Ричмонд закашлялся. Гарри посмотрел на него внимательно и вдруг забеспокоился. Он слышал похожий кашель своего брата как-то в Рождество, много лет назад. Нет, Господь не может быть таким жестоким, Он не заберет к себе этого мальчика в расцвете юности!
– Вы больны, сын мой? – спросил Гарри.
– Летняя простуда, сир. Это ничего.
– Я дам вам одно из своих лекарств, – сказал король, вставая и открывая шкафчик. – Оно приготовлено моими руками и, кажется, весьма эффективно.
– Благодарю вас, отец, – ответил Ричмонд. – Да пошлет вам Господь спокойную ночь.
Неспособный выносить одиночество, Гарри отыскал Джейн. Она выглядела напуганной.
– Сир, что происходит? При дворе переполох.
– Королева арестована. Вас это не касается, дорогая, и я хочу, чтобы вы держались подальше от любых скандалов. Кэрью предложил вам свой дом в Беддингтоне, и я отправлю вас туда, пока тут все не уляжется.
– Но…
– Никаких «но», Джейн. Вы должны уехать сегодня же вечером, чтобы не быть втянутой в то, что происходит здесь. Не тревожьтесь. Думайте о ребенке. – Он погладил ее живот.
– Вы будете навещать меня, сир? – Она выглядела испуганной.
– Если смогу. А теперь идите, и да пребудет с вами Господь! – Гарри глядел, как Джейн уходит, с глубоким чувством утраты.
Теперь он останется совсем один и будет переживать этот скандал и унижение без всякой поддержки.
Зная, какая постыдная правда о преступных деяниях Анны вскоре откроется всем, Гарри не мог появляться на людях. Он не покидал своих покоев и личного сада, виделся только с ближайшими министрами.
Что ему сделать для восстановления своей репутации зрелого мужчины и всесильного короля? Этот вопрос мучил его. Наконец Гарри решил, что неплохо будет, если его увидят в окружении восторженных женщин. Дамы Анны еще щебетали вокруг и, как ему сообщили, были напуганы: они страшились, как бы их не впутали в темные дела королевы, и не знали, оставаться им при дворе или разъезжаться по домам. Сохранялась возможность того, что королеву оправдают и она с триумфом вернется, поэтому Гарри не мог расформировать ее двор. И пока Анна томилась в Тауэре, а король пребывал в мучительном ожидании развязки, он пригласил некоторых дам присоединиться к нему на банкете, который устроили на барке при свете фонарей, и прогуляться по Темзе. В пути компанию развлекали серенадами певцы и музыканты. Гарри выбрал самых красивых женщин и велел им надеть свои лучшие платья. Они вились вокруг него в благоуханных сумерках, каждая желала привлечь внимание короля к себе. В обычной ситуации Гарри с удовольствием флиртовал бы с ними, но в душе у него царило смятение, он разрывался между желанием видеть Джейн и попытками как-то пережить измену Анны.
Ночами он лежал без сна, размышляя о том, какие еще преступления совершила Анна и сколько мужчин побывало в ее постели. Его не отпускали мучительные воспоминания о том, как Анна кокетничала со стекавшимися в ее покои придворными. С ним она никогда так не любезничала!
Однажды ночью, когда сон опять не шел к нему, Гарри встал с постели и начал писать короткую пьесу «Трагедия об Анне», где изобразил ее вступающей в тайные связи с каждым встречным. Собравшись с духом, чтобы снова выйти в люди, король взял этот набросок с собой, отправившись в сопровождении множества дам на ужин к епископу Карлайла. Всем своим видом он изображал душевность и вел себя так, будто неверность королевы ничуть его не тревожит.
– Я благополучно избавился от нее, – важно сказал Гарри епископу за обедом; они ели жареного павлина и пирог с голубями. – Между нами, я полагаю, у нее была связь более чем с сотней мужчин. Вообще, я давно ожидал чего-нибудь в этом роде. – Он показал хозяину свою трагедию. – Вы знаете, что она и ее брат смеялись над моими сочинениями, считая их глупыми?
Епископ просмотрел рукопись.
– Это была чудовищная несправедливость, сир. Лучшей пьесы я не читал.
– Благодарю вас. – Слова священника пролились бальзамом на израненную душу Гарри. – Разумеется, ставить ее нельзя, но мне стало легче, когда я написал все это.
Среди гостей был и Шапюи. После ужина он подошел к королю и сказал с видом искреннего участия:
– Я хотел бы выразить сочувствие вашей милости в связи с тем, что королева предала вас.
Гарри не желал принимать соболезнования.
– Многие великие и добрые люди, даже императоры и короли, страдали от коварства женщин, – заметил он, решив носить свои рога играючи.
Шапюи печально ответил:
– Все равно мне жаль, что ваше величество стали его жертвой.
Король хмуро глянул на посла. Ему не хотелось, чтобы в нем видели жертву.
