Бо́льшая часть того первого года была потрачена на то, чтобы научиться контролировать свое дыхание и изучить теорию использования Источника, а не практику. Это было невыносимо — ощутить вкус силы, а потом так долго держаться от нее подальше.
Я умела создавать порталы, но они были маленькими, размером примерно с кулак, и я могла перемещаться с их помощью в лучшем случае на пару метров. Я была далека от тех, кто мог с помощью порталомантии преодолевать сотни миль одним шагом. Но я была молода. В последнее время я лучше владею порталами. Однажды я поймала человека в ловушку в портальной петле, и он бесконечно перемещался на одну и ту же пару метров. В моей жизни были моменты, когда я была вынуждена импровизировать с методами пыток. Я представляю, как это было неприятно для бедного ублюдка.
Наши наставники уже давно перестали пытаться разлучить нас с Джозефом. Нас распределили по разным дормам, но дальше этого они не пошли. Они знали, что, как только мы полностью обучимся, нас будет практически невозможно остановить, пока мы не окажемся бок о бок.
Была поздняя ночь, и мы только что настрадались во время целого дня тренировок. Наставница Иниласс обычно говорила, что мы должны превратить наши умы и тела во что-то сильное, но не жесткое. Хранитель Источников должен быть достаточно силен, чтобы сдерживать потусторонние силы, но в то же время достаточно гибок, чтобы эти самые силы не сломили его. Оглядываясь назад, я думаю, что наставница Иниласс была дурой, которая едва ли понимала магию, которой учила нас пользоваться. Большинство наставников были дураками. Может быть, не Железный легион, но принц Лоран был чем-то особенным. Я думаю, что, возможно, он понимал Источники лучше, чем кто-либо другой. Возможно, он знал правду, даже тогда.
Джозеф застонал, когда я его разбудила. Он никогда не отличался быстротой пробуждения, и я дала ему минуту, чтобы прийти в себя. Я прошептала ему на ухо свой план, но он покачал головой. То, что я планировала, было против правил, и наставники указали, что за запретными дверями таятся опасности. Опасность только усиливала возбуждение. Не обращая внимания на Джозефа, я соскользнула с кровати и бесшумно прокралась по полу к двери дормитория. Не успела я открыть дверь и выглянуть наружу, как Джозеф оказался рядом со мной. Возможно, он и не соглашался с моим планом, но я прекрасно понимала, что он не позволит мне действовать в одиночку.
Возможно, я действительно сбила Джозефа с пути истинного. Возможно, если бы не я, он был бы более лучшим студентом, более лучшим Хранителем Источников. У меня, конечно, есть опыт втягивания людей в авантюры, от которых они предпочли бы держаться подальше.
Мы проскользнули по коридорам академии, как летний ветерок, дважды ныряя в ниши или открытые двери, когда слышали шаги поблизости. Джозеф боялся, что его поймают, и я помню, как ясно читался страх на его лице, но я-то не боялась. На мой юный взгляд, мы были в приключении, а приключения всегда были захватывающими, а не страшными. Теперь я знаю, что обычно это и то, и другое, и я все еще не могу устоять перед ними.
Я точно знала, какую дверь мы собираемся исследовать. Она находилась на втором этаже здания архивов академии. Архивы были полны старинных сокровищ и бесценных артефактов, по крайней мере, так говорили все остальные студенты. В то время я безоговорочно верила старшим студентам. Только позже я узнала, что у архивов было гораздо более зловещее назначение.
Дверь была из полированной латуни, без ручки и без замочной скважины. Петли находились со стороны комнаты, в щель между дверью и полом не смог бы проскользнуть порыв ветерка. Я понятия не имела, как эту дверь можно открыть. Мое воображение разыгралось при мысли о том, что мы могли бы найти внутри.
Джозеф следовал за мной, высматривая наставников, на которых мы могли бы наткнуться, или тех, кто мог бы наткнуться на нас. Для студентов нашего возраста было нарушением правил выходить ночью из дормов, и еще большим нарушением правил было находиться в здании архивов без присмотра. Джозеф никогда не хотел участвовать в моих приключениях, но они ему всегда нравились, если я брала его с собой.
У нас был короткий разговор о самой двери. На предметы можно накладывать чары, и ничто так хорошо не удерживает чары, как металл, но я не почувствовала никаких ощущений от двери, ни покалывания, ни чего-либо еще. Я объездила весь мир и ни разу не встречала чар, которые нельзя было бы обнаружить. Некоторые из них оставляют в воздухе мерцание, в то время как от других у меня волоски на руках вставали дыбом. Некоторые магические ловушки почти незаметны, особенно для неосторожных, но они всегда говорят. Моя чувствительность к чарам не раз спасала мне жизнь.
В конце концов, я сосредоточилась на Источнике в своем животе и подключилась к его силе. Я была молода и неопытна, и мне потребовалось много усилий, чтобы вызвать портал, и еще больше, чтобы поддерживать его, пока Джозеф протягивал руку и шарил по другой стороне двери. Через портал я мельком увидела сокровища, которые лежали внутри, и почувствовала, как учащенно забилось мое сердце. Мне пришлось успокоиться, чтобы сохранить концентрацию. Я и раньше видела, как порталы захлопываются на людях, и мне не хотелось объяснять наставникам отрезанную руку Джозефа.
