— Командир, конец!..
— Сергей, что с тобой? — спросил Маркин. Ответа не последовало. Пока летчик разворачивал пылающий бомбардировщик на цель, Маслевец тоже молчал. Маркин посмотрел в кабину штурмана. Николай, бездыханный, лежал на полу. Впереди вырисовывалась поляна, где возле заправщика стояло несколько танков, а чуть в стороне полыхали два пожара. Но и его самолет продолжал гореть: пламя подбиралось к фюзеляжу.
Александр произнес:
— В экипаже все погибли! Настал и мой черед.
И летчик направил горящую машину в гущу танков. Раздался огромной силы взрыв. Так в самое тяжелое для нашей Родины время погиб экипаж Александра Маркина, преградив вражеским танкам путь к Москве.
...Шла вторая половина ноября. Частые дожди и снегопады, низкая облачность не позволяли авиации вести активную боевую работу. Обычно, когда не было полетов, мы занимались в общежитии. Однажды пасмурным утром у дневального зазвонил телефон. С КП поступило распоряжение: экипажу Владимира Зеленского немедленно прибыть на аэродром. Вскоре младший лейтенант был у майора Юспина.
— Из штаба ВВС поступил приказ: любой ценой уничтожить танки противника на шоссе северо-западнее Клина. Командование полка решило послать на это задание ваш экипаж.
— С какой высоты наносить удар? — спросил Зеленский.
— С той, какая есть сейчас, — ответил Юспин.
— А не подорвется самолет на своих бомбах?
— Такое исключается. На всех бомбах взрыватели с соответствующим замедлением.
— Теперь ясно. Когда вылет?
— По готовности, — ответил майор. Он подошел к летчику и, положив на плечо руку, мягко сказал: — Будь осторожен, Володя. Станет туго — используй для маскировки облачность...
Штурман Н. Я. Стогин быстро проложил маршрут и произвел необходимые расчеты. Стрелок-радист сержант Николай Шерстяных приготовил свое хозяйство для ведения воздушной радиосвязи. Вскоре они уже были у своей «семерки», на фюзеляже которой крупными буквами выведено «За Советскую Родину!». Зеленского встретил техник Я. С. Леденев и доложил, что самолет к полету готов. Зеленский обошел бомбардировщик, потрогал подвешенные «сотки» и полез на плоскость...
Экипаж занял в кабинах свои места. Вскоре истекли последние минуты предполетной подготовки. Зеленский запустил двигатели, прогрел их и стал выруливать на старт. Летное поле окутывала густая дымка, шел мелкий дождь. Летчик и штурман с трудом отыскали стартовый фургон, развернулись возле него. Потом командир осмотрелся и привычно спросил у членов экипажа:
— Все готовы к взлету?
— Готовы! — ответили штурман и стрелки.
— Взлетаем.
На высоте 150 метров самолет вошел в облака. Летчик «блинчиком» развернулся и повел бомбардировщик заданным курсом. С каждой минутой облачность уплотнялась. Под крылом изредка пробегали серые пятна земли, по которым экипаж с трудом вел ориентировку. Но вот на самолет налетел заряд облаков. В кабинах сразу потемнело, остекление кабин залепили стремительно набегающие струи воды и мокрого снега. Преодолевая болтанку, Зеленский повел самолет по приборам, стараясь выдержать курс. Но это удается ему с трудом. Он опускает нос машины. Только на высоте ста метров показалась земля, видимость минимальная.
— Что будем делать, Николай? — обратился командир к штурману.
— Этак нам не пробиться. Может быть, попробовать пойти верхом?
— Какую высоту дают над целью?
— Двести — двести пятьдесят метров.
— Пробиваем облака вверх, — решил командир и прибавил обороты моторам.
В облаках шли, казалось, целую вечность. Машина сильно обледенела. На высоте около трех тысяч метров самолет всплыл над ровной белой пеленой. Стогин определил место самолета и дал летчику исправленный курс. Экипаж пролетел около часа. Первым нарушил молчание штурман.
— Впереди Клин, надо снижаться.
— Понял, иду под облака, — отозвался летчик. И опять на крыльях и лопастях винтов стал нарастать слой льда. Летчик включил антиобледенители. Лед, срываясь с винтов, бил по обшивке. В нескольких местах он разбил остекление кабины штурмана. И только благодаря выдержке и мастерству Владимира Зеленского экипаж успешно пробился под облака. И хотя нижний край их висел в ста пятидесяти метрах от земли, горизонтальная и вертикальная видимость была здесь неплохой.
— Впереди справа вижу шоссе и дальше — город Клин. Курс на цель триста сорок, — доложил штурман.
— Есть, триста сорок! — ответил командир. Бомбардировщик несется над местностью, отыскивая заданную цель. На дорогах много фашистских войск, то тут, то там видны группы солдат, идущих к фронту. Они удивленно посматривают вверх: что, мол, за сумасшедшие летчики куролесят в такую непогоду? Стогин напряженно всматривается вниз. Впереди показалась деревня Козлово. Здесь надо искать заданную цель. На площади в центре деревни выстроилась колонна войск. Очевидно, гитлеровцы после привала двинутся дальше на восток. Всю эту картину видел и Зеленский. Он тут же приказал Стогину:
— Бомбы с наружной подвески бросать по танкам, Шерстяных и Котельникову — пулеметным огнем бить по колонне.
— Понятно, — по очереди ответили члены экипажа. Увидев наш самолет, гитлеровцы стали разбегаться. Но по ним уже били ШКАСы воздушных стрелков. Бомбы, брошенные Стогиным, попали в танки. Два из них загорелись.
