Гарри не беспокоила вероятность того, что Шапюи проигнорирует его предложение. У него был заготовлен лучший маневр.
Рочфорд проводил посла на мессу в Королевскую часовню. Когда Гарри и Анна появились на своей скамье, установленной в галерее над полным народа нефом, они приметили внизу двоих мужчин. Анна тоже была предупреждена обо всем задуманном. В положенный момент король и королева спустились по лестнице, чтобы сделать приношения на алтаре. Шапюи стоял внизу за дверью. Гарри ловко переместился так, чтобы посол оказался лицом к лицу с Анной, которая сделала ему глубокий реверанс, как самому императору. Тому ничего не оставалось, кроме как поклониться ей в ответ.
Анна торжествовала.
– Наконец! Наконец-то! – выдохнула она, когда они с Гарри вернулись на королевскую скамью. – Надеюсь, мне удастся поговорить с ним за обедом в моих покоях.
Однако Шапюи там не появился.
– Почему он не пришел, как другие послы? – спросила Анна, сильно смущенная.
– Вероятно, у него есть на то причины, – ответил ей Гарри, внутренне негодуя, хотя не Анна дала для этого повод.
На заседании Совета обсуждалось, что выгоднее для Англии: союз с императором или с Францией. Король все больше склонялся в пользу последнего, потому что Анна могла родить ему сына и Гарри не желал допускать, чтобы Карл диктовал ему условия взамен на признание ее королевой. Тем не менее недавно он узнал, что Кромвель, стремясь потрафить своим друзьям-торговцам, добился прогресса в переговорах с Карлом и зашел в них довольно далеко, не посоветовавшись с ним. Гарри возмутила такая дерзость.
Встретившись в тот день с Шапюи, король отвел посла в нишу у окна, чтобы поговорить с ним без свидетелей, особенно стараясь исключить из их числа Кромвеля. Приосанившись и демонстрируя весь свой величественный рост, Гарри постарался выказать подчеркнутую холодность в отношении обсуждаемого альянса, к очевидному испугу Шапюи.
– Император должен извиниться за то, как он вел себя в прошлом по отношению ко мне, и признать леди Анну моей королевой, причем письменно, – потребовал король.
Кромвель услышал его слова, Гарри на это и рассчитывал; секретарь недовольно покачал головой. Оба они прекрасно понимали, что Карл никогда не согласится на такие унизительные условия.
Шапюи ушел, весьма мрачный с виду, и Кромвель попытался отговорить короля.
– Уймитесь, Пройдоха! – прорычал тот. – От вас столько проблем. Не знаю, о чем вы думали. Клянусь святым Георгием, королева говорила мне, что вы работаете против меня! Видно, нужно было прислушаться к ней.
– Но, сир, вы хотели этого союза. Я всего лишь старался как мог исполнить ваше желание.
– Неужели? – Гарри распалял сам себя. – Больше похоже, что вы решили забыть о нем! А нам известно, что бывает с теми, кто так поступает.
Кромвель поспешил удалиться, его лоб блестел от пота.
В тот вечер Гарри сообщили, что главный министр заболел и уехал домой в Степни. Кто бы в это поверил!
Кромвель чудом выздоровел и вернулся ко двору спустя пять дней. К этому моменту Гарри успокоился и был готов возобновить добрые отношения с ним. А вот к чему он не приготовился, так это к тому, что Кромвель и другие советники, весьма мрачные и, да, чрезвычайно испуганные, дружно упадут перед ним на колени.
– Ваша милость, – начал Кромвель, не вставая, – наша тяжелая обязанность – сообщить вам: мы обнаружили свидетельства дурного поведения королевы. Вероятные преступления ее столь мерзостны, что мы, проводившие расследование, содрогались при мысли о том, в какой опасности вы находились, и осознали, что долг не позволяет нам скрывать их от вас. Мы можем только превозносить Господа за то, что Он сохранил вас.
Гарри был настолько ошеломлен, что его заколотило.
– Какие преступления? – резко спросил он хриплым голосом.
Кромвель как будто заколебался:
– Некоторые дамы королевы заявили, что она изменяла вашей милости, причем не с одним мужчиной.
Ему наставили рога! Что?! Он король, никто не наставляет рога королю. Как она посмела! Гарри почувствовал, что заливается краской.
– С кем?
– Разбирательство еще не закончено, сир, – сказал сэр Энтони Браун.
Гарри попытался оправиться от удара. В голове у него шумело, он ощущал приближение очередного приступа мигрени.
– Предъявите доказательства! – потребовал он.
Кромвель встал, вынул из-за пазухи несколько документов и передал их королю. Гарри быстро просмотрел бумаги. Это были показания женщин, служивших Анне, и казалось, они состояли из одних злобных сплетен. Сердце его забилось ровнее.
– Джентльмены, я думал, вы государственные мужи, – произнес Гарри, скрывая за презрительным тоном свое потрясение тем, что все зашло так далеко. – Удивительно, как это вы прислушиваетесь к таким глупостям. Вы же знаете, какими вздорными бывают женщины.
– Это еще не все, – продолжил Кромвель, и его свинячье лицо побледнело от тревоги. – Имеются и другие обвинения.
