— «Очи черные, очи жгучие!..» — начала Женя.
Седоусый одобрительно кивнул головой. Девушка вскинула кастаньеты и вновь неутомимо закружилась в танце. Парни подхватили ритм. Оставшийся не у дел «Бандерас»
стремительно шагнул в круг танцующих, выхватил себе партнершу, и оторвал такое танго, что Женя чуть не осипла!
Песня закончилась. Жене тут же вручили кубок. Вино? Ну да и фиг с ним!
— Еще! Давай еще! — неизвестно откуда вынырнул Игорь. — Им понравилось! — глаза у него были шалые, волосы растрепались по плечам, за ухом торчал цветок…
— «Мохнатый шмель, на душистый хмель…» — Женя чуть ускорила ритм, и ей не всегда хватало дыхания. Отвыкшие пальцы иногда ошибались, но Проводники оказались снисходительными и благодарными слушателями. Женя сыграла еще «Касабланку» и «Дольче Виту». Потом с сожалением сняла гитару, прижала ее к груди — не хотелось расставаться.
Поискала взглядом «Бандераса». Музыканты уже играли что-то свое… Женя решила выбраться из толпы. Ей улыбались, хлопали по плечам, что-то говорили. Она кивала и тоже улыбалась, бессознательно прижимая к груди гитару. В горле першило, глаза щипало — давненько ей так хорошо не пелось. Устроилась поближе к костру, уложив гитару на колени и прижавшись к ней щекой, смотрела на пламя. Ночь властно вступала в свои права. Ее не пугали звонкие песни и хмельные голоса. В свете пламени мелькали гибкие фигурки, цветастые юбки. Знакомая парочка! Игорь с «Бандерасом». О чем-то разговаривают, тычут друг друга кулаками в грудь.
Может, подерутся? Хорошо бы, а то настроение сентиментальное. Не… Не подрались. Вместе просочились сквозь круг танцующих к Жене.
— Знакомься, Жень, это Лейво. Мой дядя, брат отца…
«Бандерас» улыбнулся, кивнул на гитару:
— Нравится? Любишь играть? Хочешь, подарю тебе?
— Гитару?! — в священном ужасе переспросила Женя.
— Не бойся! Не эту, — расхохотался он. — У меня есть еще, — сходство с Антонио Бандерасом было просто потрясающим. Все: улыбка, жесты, голос, грива черных волос, куртка с серебряной вышивкой, распахнутая на груди белая рубаха…
— У вас в Испании родственников нет, случайно? — робко поинтересовалась Женя.
— Может быть и есть, — Лейво подмигнул.
— И что в тебе бабы находят? — притворно возмутился Игорь и ткнул дядюшку кулаком в бок.
— Подрастешь — поймешь! — отозвался тот и тоже угостил племянника кулаком.
«О, да это у них просто способ родственного общения», — разочарованно подумала Женя.
А ведь как было бы здорово сцепись они прямо тут из-за прекрасной дамы. Из-за нее, из-за Жени, разумеется.
— Хочешь, покажу тебе Лаукский перебор? — сверкнул белозубой улыбкой Лейво.
— О, началось! — подкатил глаза под лоб Игорь. — Женя, Лаукский перебор может закончиться у него в шатре. Он тебе коллекцию кофтских дисков покажет, яшмовый ковчег бога Нут, гитару, на которой играл Бродячий Менестрель…
— Не шути так! — лицо степного ловеласа мгновенно изменилось, глаза сузились, скулы затвердели. — Не сори словами — не маленький, такие имена на ветер швырять…
Жене даже показалось, что сейчас Лейво ударит Игоря всерьез, и возможно даже ножом.
Такой у него был взгляд… Острый, опасный, как японский меч-катана…
Игорь ухмыльнулся своей волчьей усмешкой. Кривой, сползающей на левый угол рта. В его взгляде ясно читалось, где именно он при случае видел Бродячего Менестреля вместе с его гитарой.
Дуэль взглядов, впрочем, не затянулась. Между спорщиками протиснулся худощавый парнишка с острой смешливой физиономией и зачастил:
— Там какая-то зверюга Рахш-э-Барш сожрать пытается! Рычит! К себе никого не подпускает…
— Ты кормил собаку?
— Ты кормила собаку?
Женя с Игорем выстрелили друг в друга этим вопросом практически одновременно!
Выяснять подробности было некогда. Побежали спасать национальную святыню.
Максик голодным не выглядел. Он еще подрос и теперь его испугался бы даже медведь, повстречавши на кривой лесной дорожке.
— Фу! Фу, негодяй! — Женя первой вцепилась в мощный загривок и принялась оттаскивать монстра от изрядно подъеденного шеста. Чудовище, возомнив, что с ним играют в какую-то новую игру, вырвалось из захвата с легкостью и принялось носиться вокруг шеста, в упоении вскидываясь за задние лапы и оглашая окрестности заливистым басовитым лаем.
— Нужно срочно опросить народ, все ли дети на месте, — отчаянным шепотом пыталась докричаться Женя до умиленного верзилы.
— Ну что ты городишь? — укорил ее Проводник. — Песик всего лишь хотел поиграть.
Интересно, где он шлялся все это время? Я его с вечера не видел…
— Жрал кого-то наверное, — буркнула Женя ему прямо в лоб…
Веселье катилось по нарастающей…
Ближе к утру все немного подустали. Сели у костра. Задорные танцевальные ритмы сменились душеными напевными мелодиями. Игорь сидел в обнимку со своей кошмарной псиной между Отцом и Женей. С другой стороны, почти вплотную, примостился Лейво. И, надо сказать, что Женя вовсе не протестовала против такого соседства. Лейво тренькал на гитаре что-то печально-нежное.