— Еще заход! — попросил штурман.
По бомбардировщику немцы открыли бешеный огонь. Трассы проходят по бортам, спереди, сзади... Зеленский развернул «ил» и направил на цель.
— Бомболюки открыл, — докладывает штурман.
— Бросай половину бомб, сделаем третий заход!
— Понял! — ответил Стогин и стал прицеливаться. Спокойствие штурмана передается всему экипажу. Летчик крепче сжимает штурвал. А самолет снова сопровождает огненная свистопляска.
— Сбросил шесть! — доложил Николай. Бомбы попали в гущу танков. Сработали взрыватели замедленного действия.
— Еще два танка горят! — взволнованно кричат стрелки.
— Коля, не промажь в третий раз! — просит Зеленский.
И в третьем заходе Стогин не промахнулся. Снова в расположении врага встают огненные султаны взрывов. Авиаторы считают новые попадания. Но вдруг раздался оглушительный треск: в самолет попал снаряд, оставив полуметровую дыру в консоли. Несколько огненных трасс прошили хвостовое оперение. Но, к счастью, ни одна пуля не задела членов экипажа. Появились перебои в работе левого мотора. Упали обороты. Машину стало трясти. Долетит ли подбитая машина до своего аэродрома? К тому же малая высота и такие метеоусловия...
И все-таки Зеленский дотянул домой. К вечеру 21 ноября из штаба ВВС пришла в полк телеграмма, в которой летчику Владимиру Зеленскому и его экипажу за отличное выполнение задания командования была объявлена благодарность. А еще через несколько дней мы узнали, что приказом Наркома обороны СССР младшему лейтенанту В. М. Зеленскому присвоено внеочередное воинское звание — старший лейтенант.
Последователей у старшего лейтенанта В. М. Зеленского в нашем соединении оказалось много. В дождь и снег при низкой десятибалльной облачности и ограниченной видимости летчики с честью выполняли боевые задания. Однажды экипаж старшего лейтенанта Ф. А. Завалинича в составе штурмана лейтенанта П. К. Потапова, стрелка-радиста сержанта П. П. Альхименко и воздушного стрелка И. С. Гизунова вылетел на бомбежку железнодорожной станции Калуга, забитой составами с войсками и боевой техникой противника. Путь от аэродрома до Алексина авиаторы прошли в густом снегопаде. Выйдя на Оку, экипаж продолжал полет вдоль русла и точно вышел на цель. В ненастную погоду гитлеровцы не ожидали удара с воздуха. Поэтому в первый заход бомбардировщик не встретил никакого сопротивления. В спокойной обстановке штурман прицелился и сбросил бомбы с наружной подвески. Они были снаряжены взрывателями с соответствующим замедлением и взорвались, когда самолет уже ушел от цели.
В эшелоне загорелось несколько вагонов, взорвалась платформа с боеприпасами. А Завалинич уже строил маневр для повторной атаки.
Во время второго захода на бомбардировщик обрушился шквал зенитного огня. Выполнив противозенитный маневр, самолет вышел на станцию, и штурман серией бомб накрыл эшелон. И на этот раз был взорван состав, который находился под разгрузкой. В довершение всего сержант Альхименко метким пулеметным огнем поджег цистерну с горючим. Пламя перенеслось на другие цистерны и вагоны...
В небе Подмосковья в грозные осенние дни сорок первого года, вместе с пехотинцами укрощая гитлеровский «Тайфун», мужество, стойкость и отвагу проявили многие воздушные бойцы нашей 40-й авиационной дивизии. Среди них летчики И. В. Голубенков, В. М. Кайнов, А. И. Шапошников, В. В. Уромов, С. А. Карымов, Н. И. Белоусов, В. Е. Кибардин, В. Д. Иконников, И. Г. Федоров, П. С. Кашпуров, штурманы Д. М. Гаврюшин, Ф. С. Неводничий, К. В. Мельниченко, В. Л. Колчин, Ю. М. Цетлин, П. Т. Шевченко, М. А. Бондаренко, М. Е. Беляев, Н. В. Александров, В. А. Хорьков, А. И. Щуров, радисты и стрелки А. М. Мартемьянов, С. А. Пузанов, Г. И. Мотов, И. Ф. Дегтярев, И. А. Размашкин, Д. А. Беловол, А. Г. Волков, И. Г. Орехин, М. С. Портной, А. В. Баранников и многие другие.
Немало летчиков, штурманов, радистов и стрелков пали смертью героев, защищая родную столицу. Погиб на боевом посту в районе Тулы и командир нашего соединения ветеран советских Военно-Воздушных Сил В. Е. Батурин. Перегоняя самолет к фронту, он хотел быстрее включить его в боевую работу. Во время посадки на заснеженную полевую площадку «ил» скапотировал, штурвал врезался в грудь летчику... Так оборвалась жизнь славного сына нашей Родины коммуниста полковника Василия Ефимовича Батурина.
В результате разгрома немецко-фашистских захватчиков под Москвой на Западном фронте наступил перелом. Наши войска перешли в решительное контрнаступление. В достижении целей оборонительного сражения при укрощении подмосковного «Тайфуна» важную роль сыграли Военно-Воздушные Силы. За период ожесточенных боев с 30 сентября по 5 декабря советская авиация совершила 51325 самолето-вылетов, из них 86 процентов — на поддержку и прикрытие войск и 14 процентов — на прикрытие путей к Москве