В начале 1942 года отряды Ковпака находились в Глуховском районе. Фашисты узнали об этом и решили разделаться с ковпаковцами. Особенно жаркий бой разгорелся за село Веселое, где летчики сражались не хуже, чем в воздухе.
Гитлеровцы стянули подвижные части, несколько орудий, минометов. Имея численное превосходство, немцы, видимо, решили, что Ковпак со своим штабом попался в их ловушку. К тому же и условия местности были выгодны для врага: село Веселое лежало в котловине, лишь в центре его имелась небольшая высотка. И вот с рассвета по снежной целине к селу цепью устремились несколько сот вражеских солдат и офицеров. Наступая, они загибали фланги с целью полного окружения села. Но народные мстители упорно отражали атаку за атакой. Бой продолжался весь день. Метким огнем прижимая фашистов к глубокому снегу, они выводили из строя один взвод за другим. Плечом к плечу с партизанами сражались летчики Калинин и Воскресенский.
Успех в бою с гитлеровцами во многом решила засада, оставленная Ковпаком в лесу для удара по вражеским цепям с тыла. Смело действовал из засады лейтенант Борисов. Он в упор расстреливал бегущих в панике фашистов. После боя он со своими бойцами подобрал много автоматов, брошенных противником на поле боя, уложил их на сани и доставил в штаб.
Когда отряды Ковпака совершали свой первый рейд в Брянские леса, партизаны провели много боев с вражескими гарнизонами. И всегда советские люди выходили победителями. В селах и небольших городах, где побывали ковпаковцы, к ним присоединялись все новые и новые бойцы. Они тоже хотели сражаться за Советскую Родину, мстить фашистам за поруганные города и села.
В селе Жихово гитлеровцы расквартировали батальон пехоты. Солдаты и офицеры издевались над местными жителями, убивали детей и стариков. Узнав об этом, партизаны решили уничтожить вражеский батальон. В разведку пошли Борисов, Воскресенский и политрук роты Лука Егорович Кизя. Под видом местных жителей они внимательно осмотрели село, а с наступлением ночи повели партизан в атаку. Немцы спали, когда партизаны открыли яростный огонь. Разбуженные стрельбой, фашисты пытались бежать, но все пути отхода были отрезаны. За эту ночь только убитыми враг потерял около 200 солдат и офицеров.
Летчики активно участвовали и во всех других партизанских операциях: они разрушали переправы, мосты, пускали под откос железнодорожные эшелоны, обстреливали из минометов аэродромы. Ковпаковцы, спаянные нерушимой дружбой, жили одной мыслью, одним стремлением — как можно больше нанести ударов оккупантам, приблизить победу над врагом. Над краем лесов мощно звучала партизанская песня о том,
Как хлопцы шагали и в дождь, и пургу
На страх и на лютую гибель врагу,
Как били его богатырской рукой
За древним Путивлем, за Сеймом-рекой.
Наступила весна 1942 года. Калинина вызвали к командиру Брянского партизанского отряда Д. В. Емлютину. Тот сразу приступил к делу:
— Мне рассказывали, Николай Михайлович, что вы летчик.
— Не только я, в отряде служат еще два летчика: штурмовик Борисов и бомбардировщик Воскресенский.
— Слыхал, слыхал, — продолжал Емлютин. — Но я хотел бы поговорить с вами о другом. Есть приказ с Большой земли подготовить у нас на Брянщине аэродром.
— Аэродром? — удивленно спросил Калинин.
— Да. Первый партизанский аэродром, — подтвердил командир.
— Но это же здорово! Ночью будут прибывать самолеты, привозить боеприпасы, медикаменты, почту, забирать тяжелораненых партизан и улетать обратно на Большую землю — это просто чудесно! — радовался Калинин.
— Тогда и у вас будет реальная возможность улететь к своим, — с улыбкой говорил командир.
— А отпустите?
— Обязательно отпустим. Даже прогоним. Только с одним небольшим условием: помогите построить аэродром, так сказать, но всем правилам авиационной науки. Примете первые десять — двенадцать самолетов — и тогда, как говорят, с богом.
— Будет выполнено! — громко сказал летчик и выбежал из землянки.
Радость наполняла душу Калинина. Значит, скоро он встретится с боевыми друзьями, вместе с ними снова поднимется в воздух и пойдет на боевое задание.
Место для аэродрома выбрали вдали от селений с немецкими гарнизонами. В назначенный день закипела работа: вышли с лопатами свободные от заданий партизаны, приехали на подводах крестьяне из близлежащих деревень. Они привезли с собой щебенку, строительный материал. Раздобыли необходимый строительный инструмент. По плану, составленному лейтенантом Калининым, на будущем аэродроме выкорчевывался кустарник, выравнивались полосы. Бригады плотников строили в лесу склады для приема грузов, площадку для горюче-смазочных материалов и «аэровокзал».
Когда рабочая площадь аэродрома была готова, туда прибыл командир партизанского отряда Емлютин. Он осмотрел летное поле, возведенные сооружения и, поблагодарив строителей, остановился возле Николая.
— Поздравляю, товарищ Калинин, вы, оказывается, не только хороший летчик и партизан, но еще и превосходный строитель.
Незадолго до 1 мая с Большой земли запросили разрешение на посадку самолета Ли-2. Калинин готовился к его приему очень тщательно. Он обучил и проинструктировал людей, находящихся у сигнальных костров и посадочного знака, как подавать необходимые сигналы, быстро расстанавливать фонари «летучая мышь».