Дверь была заперта изнутри на засов, и Джозеф тяжело дышал, когда сумел отодвинуть его. В его оправдание скажу, что ему было всего восемь лет, и он был маленьким для своего возраста. После того, как Джозеф убрал руку, я со вздохом облегчения позволила порталу исчезнуть. Я была потной и измученной. В те дни магия давалась мне не так-то легко. Просто носить Источник в животе было достаточно неудобно, но использование внутренней силы оставляло меня с ощущением свинца внутри. Все мысли о дискомфорте покинули меня, когда мы открыли эту дверь.
Помещение внутри было большим и просторным, без окон и фонарей, свисающих со стен. И все же там было светло, даже чересчур. Джозеф заколебался, но я быстро перешагнула порог и от изумления разинула глаза. В центре комнаты, в стеклянной витрине, на постаменте находилась корона, сделанная из огня. Она лежала на красной подушке, но пламя не поджигало подушку. Я прищурилась, глядя на корону, испытывая страстное желание протянуть руку и потрогать ее, чтобы проверить, горячее ли пламя. Сейчас я также очарована Короной Вейнфолда, как и тогда, и теперь я знаю, что пламя ее горячо, как огонь в кузнице, но не обжигает. Я надевала ее только один раз, и то, чтобы спасти свою дочь.
Слева от нас, прикрепленный к стене четырьмя стальными скобами, висел меч длиной почти в мой рост. Головкой меча был желтый драгоценный камень, но, присмотревшись, я поняла, что это небольшой Источник, излучающий заключенную в нем силу. Клинок притягивал взгляд, он пузырился, словно металл кипел, но при этом сохранял свою форму. Я помню, как долго смотрела на движущиеся и меняющиеся узоры на клинке. Возможно, я все еще был бы там, если бы Джозеф не оттащил меня, нарушив транс.
Джозеф потащил меня к последнему сокровищу в комнате. Издалека оно выглядело как обычный каплевидный щит, отполированный до блеска, языки пламени короны отражались от его полированной поверхности. Но когда я остановилась перед ним, то поняла, что поверхность щита зеркальная. Вместо того, чтобы увидеть себя в отражении, я увидела пожилую женщину, покрытую шрамами и мрачную, с оскалом на лице. Она стояла перед расселиной, образованной тьмой и ужасом, и слезы печали текли из глаз, сверкавших яростью бури. В то время я думала, что это моя мать; я спросила себя, что могло произойти за год, прошедший с тех пор, как я видела ее в последний раз, что превратило ее из плетельщицы корзин в закаленного воина, которого я видела перед собой. Правда, если бы я тогда ее поняла, напугала бы меня гораздо больше. Я наблюдала, как шевелятся ее губы, но не смогла разобрать слов. Если бы только я услышала ее предупреждение.
Я еще дважды возвращалась к этому щиту за годы до того, как академия пала под натиском терреланцев. В его полированном блеске я видела многое. Я видела себя умирающей от рук безжалостных убийц, забитая до смерти за нанесенное оскорбление. Я видела себя ведущей огромную армию монстров и людей против врага, которого невозможно убить. Я видела себя стоящей в пустыне и смотрящей на огромный портал, через который на меня смотрел Бог. То, что это дало мне представление о моем будущем, по крайней мере однажды спасло мне жизнь, и, возможно, это произойдет снова.
Нас нашел наставник Олхольм. Когда мы, наконец, отвернулись от щита, в дверях стоял старик и наблюдал за нами. Олхольм был не из тех, кто сердится, но, несмотря на свой юный возраст, я заметила недовольство на его лице. Другие наставники и близко не были столь пассивны.
Этот жирный придурок, Приг, выжил и ждал меня за пределами гарнизона, и он был не один. Когда солдаты вели меня обратно в туннели, я увидела три фигуры, которые слонялись без дела, освещенные мерцанием ближайшего фонаря. В первом я узнала Прига, хотя шея у него была обмотана бинтами. Даже издалека я могла видеть проступившую кровь. Ублюдок, увы, выжил, но, по крайней мере, я отплатила ему за рану на моей щеке. В другой фигуре я узнала друга Прига, который управлял деревянными лифтами. Я не знала последнего человека, но догадывалась, что у него были те же намерения, что и у остальных. Они ждали меня, и я сомневалась, что это было сделано для того, чтобы отпраздновать мою вызывающую глупость. Нет, я лишилась защиты управляющего, и они собирались, блядь, меня убить.
Есть два варианта, когда ты сталкиваешься с превосходящими силами противника. Первый — встретить их лицом к лицу, используя клинок, магию или хитрость. Второй — показать противнику свою задницу и надеяться, что ты сможешь бежать быстрее и дольше, чем они. Я понятия не имела, как пользоваться клинком. Я почти полгода не касалась Источника. И я была совершенно уверена, что никакие ухищрения не спасут меня от предстоящего избиения. Поэтому я повернулась и побежала.