кнайпе. – Он примолк, вцепившись в круглую скобу, одну из ступенек лесенки. – А что? У нее неприятности?
– Конечно, нет, – тряхнул головой Юрген. – Иди уже.
Как только Аксель исчез из виду, Ули многозначительно посмотрел на Юргена.
– Даже не знаю, почему так произошло, – развел руками тот. – Но время еще есть.
– Пойду поищу ее, – решил Ули, нащупывая в кармане рукоятку охотничьего ножа.
– И думать забудь, – непререкаемым тоном прошептал Юрген. – Времени в обрез. А если ты задержишься или тебя арестуют? Здесь безопаснее всего, Ули. Давай без геройства.
– Если бы я только мог… – сцепил зубы Ули.
– Без геройства, – пригвоздил друг. – Напомнить тебе, что мы обязаны позаботиться о каждом нашем подопечном? В начале операции ты пообещал подчиняться моим приказам. Ты мне нужен здесь, а не на улице, где ты можешь спалить нас обоих. – Ули кивнул, но Юрген все равно подошел поближе, и его лицо раскраснелось от гнева. – Вдруг Лиза вот-вот придет? А если нет, есть еще завтра. Организуем другую операцию… Но только в том случае, если нам удастся улизнуть отсюда незамеченными.
– Тогда я останусь здесь, – прошипел Ули. – Я не упущу этот шанс. Не уйду отсюда без них.
– Я не могу бросить тебя здесь одного, – с болью в голосе начал Юрген, но вдруг осекся.
Ули тоже услышал: из недр тоннеля донесся глухой вскрик. Что-то случилось с Акселем?
Тот снова что-то выкрикнул, а Юрген выругался сквозь зубы и буркнул:
– Где Вольф? Пойду гляну. Ули, потерпи. Как только всех переправим, вместе пойдем искать Лизу.
Ули тоже чертыхнулся и полез вниз по лестнице. Пусть их спор и прервали, он был еще не окончен. «Мы не в армии, – думал Ули, с пыхтением продвигаясь по тоннелю. – Хочет Юрген или нет, но я останусь».
Акселя он нашел возле поворота, где ход огибал фундамент старого дома на Шёнхольцерштрассе.
– Я не… не могу двигаться. – Аксель свернулся в позу зародыша, зажмурился и весь дрожал, не в силах пошевелиться. Он издал вымученный смешок: – У меня нет клаустрофобии, но здесь… здесь даже дышать нечем.
Вдалеке в свете желтых ламп Ули разглядел балку с прибитой к ней табличкой – границу между Восточным и Западным Берлином. Стена располагалась буквально над ними: еще метр-другой, и Аксель может вопить хоть во всю глотку.
– Знаю, – прошептал Ули и ободряюще похлопал приятеля по спине, не понимая, как сдвинуть его с места. И где Вольф? – Но другого пути нет.
– Другого пути нет, – кивнув, шепотом повторил Аксель, все еще сам не свой от ужаса.
Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем Ули углядел в глубине тоннеля, как к ним ползет Вольф. Ули обмяк от облегчения: теперь Акселем займется Вольф, а он сам сможет вернуться на Восток и выйти на поиски Лизы.
Не без труда Ули развернулся и двинулся к изгибу тоннеля. Сколько времени он уже тут провел? Вдруг в подвале его сейчас ждут следующие беглецы?
Ули закрыл глаза и пополз знакомым путем, всей душой надеясь, что с Юргеном в подполе окажутся Лиза и Руди.
«Господи, пожалуйста, – мысленно молил он бога, в которого толком не верил. – Пожалуйста, пусть они будут там…»
Он почти добрался до лестницы, когда его и без того хрупкую веру разрушил хлопок выстрела.
Глава 35
– Я хочу поговорить с адвокатом, – заявила Лиза, дрожа всем телом.
– Включи голову, – прошипел Пауль. – Это только вопрос времени, когда мои оперативники найдут тоннель. И вот тогда нам уже будет нечего им противопоставить. Я не смогу тебе помочь. Время на исходе.
– Я… дай мне минутку подумать…
– Что, по-твоему, делают с детьми предателей родины? – горячо зашептал брат. – Если тебя осудят, неужели ты и правда надеешься еще хоть раз увидеть сына?
«Блефует», – в панике подумала Лиза. Но если так, почему брат напуган не меньше нее?
– Его вырастишь ты, – выдавила она. – Ты, Анна и папа…
– Если ты попадешь за решетку, нас тоже признают виновными как пособников, – возразил Пауль, и в повисшей тишине она вновь уловила детский плач. – Руди отправят в детдом или, если повезет, отдадут на воспитание какому-нибудь партийцу. И ты никогда больше его не увидишь, Лиза.
Она крепко зажмурилась, отчаянно надеясь убедиться, что у ребят все получилось, что они переправили каждого из беглецов и вернулись домой целыми и невредимыми. Она представляла, как Ули ждет ее возле входа в тоннель, прислушиваясь, не раздастся ли голос Лизы или плач их ребенка.
«Должен быть другой способ выкрутиться, – уже без всякой надежды подумала она. – Должен».
– Даже если бы я сейчас позволил тебе прямо отсюда рвануть через тот гиблый тоннель, который твои дружки прорыли, ты и правда считаешь, что я бы туда и своего новорожденного племянника отпустил?
У нее кончались силы сопротивляться, а уверенность в своей правоте рушилась перед лицом перспективы потерять Руди.
– Подумай, Лиза. Неужели благополучие сына того не стоит?