Хотя Гарри ожидал новостей, для него стало ударом известие, что Норриса, Уэстона, Бреретона и Смитона приговорили к смерти. Это позволяло предположить, каковы будут результаты грядущего суда над Анной и Рочфордом, их уже просто не могли признать невиновными. Послали за исполнителем казни. Анну ждал не костер и не тесак, а чистый удар мечом, нанесенный рукой опытного палача из Кале. Гарри решил даровать ей эту последнюю милость из сострадания, но не только потому, что его просила об этом Джейн, проблема состояла еще и в том, что Кромвель опасался, как бы неумелый английский палач не испортил все дело и тем не вызвал сочувствия к Анне. Ведь эта казнь даст повод для пересудов по всему миру: не каждый день королев отправляют на плаху.
– Но вашей милости пока не следует проявлять сострадание, – настаивал Кромвель; они с Гарри сидели в личном саду короля, сгущались сумерки. – Нам необходимо содействие королевы, чтобы проложить путь к принятию нового акта, которым право на престол будет передано вашим детям от будущей жены. Ее брак нужно аннулировать, а принцессу объявить лишенной прав на наследство по причине неопределенности отцовства.
Гарри ощетинился. Он любил свою дочь.
– Всем очевидно, что ее отец – я!
– Разумеется, сир, но неизбежно появятся сомневающиеся в этом, а споры о престолонаследии и еще одна Война роз – это последнее, что нужно Англии.
Гарри всегда преследовал призрак династических распрей.
Кромвель прав. Сын Джейн должен наследовать трон неоспоримо.
– И вы можете изыскать средства для прекращения этого брака?
– Да, сир. Я уже попросил взяться за это законников, которые хорошо разбираются в каноническом праве. Но нам потребуется согласие королевы, и, я боюсь, она может воспротивиться лишению своей дочери права на престол. Вероятно, придется торговаться с ней.
– Торговаться? Как?
Что за мысль! Обвиненные в измене все равно что мертвы, они не могли даже ни о чем просить.
– На суде будет председательствовать Норфолк. Я прикажу ему, чтобы ее приговорили к сожжению на костре или отсечению головы, как будет угодно вашей милости. Думаю, она согласится на аннулирование брака в обмен на более легкую смерть.
Будучи персонами высокого ранга, Анна и Рочфорд имели право на то, чтобы их дело разбирали пэры в Королевском зале Тауэра. На заседание допустят зрителей; правосудие нужно вершить публично, чтобы оно имело силу.
В тот понедельник Гарри ни на чем не мог сосредоточиться. Какой будет вынесен вердикт, он не сомневался и все же не мог до конца поверить в то, что это происходит на самом деле и у барьера стоит Анна.
– Осуждена на смерть, – доложил ему днем Кромвель. – Как и было условлено, ее должны сжечь или обезглавить, на усмотрение вашей милости. Рочфорд тоже умрет. Оба заявили о своей невиновности.
Гарри трясло, сердце у него колотилось. Тело, которым он жаждал обладать, будет изрублено на куски. Не важно, что натворила Анна, он не мог стереть из памяти воспоминания о счастливых, головокружительных годах любви. Они навсегда останутся с ним даже после ее ухода. Как могла эта история прийти к такому трагическому финалу?
Кромвель хмуро ждал, пока король справится со своими чувствами.
– Сир, во время суда над Рочфордом произошло небольшое волнение. Его жена дала показания о том, что королева делала некоторые оскорбительные замечания по поводу вашей милости, и они были записаны на листе бумаги, который показали подсудимому и велели ответить, говорила ли она эти слова, но не произносить их. Однако Рочфорд прочел написанное вслух и отрицал, что королева говорила такое.
– Какие слова? – прорычал Гарри.
Кромвель откашлялся, ему явно было неловко.
– Что у вашей милости нет мужской силы и вы не способны зачинать детей.
– Что?! – Охваченный яростью, Гарри вскочил на ноги. – Как он посмел? Теперь люди будут думать, что это правда! Я не такой, как другие мужчины? Не такой? Разве я не зачал ей четверых детей?
– Но он отрицал, что она говорила такое, сир.
– Не важно. Люди все равно поверят. Об этом уже наверняка трещат по всему Лондону и при дворе! – Унижение за унижением! – Клянусь Богом, за одно это он заслуживает смерти!
Желая, чтобы Джейн находилась рядом, а до Беддингтона на барке было не добраться, Гарри отправил ее в старый дом Мора в Челси и теперь послал к ней сэр Фрэнсиса Брайана с новостями о вынесенном Анне приговоре.
В тот вечер он приехал в Челси ужинать с Джейн, его везли на барке по Темзе с почти праздничной помпезностью. Свою возлюбленную король застал в тревоге и беспокойстве. Ему пришлось долго утешать ее и убеждать, что не она явилась причиной смерти Анны.
– Успокойтесь, – говорил ей Гарри. – Как только ее казнят, мы поженимся, потом родится наш ребенок.
– Люди решат, что мы сделали это с неприличной поспешностью, – возразила Джейн.
– Иначе нельзя. Нужно обеспечить трон наследником. Мне сорок пять, и я не молодею.
Джейн посмотрела на него с сомнением, но, как всегда, уступила, полагаясь на его мудрость. Гарри это нравилось. Анна стала бы спорить с ним. Анна! Ему стало тошно от мысли о ней.
Через два дня Кромвель пришел в кабинет Гарри и сообщил, что всех мужчин казнили. Пять голов скатились с эшафота.
– Они признали свою вину? – резко спросил король.