– В государственных бумагах их полно! – рявкнул Гарри. – Королеву не любят. Люди в чем только не обвиняли ее на протяжении многих лет, и все это оказалось ложью. Вы сами знаете!
– Точно так, сир. Но эти леди были встревожены в достаточной мере, чтобы прийти к нам.
– Вполне возможно, но их бредни ничего не доказывают! – огрызнулся Гарри и потряс бумагами перед лицом Кромвеля. – Я благодарю вас, джентльмены, за вашу заботу.
Король уже готов был отпустить их всех, но тут опять заговорил Кромвель.
– Ваша милость, вы дадите нам разрешение провести дальнейшее расследование? – спросил он. – Речь идет не только о супружеской измене; дело касается вещей гораздо более серьезных.
Гарри заколебался. В глубине души он уже отмахнулся от этих обвинений, посчитав их коварным заговором, который сплел Кромвель, чтобы избавиться от Анны. Но теперь ему пришла в голову мысль: если в результате отыщутся основания для развода, затеянное Кромвелем следствие может открыть ему путь к свободе от уз постылого брака. Перед глазами Гарри всплыл образ Джейн: вот она лежит в его постели, а вот улыбается ему, держа на руках сына. Пронесшиеся в воображении картины укрепили решимость Гарри.
– Да, Пройдоха, – сказал он, – я поручаю вам всем провести дальнейшее расследование. Надеюсь, вы во всем разберетесь.
Советники поднялись и вышли из комнаты. Гарри смотрел им вслед.
Неужели это правда? Или всего лишь злоязычные сплетни? Если правда, то с кем Анна изменила ему? Лежа ночью без сна, Гарри задавал себе один и тот же вопрос: кто мог на такое осмелиться? Она ведь королева, честное слово! Но показания казались такими тривиальными, что невозможно было прийти к какому-нибудь заключению. Очевидно, его советники не нашли никаких более достоверных свидетельств.
Хотя доказательство неверности Анны могло послужить к его выгоде, Гарри внутренне содрогнулся от мысли: а вдруг это окажется правдой? Ведь в таком случае ему придется действовать, а значит, публично признать себя рогоносцем. Как ему снести этот жесточайший удар по собственному достоинству?
И как ему жить в неведении, пока Совет ведет расследование? Разве сможет он вести себя с Анной нормально, все время мысленно вопрошая: неужели другие мужчины знают ее не хуже, чем он? Как ему теперь смотреть на придворных, собиравшихся в ее покоях для дозволенных развлечений, не думая постоянно, а не этот ли один из ее любовников?
Гарри пытался не утратить здравомыслия. Королева Англии редко оставалась одна. Ей было бы трудно, почти невозможно сохранить свою незаконную связь в тайне. Она не смогла бы обойтись без содействия по крайней мере одной из дам, может быть как раз из числа тех, кто дал показания против нее, и все же представить себе такое было крайне сложно, слишком велик риск. Анна знала, что между ней и ее врагами стоит один лишь он, Гарри, так зачем ей предавать его и ставить под угрозу все, что у нее было, ради нескольких часов греховного удовольствия? Он не мог поверить, что она совершила измену, так как отчаянно желала родить сына. Он достаточно часто зачинал ей детей.
Часы на гейтхаусе пробили три. К этому моменту Гарри решил не верить никаким обвинениям… Пока. Он подождет и посмотрит, что покажет дальнейшее расследование.
Промучившись всю ночь, Гарри заставил себя быть спокойным и собранным перед новой встречей с советниками. На этот раз лорд-канцлер Одли попросил разрешения назначить две специальные комиссии для расследования преступлений, совершенных в Мидлсексе и Кенте, и заслушать все дела в соответствии с законом.
– Их задача, сир, определить, есть ли в деле суть и стоит ли начинать по нему разбирательство.
– Я понимаю, – резко сказал Гарри. – Хорошо, действуйте.
– Наше единственное желание – установить факты для успокоения ума вашей милости, – утешил его Кромвель. – Все будет сохраняться в тайне, пока не наберется достаточного количества свидетельств, подтверждающих обвинения.
– Если наберется, – сурово поправил его Гарри.
– Я могу отдать распоряжение, чтобы канцлерский суд выдал необходимые документы от имени вашей милости, – сказал ему Одли.
– Хорошо, – повторил Гарри, вставая. – Но будьте осторожны, чтобы не запятнать честь королевы, а вместе с ней и мою, пока у вас не будет серьезных на то оснований.
Глава 28
Гарри пытался вести себя как обычно: обращался с Анной любезно и сообщил ей, что в конце апреля намерен взять ее с собой на осмотр новых защитных укреплений в Дувре и Кале. Тем не менее он почувствовал, что Анна заметила его отчуждение, и сам пристально следил за ней в поисках малейших признаков чрезмерного благоволения к кому-нибудь из мужчин. Их не было, – по крайней мере, она любезничала с ними не больше обычного. Он разделял с ней ложе и исполнял свой супружеский долг, так как Англия по-прежнему нуждалась в будущем короле.
По просьбе Кромвеля Гарри согласился безотлагательно созвать парламент.