— Я заплачу вам столько, сколько попросите! Только давайте уже приступим!
— Сколько попрошу? — хищно улыбнулась Женя. — Это другое дело. Приступим обязательно. Что там у нас?
Графу просто не спалось спокойно без одного артефакта, о котором он узнал, наткнувшись на полуистлевший манускрипт в лавке торговца древностями. Манускрипт прилагался. С величайшими предосторожностями их милость доставила из кабинета старинную бумаженцию в ларце, и сунула Жене под нос. Женя подняла недоуменный взгляд на нетерпеливо перебирающего конечностями мага — И что?
— Ну вы же Проводник?! — у несчастного начинало сносить крышу.
— Связи не вижу…
— Игорь в таких случаях обычно по манускрипту нашел бы место. А на месте мы нашли бы артефакт. Мы с ним всегда так делаем. — Собрав все свое терпение, пояснил граф.
— Ааа… Попробую… — Для Жени это было внове. Да она совсем недавно и представить себе не могла, что подобное возможно. Но вот перед ней стоит человек, ну хорошо, не совсем человек, и утверждает, на полном серьезе, что по куску, не то ткани, не то бересты, можно выйти на мир, в котором их ждет-поджидает артефакт могучей силы. Но если уж они с Игорем не первый раз подобное делали, отчего бы и не попробовать?
Чтобы не шокировать их милость окончательно, Женя забрала из рук графа ларчик с манускриптом и с важным видом уединилась в его спальне. Что сделал бы Игорь на ее месте?
Наверняка свалил бы по тихому, пока ветер без камней… Женя честно попыталась. Помахала амулетом, попрыгала, позавывала на разные лады. Безрезультатно. Ну и техника! Даже на Дорогу уйти не получилось. Или из Жени Проводник пока не очень. Или ей достался порченый амулет. Или все разом! А скоро граф отчета потребует. И как знать, будет ли он столь же мил и ласков…
Что там сенсей Игорек рассказывал о медитациях? Женя осторожно открыла ларчик, понюхала манускрипт, чихнула. Пах он какими-то химикалиями. Закрыла глаза. Надо как тогда… с Игорем… на Дороге… ведь получалось же!
Слабый росток неведомого проклюнулся из глубины души. Женя вдруг почувствовала, что совершенно точно знает, куда надо идти. Причем как можно скорее!
— Господин граф! — отчаянно завопила она, боясь, что малейшее промедление убьет Знание Пути напрочь, — скорее!
— Что?! Что случилось?! — взъерошенный маг был тут как тут. Не иначе сидел под дверью.
— Я знаю, где это, надо скорей! А то мало ли… Может нас опередят…
— Евгения… — тяжело вздохнул он, уже привычным жестом потер виски и пошел собираться в дорогу.
Женя впервые участвовала в подобном поиске. Лихорадочное ощущение взятого следа просто сводило ее с ума. Казалось, что граф копается в своем хранилище артефактов целую вечность. Наконец, он собрался. Дорожная куртка, вещмешок, плащ.
— Лошадей берем? — поинтересовалась Женя.
— Нет. Лошадей разумнее будет раздобыть на месте. А может, они вообще не понадобятся. Я рассчитываю прийти, взять и уйти, — граф ласково улыбнулся Жене. — Лошадей ведь кормить надо.
— А нас?… — заикнулась было Женя.
Но их милость стиснул женин локоть, довольно сильно, для хрупких на вид пальцев.
— Вперед! — скомандовал маг над самым жениным ухом. Словно стальной капкан челюстями лязгнул. Женя автоматически махнула своим амулетом и от неожиданности все получилось!
Их смяло в неаккуратный комок и протащило сквозь какие-то колючие кусты.
Приземление несколько затянулось. Зеленые колючие насаждения росли немного под откос.
Немилосердно подскакивая на ухабах, парочка прокатилась по ним кубарем и, подняв фонтан брызг, замерла на мелководье.
— Шлезьте ш меня, — простонала Женя, отплевываясь от листьев, воды и графского плаща.
— Нда, с Игорем это выходило всегда более цивилизованно…что ли, — пробормотал маг, поднимаясь на ноги и протягивая ей руку. — Как вы себя чувствуете? — осведомился он со вздохом.
— А можно я еще полежу?
— Я бы не советовал, мало ли какая живность в этом водоеме обитает.
Господин граф размял пальцы. Бережно и любовно помассировал кисти рук. Задумчиво оглядел с ног до головы мокрую как мышь Женю и сотворил Знак очищения. Женя возмущенно заклацала зубами от холода. Затем последовало Сушильное Заклятие.
— Не экспедиция, а цирк на выезде, — мрачно пробурчал граф, круто развернулся на каблуках, пропахав при этом в сыром песке две борозды и решительно двинулся к видневшимся вдалеке островерхим крышам какого-то приморского городка.
— Фу-ты, ну-ты, можно подумать у Игоря всегда с точкой выхода все в порядке, — обиженно крикнула ему вслед Женя. — Вы радуйтесь еще, что не на крышу ратуши вышли, или в бордель, или в бандитский притон… Да мало ли мест в городе?!