Ночь выдалась безоблачной, тихой. Самолет подошел к аэродрому на малой высоте. Увидев на земле два пучка огней, экипаж дал ответный сигнал — три раза мигнул аэронавигационными огнями. Калинин приказал снять маскировку с посадочного знака. Летчик приземлил Ли-2, зарулил на стоянку и выключил моторы. И люди, которые были на старте, на стоянке, бросились к самолету. Туда же прибежал и лейтенант Калинин. Партизаны долго качали прибывших членов экипажа. Радости, ликованию не было конца.
Около месяца лейтенант Калинин принимал самолеты с Большой земли. Были такие ночи, когда в небе прерывисто гудели вражеские самолеты, и тогда партизаны спешно тушили огни, маскировали аэродром. Но вот настал день, когда командир сказал Калинину:
— Дорогой Николай Михайлович, вот и ваше время пришло. Готовьтесь, завтра ваш вылет.
Темной ночью 22 мая 1942 года с аэродрома Вздружное стартовал самолет. На его борту в качестве пассажира находился летчик-партизан лейтенант Николай Калинин. Михаил Воскресенский перелетел на Большую землю 26 мая, а Алексей Борисов — в середине лета того же года.
Горячей и сердечной была встреча Николая Калинина с боевыми друзьями. У многих летчиков и штурманов полка — Василия Кайнова, Владимира Уромова, Василия Вериженко, Сергея Карымова, Петра Шевченко, Владимира Иконникова, Николая Белоусова — на груди свергали новенькие ордена — награда за ратные подвиги. Все мы поведали боевому другу о наших делах. А Калинин рассказал, как сражался против фашистских оккупантов в рядах народных мстителей под руководством Ковпака.
Война была в разгаре. Выполнив несколько тренировочных полетов на учебном самолете, Калинин через несколько дней сел за штурвал бомбардировщика.
Случилось, что вскоре после того, как Калинин вновь стал летать на боевые задания, перед нашим соединением была поставлена задача нанести удар по Брянскому железнодорожному узлу. Там скопилось большое количество эшелонов с военной техникой и боеприпасами. Заход на цель планировался с севера, уход с разворотом на 180 градусов. Наш маршрут проходил недалеко от партизанского аэродрома Вздружное. Узнав об этом, Калинин обрадовался: здорово! Его бомбардировщик пройдет над партизанской землей, где действуют друзья. О своих мыслях сначала он не сказал никому. Потом не выдержал и поведал все штурману Василию Селиванову.
— Так давайте, Николай Михайлович, после бомбежки залетим, поприветствуем партизан, — предложил штурман.
— А не влетит нам?
— За приветствие боевых друзей?! — удивился Селиванов. — Ни у кого рука не поднимется наказывать.
Узел прикрывался большими силами зенитной артиллерии с прожекторами. Калинин издалека заметил, как интенсивно палят «эрликоны», шарят в воздухе прожекторы. Выждав момент, летчик направил самолет на цель. Селиванов ввел необходимые поправки, громко произнес:
— Так держать!
Корабль пошел словно по струне. Справа вспыхнули первые шапки разрывов, они появлялись все ближе и ближе к самолету. И в эти секунды Калинин услышал знакомое:
— Сброс! — Тут же он выполнил резкий маневр, уходя от цели на повышенной скорости.
Снизившись до 300 метров, экипаж стал наблюдать за местностью: вот потянулся массив леса, за ним проплыло небольшое болото.
Вдруг Калинин крикнул:
— Справа Вздружное! Видишь у кромки леса два небольших огонька?
— Вижу! — ответил Селиванов и добавил: — Пройдем вдоль взлетно-посадочной!
Калинин вывел бомбардировщик по центру поляны и, прижав его к земле, несколько раз энергично качнул крылом, говоря при этом:
— Привет вам, дорогие друзья-партизаны, от летчиков!..
Экипаж лейтенанта Калинина продолжал успешно выполнять боевые задания. С особым боевым азартом он громил врага, обрушивая груз бомб на головы фашистских захватчиков. Однажды на окраине города Гомель прямым попаданием крупных бомб экипаж взорвал большой склад горючего. Столб огня и дыма поднялся на огромную высоту, его наблюдали многие летчики других соединений. Пожар разросся на целый квартал. Фашисты не могли его потушить в течение трех суток...
Ни шагу назад
...Осенью 1941 года Владимира Иконникова выписали из госпиталя. Врачи продержали его около двух месяцев, залечили раны, полученные в воздушном бою под Вильно. Левая рука, хотя и после гангрены, действовала хорошо. Прощаясь, Иконников от души благодарил медперсонал. Имея командировочное предписание, летчик ехал в Москву в резервную авиационную бригаду.
Прибыв в столицу, Иконников не узнал ее. В те октябрьские дни она стала прифронтовым городом. Окраины ее были изрыты глубокими противотанковыми рвами, а на въездных магистралях, ощетинившись, стояли огромные металлические противотанковые ежи. На многих площадях и скверах торчали стволы зениток, и тут же, словно в дремоте, после ночной вахты лежали на земле аэростаты. Настороженно, будто прислушиваясь к далекому гулу войны, стояли дома с разрисованными стенами. На стенах — зеленые деревья и серые дороги. Окна крест-накрест заклеены полосками бумаги.