не была популярна. Если бы не Анна, он мог бы сейчас ковать альянс с императором.
Но больше всего Гарри задевало то, что она по-прежнему старалась изо всех сил влиять на общественные дела. Взгляды ее были строги, а нрав она имела такой вспыльчивый, что Гарри не осмеливался ей перечить. Однако тем вечером Анна сияла улыбкой и вроде бы была всем довольна. Король тут же исполнился подозрений. Чего она хочет?
Анна удивила его:
– Дорогой, у меня восхитительная новость: я опять жду ребенка.
Теперь он мог простить ей все. Если она носит их сына, он никогда ее не бросит. Пусть он больше не питал любви к ней, но будет чтить ее как мать своего наследника.
– Дорогая! – воскликнул Гарри, обнимая Анну и воссылая хвалы Господу за то, что все те ночи, когда он принуждал себя к близости с ней, оказались ненапрасными, и нежно поцеловал супругу. – Это самая лучшая новость, какую вы могли мне сообщить!
Вдруг ее настроение изменилось.
– В чем дело? – обеспокоенно спросил Гарри.
Что могло тревожить ее в такой счастливый момент?
Анна подняла на него глаза:
– Не могу выразить вам, как меня огорчает мысль, что, если император когда-нибудь вторгнется в Англию, оказывая поддержку Екатерине, наших детей могут исключить из очереди на престол ради леди Марии.
– Вы не должны беспокоиться, Анна, – успокоил ее Гарри. – Если он явится, мы будем готовы его встретить.
– Сир! – Голос ее звучал резко. – Леди Мария всегда будет доставлять нам проблемы. Она противится вашим справедливым законам, что придает отваги нашим врагам. Я прошу вас, пусть закон сделает свое дело! Это единственный способ предотвратить вторжение. Какая польза будет Карлу развязывать войну, когда не за кого воевать? Ему выгодна торговля с нами, нужна наша дружба.
Гарри ужаснулся:
– Вы просите меня отправить на эшафот мою собственную дочь?!
– Она изменница и может причинить вам вред. Пока она жива, наш сын не будет в безопасности!
– Я не могу зайти так далеко, – сказал Гарри, впадая в отчаяние. – Может быть, угроза ее казни станет достаточным предостережением для императора.
Анна ничего не ответила, но по ее лицу текли слезы, и она дрожала.
Он не мог расстраивать ее, не сейчас.
– Вы правы, – тяжело проговорил Гарри. – Это нужно сделать!
На следующий день он пришел к Анне перед обедом:
– Я только что с заседания Тайного совета. Там я заявил, что больше не желаю испытывать проблемы, жить в страхе и подозрениях из-за Екатерины и Марии. Я сказал, что на следующей сессии парламент должен издать против них акты с обвинением в государственной измене или, клянусь Богом, я не стану ждать дольше и сам покончу с ними!
– Что ответили советники? – Глаза Анны горели.
– Они ужаснулись, но я сказал им, что тут не о чем горевать и незачем кривить лица. Если даже из-за этого я потеряю корону, все равно исполню то, на что решился.
– Прекрасно, Гарри! – похвалила его Анна. – Это единственный способ обеспечить будущее наших детей.
– Да, но, честное слово, какой ценой! – воскликнул Гарри.
В душе он знал, что никогда не заставит себя пролить кровь дочери, чего бы это ни стоило Анне или ему самому. И по выражению лица супруги видел: она понимает, что он уже колеблется.
Освободившись на время от исполнения супружеских обязанностей и втайне радуясь этому, Гарри начал оказывать знаки внимания Джейн Сеймур. Она, казалось, нервничала, принимая их, и король даже забеспокоился: желанны ли они? Но рассудил, что Джейн, скорее всего, опасается, как бы Анна не прознала об этом, так как настроение у королевы в те дни менялось постоянно.
Он убеждал Джейн стать его любовницей.
Нет, ответила она, и еще раз нет. Она бережет себя для мужчины, за которого выйдет замуж. Он уже это слышал, но в случае с Джейн верил. В ней не было фальши.
Очень хорошо, он проявит терпение. Не многие женщины отказывали королю. Он мог позволить себе недолгую отсрочку.
Если Гарри рассчитывал, что беременность Анны поспособствует восстановлению теплых отношений между ними, то жестоко ошибся. Анна раздувалась от гордости из-за своего положения и была невыносима. Король стал избегать ее.
Болейны и члены их фракции ликовали, еще бы, ведь они находились у вершины власти. Но эти люди нажили себе много врагов, и одним из них, несмотря на родственные связи, стал Норфолк. Они с Анной обменивались оскорблениями с поразительной для Гарри злобой. И Кромвель, когда-то друживший с Анной, тоже отдалился от нее. Внешне он сохранял доброжелательность, но Гарри знал, что они разругались и Анна даже грозила лишить Кромвеля головы. Ему поведал об этом Шапюи, воспоминания об инциденте явно забавляли посла. Но теперь никто не мог тронуть Анну, да к тому же из замка Кимболтон, где влачила жалкое существование Кейт, пришли печальные новости.
– Она умирает, ваше величество! – с отчаянием в голосе проговорил Шапюи, едва поспевая за королем, шагавшим по галерее в Гринвиче. – Позвольте ей увидеться с принцессой, молю вас.
– Нет, – ответил Гарри, ожесточая сердце и злясь, что Шапюи использует запрещенный для Марии титул. – Если я позволю леди Марии навещать мать, они затеют заговор против меня.