Спина их милости ясно выражала отношение к степени жениного профессионализма…
Жара быстро вынудила Женю снять джинсовую курточку. Она бы и джинсы с удовольствием сняла. Да на нее итак аборигены подозрительно косились. Ибо местные женщины все как одна носили длинные белые одеяния, напоминающие помесь греческой туники с арабской паранджой. Графу что, снял свою куртку, закатал рукава рубахи, и от местных только цветом штанов отличается и сапогами. Женя представила, каково ему сейчас в сапогах и мстительно хихикнула. В кроссовках все же не в пример легче. Правда, магия тому была причиной, или же графское упрямство, выглядел он свежим, словно майский розан, снисходительно Жене улыбался и только спрашивал через каждые два-три шага — Уже пришли? Уже скоро?
О, если б Женя сама это знала! А городок ей понравился. Чем-то Одессу напоминал.
Черепичные крыши, каменные дворики, разноцветные дома, взбирающиеся на холмы и утопающие в виноградниках, разноцветные камни мостовых… Прелесть какая… Где-то здесь должен быть храм. Хотя бы заброшенный! Хотя бы под землей! Женя кружила между каменных двориков, каких-то заросших плющом закоулков, словно сбившаяся со следу гончая.
За спиной топал теряющий терпение граф. Ходить по жаре под палящим солнцем и самому носить свои пожитки ему, по-видимому, уже изрядно надоело. Из-под кроткой мины ангельского терпения начинал проглядывать волчий оскал. Спасло их как ни странно почти чудо. Плотная толпа народу валила вдоль по улице увешанная гирляндами цветов. Женю с графом засосало толпой словно пылесосом. Женя не очень любила марши протеста и прочие подобные культурно массовые увеселения. То есть наблюдать со стороны сколько угодно, но вот принимать активное участие — увольте! Граф, судя по его трепыханиям, и судорожным попыткам выплыть на обочину, тоже был ярким индивидуалистом. Их милости не повезло.
Волею толпы он оказался притиснут к могучему бюсту почтенной матроны в гигантском цветастом платке. Матрона пылала цветами и щеками и от соседства так запросто отказываться не собиралась. Она даже возложила на графа свою могучую длань. Женя от души посочувствовала бедняге и сосредоточилась на том, чтобы держаться поближе к краю колонны.
Распевая веселые гимны, толпа вынесла нашу парочку прямиком к храму и понемногу втащила внутрь. Судя по шуму и гаму, в храме происходило какое-то празднество. Вся эта пестрая толпа текла через храм, оставляла на специальных столах свои приношения и покидала его через настежь распахнутые врата. Женю словно щепочку в бурном потоке, пронесло через весь храм, мимо высоченных статуй женщин из белого мрамора, мимо каких-то гробниц, увешанных всевозможными кольцами, брошками, сережками и прочими побрякушками, мимо вытканных золотом ковров. Наконец-то она оказалась на улице и получила возможность присесть на каменную лавку и немного отдохнуть. Графа нигде не было видно.
— Ну вот, — сказала себе Женя. — Пропал… Что за денек-то сегодня, а? — Искать людей она не умела в принципе. Поймала себя на мысли, что хочет пить, не отказалась бы от еды, и устала уже как собака… Даже красоты приморского городка не радовали.
Несколько всклокоченный и помятый господин граф с цветами, свисающими с левого уха, пытался объясниться с давешней толстухой. Из-за расстояния Женя не слышала слов, но по жестикуляции сделала выводы, что женщина чего-то хочет от графа, а тот не в силах это ей дать. Или не хочет. Или не знает, чего она хочет. В конце концов терпение оставило графа и он взмахнул руками…
— Что это было? Обливиэйт? — со знанием дела поинтересовалась Женя, когда взвинченный граф пантерьим шагом подошел к ее лавочке. Матрона, похожая на зомби нетвердой походкой, удалялась куда-то по направлению к рыночной площади.
— Что?! — рыкнул он, сдирая цветочки с уха.
— Вы лишили ее памяти?
— Всего лишь небольшая коррекция, — он пожал плечами. — Я не могу работать в такой обстановке! Что за сумасшедший дом?! Мы на месте?!
— Да. Точно — да. Штуковина здесь. Я чувствую. Только какая из них… Их же тут до фига…
— На этот счет не беспокойтесь. Сейчас мы войдем в храм еще раз и все хорошенько там осмотрим. Я знаю, как выглядит артефакт.
Храмовые ворота были еще открыты. Служки в белых балахонах специальными метелочками сметали цветочные гирлянды. На появление нашей парочки отреагировали почему-то довольно непредсказуемо. За Женей погнались с метлой! Брызжа слюной, какой-то седой маразматик пытался стукнуть Женю веником. Она из уважения к старости разумеется дала круг по храму, дабы доставить старцу удовольствие. Остальные служки заорали, словно коты по весне. Прекратил все это веселье граф.
— Евгения! Уходим отсюда! Вы неподобающе одеты! Еще не хватало, чтобы нас сожгли на костре за оскорбление чувств верующих…
— Да мы ж заходили сюда уже и ничего? — возмутилась Женя на улице. — Пусть определятся что ли…
— В толпе вы не привлекали к себе внимания… О! — Пальцы графа уже привычно массировали виски. — Вот, — он вручил Жене вещмешок и довольно целеустремленно прошелся вдоль улицы, заглядывая поверх заборов. Наконец, он что-то заметил. Воровато оглядевшись, господин граф мгновенно исчез, словно втянулся в каменную кладку. Лихо! Спустя какое-то время вернулся. Рубаха на его животе подозрительно оттопыривалась. Сам он при этом страдальчески морщился. Затащил Женю за угол на памятную каменную лавочку и вытащил из — под рубахи кусок белой материи. Простынь не простынь, скатерть не скатерть…