Краем сознания она чувствовала лицемерие в словах брата. Тот старался ради должности, ради собственной безопасности. Однако в том, что он говорил о Руди, тоже содержалось разумное зерно.
Пауль придвинул к ней документ еще ближе.
– Чем дольше ты тянешь, тем труднее мне тебя защитить. А я пытаюсь тебя защитить, сестренка. И тебя, и Руди.
Если Ули заменял ей весь мир, то Руди – целую вселенную.
Разве можно между ними выбирать?
– Клянусь, я до самой смерти буду оберегать вас обоих, и сейчас я именно это и делаю. Помоги мне обезопасить Руди, Лиза. Помоги мне, чтобы вам не пришлось разлучаться. – Пауль осторожно, нерешительно положил на стол ручку. – Расскажи мне все, что знаешь. Помоги защитить твоего сына.
Глава 36
Ули полз обратно, сдирая мозоли на ладонях о грунт и камни. У подножия лесенки он глянул вверх и мельком заметил светлые волосы.
Лиза! Он взлетел вверх и на четвереньках вылез в комнату – очки соскользнули с носа и брякнулись на пол. Коротко выругавшись, Ули водрузил их обратно и попытался разобраться, что происходит: Юрген баррикадировал вход в подвал, а какая-то незнакомая женщина стояла в углу, оцепенев от страха.
Ули вскочил, кинулся к другу и тоже всем весом навалился на дверь, по которой опять мощно ударили с другой стороны.
– Погранцы, – прорычал Юрген. На лбу у него выступил пот.
– Она… – начал Ули, косясь на трясущуюся в углу женщину.
– Нет, это сестра Биргит, я за нее руча… – Юрген вдруг осекся: из-за двери донесся крик. – Уведи ее отсюда, а я задержу их, насколько смогу.
– Я не оставлю тебя тут одного, – испуганно возразил Ули.
– Это приказ! – припечатал друг, бледный, но решительный. Он выхватил из-за пояса пистолет и одним движением снял его с предохранителя. – Моя семья уже на свободе, а вот твоя – нет. Если ты здесь останешься, то никогда Лизу не увидишь.
– А как же Вольф…
– Вольф поймет, – бросил Юрген и приподнял оружие. – Иди. Я прикрою.
Автоматная очередь разнесла дверные петли – друзья вовремя пригнулись, и Ули почти на четвереньках ринулся к лазу. Сестра Биргит уже стояла на лесенке, вцепившись одеревеневшими пальцами в скобы и глядя, как Ули придвигает поближе один из стеллажей, чтобы защититься от пуль пограничников.
– Чего застыл? Беги!
Дверь в последний раз оглушительно скрипнула, и Ули поднял голову: Юрген вскинул пистолет и юркнул за шкаф.
Ули спрыгнул в тоннель, но приземлился неудачно: кулем рухнул на жесткий грунт и откатился от лесенки, больно подвернув лодыжку. Краем глаза он увидел сестру Биргит, которая побежала по узкому ходу, согнувшись в три погибели. Ули же отполз в сторону и стал ждать Юргена.
Сверху доносился сухой треск выстрелов, отчего кровь стыла в жилах. Он перекатился на другой бок, чтобы вернуться к лестнице, и пополз, несмотря на невыносимо ноющую ногу, но тут в тоннель спрыгнул человек в зеленом кителе, встал на колени и поднял компактный автомат.
Ули инстинктивно выхватил из-за пояса штанов охотничий нож и наставил его на пограничника. Тот с криком отпрянул: лезвие воткнулось ему в щеку, но солдат успел нажать на курок, и из дула брызнул фонтанчик пуль.
Они не попали в цель, угодив в земляную стену тоннеля, но Ули все-таки отшатнулся, потому что одна из пуль обожгла плечо болью. Другая, похоже, перебила электроснабжение, потому что лампочки мигнули и погасли, погрузив проход в кромешную тьму. Помогая себе здоровой рукой, Ули попытался приподняться, чувствуя, как по плечу течет горячая кровь.
Сверху слышались голоса: в тоннель готовились спуститься еще несколько пограничников. А где тогда Юрген? Он еще жив?
В тусклом свете, проникающем из подвала, Ули увидел, как у подножия лесенки ничком лежит пограничник, судорожно сжимая приклад автомата. Испугавшись новой очереди, Ули бочком подполз к противнику и ногой выбил из его ослабевших рук оружие. При этом он не мог не заметить, как глубоко, всем лезвием, нож вошел солдату в щеку – жуткое зрелище, от которого Ули скрутил позыв рвоты.
Пограничник медленно приоткрыл глаза – карие, блестящие на фоне алого месива. Ули вскрикнул и отшатнулся, и сердце у него тревожно застучало, словно молоток судьи, выносящего приговор: взгляд противника остекленел.
«Ты его убил. Ты его убил», – стучало в голове.
– Шевелись! – зазвенел в темноте незнакомый голос, вырвавший Ули из оцепенения: сестра Биргит вернулась за ним, и ее выкрик напомнил об опасности, которая по-прежнему никуда не делась. Ведь Юрген пожертвовал собой не просто так, а для того, чтобы и Ули, и эта женщина беспрепятственно вырвались из Восточного Берлина.
И они вместе, согнувшись, ринулись на Запад.
Глава 37
Всхлипывая, Лиза рухнула Паулю в объятия. Ей было невыносимо смотреть ему через плечо на стол, где лежала ее клятва верности Восточной Германии – скопированная с образца и подписанная дрожащей рукой. Невыносимо было даже думать, что Лиза натворила и какие секреты раскрыла.