С этого дня Зекиныо стал учить Катэрину ездить верхом на лошади, потому, что до тех мест пешком никак не добраться. Всё вроде бы пошло поспокойнее, и тут вдруг снова Маурисиу появился. Стал Катэрину обратно звать. Катэрина ни в какую. Слово за слово, стали ссориться. Зекиныо тут же рядом был. Стал Катэрину защищать. Маурисиу и вовсе на дыбы. Кто такой и какое отношение к его жене имеет? Катэрина за Зекинью испугалась, стала Маурисиу отвлекать какими— то разговорами. А Маурисиу и сказал ей сквозь зубы:
— Если что, убыо обоих!
А ведь слово и дело у Маурисиу не расходятся. Во всяком случае, так и Катэрина считает. Так что у Винченцо опять заболела голова...
Всё это Винченцо рассказал Фарине и с беспокойством посмотрел на него, ожидая, что тот скажет.
— Ну, может, и лучше будет, если Омеру заберёт его с собой, — не без цинизма предположил Фарина. — Нам всем будет спокойнее.
— Да Омеру тебя подозревает, а вовсе не Маурисиу, — вскинулся Винченцо. — Тебя и Марию.
Фарина не ожидал такого поворота. И сразу сообразил, что дело может кончиться для него очень плохо. Ещё бы! У него в комнате следователь нашёл винчестер, из которого была убита несчастная жертва. (В том, что Мартино был убит именно из этого винчестера, Фарина не сомневался.) В разговоре со следователем Фарина скрыл наличие у него оружия. А почему, спрашивается? Ну и так далее... И у Марии причин желать смерти мужа было более чем достаточно. Одно наследство чего стоит! А о вступлении в наследство хлопотал опять— таки он, Фарина...
— Ты меня порадовал, — бросил он другу.
Винченцо попытался успокоить его: никто ведь не сказал Омеру, что Фарина вырвал тот винчестер из рук Маурисиу, а ружьё это фамильное и принадлежало ещё деду Маурисиу!
— Ничего страшного. Я и сам этого не скажу Омеру, — рассмеялся Фарина. — Но мне нужно хорошенько поломать голову, как из этого выкрутиться!
Омеру не заставил себя ждать и вызвал к себе Фарину. Естественно, что первым прозвучал вопрос об оружии.
— Я купил его в Сан— Паулу совсем недавно, — заявил Фарина.
— Где? Дайте адрес магазина, — потребовал Омеру.
— Неужели вы думаете, что я помню адрес? — пожал плечами Фарина. — Зачем мне это нужно?
— Затем, чтобы не сесть в тюрьму, — угрожающе процедил Омеру. — Вы меня поняли?
Фарина кивнул.
— Надеюсь, что адрес сеньоры Марии, вдовы убитого, вы помните? — с той же угрожающей интонацией задал следующий вопрос Омеру.
Фарина снова кивнул и дал следователю адрес пансиона, где по— прежнему жила Мария.
— Извольте представить мне подтверждение о покупке из магазина. Жду вас завтра или послезавтра.
Фарина поклонился и вышел.
Для начала он направился к Марии, с тем, чтобы предупредить её о предстоящем визите следователя.
Мария встретила Фарину улыбкой, она привязалась к этому человеку, который так помог ей в трудный для неё час. Фарина собрался сообщить ей об Омеру, но она поторопилась рассказать ему свои новости. Вернулся из Италии Дженаро, привёз ей горсть земли с бабушкиной могилы, это было так трогательно, что они все плакали. Теперь она окончательно уверилась в её смерти, и ей так грустно, так грустно...
Стоило Марии заговорить об Италии, и по лицу Фарины прошла тень, но кто знает, с чем была связана его мрачность?..
Мария не сомневалась, что Фарина помрачнел из сочувствия к её горю, к её потере. И почувствовала к нему ещё больше теплоты и доверия. Ей так нужно было иметь рядом с собой человека, который был бы старше её, который мог бы помочь участием и советом. Потому она так и тянулась к Фарине, к Мариузе. Но Мариуза ещё не вернулась из поездки. Мария по— прежнему оставалась в пансионе за хозяйку и изрядно от этого устала. Изабела без тётушки окончательно отбилась от рук, то и дело бегала со своим Бруну в кино, а что они там делали — на экран смотрели или целовались, никто не ведает... Словом, Мария воспользовалась и отвела душу с Фариной, пожаловавшись ему и поделившись всем — и плохим, и хорошим.
Когда они, наконец, дошли до новостей Фарины и он рассказал ей о допросе и подозрениях Омеру, Мария тоже помрачнела. Только этой беды к её остальным неприятностям и не хватало!
— А я— то думала, что хоть это позади, — со вздохом произнесла она. — Боже мой! Что скажет Тони? И что я скажу следователю?
— Скажешь правду, и все дела! А я ума не приложу, откуда этой полицейской ищейке стало известно о ружье в моей комнате, — отозвался Фарина. — Ведь оно появилось там после того, как дело было закрыто.
После визита к Марии, Фарина отправился в магазин, где продавали оружие, и попытался договориться с владельцем о подтверждении покупки. Но тот отказался наотрез. Фарина отправился в другой магазин, в третий, но всюду встречал отказы. Никто не хотел брать на себя ответственность. Каждый понимал, что такое подтверждение на пустом месте не требуют.