— Пусть гостья сыграет что-нибудь еще, — предложил вдруг отец.
Взгляды всех сидящих у костра с любопытством уставились на Женю.
— Держи, — Лейво вновь выручил с инструментом.
Женя решила спеть им Земфиру. Почему-то казалось, что здесь ее поймут, и чем черт не шутит, оценят.
— «Пожалуйста! Только живи!..» — пела Женя, понимая, что поет, в сущности, про себя.
Да не в любви тут вовсе дело! Вот сидит ее дверь в огромный мир других миров. Сидит, обхватив кошмарную образину, начинающую утрачивать сходство с собакой. Внимательно слушают оба. Максик даже подпевать начал, подкатив глаза и тихонько завывая. Довольно мелодично, между прочим. Слух у псины имеется!
Спиной и боком Женя чувствовала Игорева дядюшку. Лейво заглядывал поверх Жениного плеча, аккорды смотрел, улыбаясь чему-то…
Хорошо здесь! Душевно сидим, песни поем… Женя еще никогда не чувствовала себя настолько по-домашнему. Черте в каком запределье! Среди чужих, малознакомых людей!
Атмосфера братства и всеобщей любви…
Когда Женя закончила играть, заботливый Лейво подал ей кружку.
— Вино?
— Чистый гранатовый сок!
Женя не стала привередничать. Лейво вообще вел себя довольно странно. Сидел слишком близко, улыбался откровенно заигрывающе. Сумрачный взгляд Игоря напрочь игнорировал. Вот именно позиция Игоря в этом вопросе Женю и настораживала. Непонятно все же, помнится, там, на Перекрестке, он не позволил никому с ней танцевать. А тут?! Сидит, шлангом прикидывается… А Лейво и рад стараться! Зубы скалит, то прижмется невзначай, то вина поднесет… Нельзя сказать, что его ухаживания неприятны. Он очень симпатичный интересный мужик. На гитаре играет — закачаешься! Но Женя чувствовала, что между ней и Игорем что-то есть… Со стороны верзилы — неопределенность. Боится он чего-то. Женя не могла с уверенностью ответить на заигрывания красавца «Бандераса» (как ей этого ни хотелось), пока четко не решится вопрос с Игорем. А верзила Проводник целовался со своей кошмарной псиной и старательно избегал Жениного взгляда…
Все сонные, расчувствовавшиеся уходили от костра по шатрам. Женю подхватила неугомонная Алия. Оттерла вьющегося рядом Лейво, в полу шутку, полувсерьез замахнулась крепким кулачком.
— Ходи мимо! — прикрикнула на него.
Он лишь расхохотался в ответ, легко уворачиваясь от выпадов Алии. Поглаживая Женю по руке, Алия тихо убаюкивающее напевала:
— Не слушай Лейво, дочка, не слушай! Пустой человек, ветер в голове. Ко мне иди в невестки. Мы с тобой хорошо жить будем, дружно…
Женя слишком устала, чтобы перечить. Она позволила увести себя в шатер, уложить на упругий кош… Ласковые руки Алии заботливо подоткнули вышитое шерстяное одеяло. Женя уже спала, когда кто-то большой и громоздкий тулился к ней под бочок. Спросонья не преминула ехидненько подумать: «Вернулся, бродяга Игорек. Приполз на пузике…» Сил на то, чтобы как-то отреагировать, не было…
Утро началось почти сразу после того, как Женя уснула. Против ожидания, под боком у нее ночевал вовсе не Игорь и даже не ловелас Лейво. Едва продрав глаза, Женя увидела умильную собачью морду. Максик умудрился перетянуть на себя все одеяло, закрутиться в него и припереть Женю к полотнищу шатра вплотную.
— Уйди, скотина, — мрачно посоветовала чудищу Женя. Он в ответ лишь постучал хвостом и попытался лизнуть ее в нос.
— И не подлизывайся! — отмахнулась от постылых ласк Женя, с трудом выползла из-за разлегшегося монстра и вышла на улицу.
Лагерь сворачивался на глазах. Солнце еще не взошло. Работали споро, молча. Вьючили лошадей, запрягали в кибитки… На сонную, зябнущую Женю набежала бодрая Алия.
— Пойдем, я тебе чаю налью, — ароматный горячий чай, сыр, лепешки. Есть Жене после вчерашнего не хотелось. А вот чайку она выпила две кружки. Спокойно, не торопясь, с удовольствием наблюдая за тем, как Игорь пинками выдворяет из шатра возмущенного Макса, быстро собирает пожитки в повозку, натягивает верх из полотнища шатра. Работал он споро и ладно, видимо не в первый раз. Алия успела все: и вещи в повозке рассортировать, и посуду от завтрака помыть и собрать, и костер потушить.
Лагерь снялся со стоянки и, под зычные окрики возниц, тронулся в путь. Женя запоздало подумала: «Ой! А мы с Максом как же?!»
Красуясь на высоком вороном жеребце, появился Лейво. В поводу он вел симпатичную гнедую кобылку, уже оседланную. Склонился к Жене.
— Помочь?
— Спасибо, уж я сама как-нибудь вскарабкаюсь… На пенечек встану. На стремяночку… — Женя лихо взлетела в седло, не касаясь стремян. Смотри ж ты! Получается еще! Нэ вмэрла ридна Украина! Могем ишо!
— О! — удивленно округлил глаза Лейво.
— Да, — кивнула Женя. — Вот такая я и есть…
Давненько она уже на лошади не ездила! Эх, хорошо! Макс стремглав летит над травой, без труда поспевая за лошадью. Синь небесная распахивается окном в неизведанное. Пылят кибитки по Дороге, возницы гиканьем понукают лошадей.