Несколько обескураженный Фарина, который привык, что дерзость и натиск улаживают все его неприятности, приехал в свою контору. В Сан— Паулу у него была небольшая контора по экспорту и импорту экзотических товаров, но мало кто знал о её существовании. И уж тем более, никто не знал, чем при необходимости ещё занимались в этой конторе, раз хозяин так тщательно скрывал её существование. Фарина всегда был очень и очень таинственным человеком.
Служащий сообщил ему, что следователь Омеру уже успел побывать у него, спрашивал документы на покупку винчестера, но, разумеется, ничего не получил.
Фарина озабоченно кивнул и задумался. Дело, которое представлялось ему легко разрешимым, оказалось не таким— то простым. Этим делом предстояло заняться всерьёз и продумать все шаги.
Маурисиу пришёл вечером ужинать, увидел взволнованное, озабоченное лицо матери и не увидел за столом Фарины. «Неужели?» — подумал он. Неужели свершилось то, чего он так жаждал? Может быть, Фарина уже задержан? На лице его расцвела счастливая улыбка. Даже если Фарина на свободе, круг сжимается всё теснее, и из этого круга ему не выйти.
Глава 8
Каждое утро Силвия получала роскошный букет цветов. Но кто посылал их? Загадка мучила Силвию. Ни записки, ни визитной карточки, одни цветы, всегда свежие, прекрасные и молчаливые, лучшие хранители любых тайн.
Сначала она думала, что цветы посылает Умберту. Они по— прежнему жили на разных половинах дома, но в последнее время Умберту вновь стал энергичным, деятельным, и поэтому Силвия решила, что цветы — это его попытка вновь привлечь её внимание и завоевать её. Она стала думать: хочется ли ей вновь начать семейную жизнь с Умберту? Думала и не могла дать какого— либо ответа. Как— никак они прожили вместе много лет, и когда— то она очень любила его. Расставание далось ей такой немыслимой болью, таким мучением, что теперь, когда она излечилась от боли, ей не очень— то хотелось возвращаться в прошлое. Но это прошлое всё— таки держало её. И она бережно ставила цветы в вазу, стараясь понять, радует или огорчает её вновь очнувшаяся любовь Умберту. Так продолжалось до того дня, когда Паулу, их слуга, вручил ей букет при Умберту. Принимая цветы, Силвия с невольным кокетством взглянула на мужа, ища подтверждения, что правильно разгадала тайну цветов. Но увидела покрасневшего от гнева Умберту, его насупленные брови и перекошенный рот.
— У тебя перемены в личной жизни? — задал он ей вопрос. Могла бы сообщить мне заранее!
Силвия поняла, что Умберту действительно к ней неравнодушен, но цветы посылает не он! И его неравнодушие не показалось ей приятным, от него веяло собственничеством и ревностью. Силвия сразу же вспомнила, что поводов ревновать у неё было куда больше, и она замкнулась в себе.
— Не вижу причин, по которым должна тебе что— то сообщать, — сказала она сухо.
Но букеты принимать перестала, хотя загадка волновала её по— прежнему. Силвия стала расспрашивать Паулу, откуда берутся цветы, а он только пожимал плечами.
— Приносит посыльный из цветочного магазина, разве он может знать? — объяснял Паулу.
— Выброси их в мусорный ящик, — распорядилась Силвия. — И больше не приноси мне букетов!
Паулу наклонил голову и молча, вышел.
Но на следующий день букет появился снова, и Силвия решительно отправила его в мусорную корзину.
— А мне думается, что букеты для вас покупает Паулу, — высказала своё мнение кухарка, — он у меня денег просил, видно, всё на цветы потратил.
Но это предположение показалось Силвии и вовсе нелепым.
Но букеты продолжали появляться, и Силвии мало— помалу стало всё— таки любопытно, кто же этот настойчивый и удивительно скромный поклонник, который стремится только порадовать её и ничего не хочет для себя.
Неожиданно она заметила, что стала чаще смотреть на себя в зеркало и одеваться кокетливее.
Умберту, видя, как похорошела Силвия, больше не задавал вопросов. Он уходил из дома рано утром и возвращался поздно вечером. И это было второй загадкой для Силвии, но она тоже не задавала вопросов, опасаясь, что вступит на очень скользкую почву. Она решила ждать, принимая букеты. Потому что в один прекрасный день Умберту мог преподнести ей пренеприятнейший сюрприз, как это было уже не раз. Но этот раз будет последним! Так очень твёрдо решила про себя Силвия.
Умберту и в самом деле готовил Силвии сюрприз, но совсем не тот, о котором она думала. Умберту втайне от жены решил наладить работу на фабрике и открыть её. Он был уязвлён до глубины души своим отстранением от работы. Может быть, со стороны и казалось, что его интересуют только молоденькие работницы, но это было не так. Он давным— давно сроднился с фабрикой. В каком— то смысле она была его детищем, и для него было очень оскорбительно его отстранение от дел. В душе он был очень рад, что гордячка Нина не справилась с работой, и фабрику пришлось закрыть. «Так ей и надо! — торжествовал он про себя. — Нечего было соваться!» Он во всём винил Нину и хотел показать Силвии, на что способен он, Умберту, человек с практическим опытом и крепкими мужскими мозгами. Поэтому он и уходил на целый день из дома, на фабрике у него было дел невпроворот. Он уже нашёл с