В этот же день летные экипажи склеивали карты, прокладывали маршруты. Когда уточняли линию фронта, лица летчиков мрачнели. Шли ожесточенные бои на коростенском, белоцерковском, смоленском и кексгольмском направлениях. Враг упорно рвался к отрезанному от Большой земли Таллину.
Первой на остров Эзель ушла группа майора Щелкунова. И сразу она попала в переплет: на маршруте экипажи застиг дождь, низкая облачность. Высота полета была не больше трехсот метров. А в Финском заливе через каждые пять — восемь километров по нашим бомбардировщикам открывали огонь фашистские корабли. Правым ведомым в звене капитана Юспина шел капитан Голубенков. При обстреле на его машине был отбит левый элерон. Летчик, однако, сумел удержать самолет и дотянуть до песчаной косы, которая находилась впереди по курсу. При планировании Голубенков неожиданно отвернул от берега и, оставляя за собой белые буруны, стал приводняться. Майор Юспин видел, как члены экипажа выскочили из кабин, группкой собрались на центроплане. Вскоре машина погрузилась в воду.
Не могли предполагать тогда Виталий Кириллович Юспин и другие участники перелета, что Голубенков сознательно отвернул от косы — она была усеяна огромными валунами — и этим спас людей. Позже экипаж вернулся в родной полк и совершил десятки боевых вылетов в глубокий тыл фашистской Германии.
К вечеру экипажи групп майора Щелкунова и капитана Тихонова прибыли на островной аэродром. Все самолеты рассредоточили и надежно укрыли. Сделано это было не напрасно: с наступлением темноты началась бомбежка. Она длилась около часа, но ни один бомбардировщик не был выведен из строя.
Рано утром на аэродром приехал генерал Жаворонков. Всю ночь он руководил очередным налетом экипажей полковника Преображенского на Берлин и Штеттин. Сейчас он был чрезмерно рад прилету на остров экипажей дальнебомбардировочной авиации. Собрав командиров, генерал поставил задачу — немедленно заняться подготовкой, чтобы новый удар по Берлину произвести в ночь на 11 августа. Ввиду резкого ухудшения погоды командир оперативной группы приказал:
— Более тщательно изучить маршрут и профиль полета, наметить надежные способы контроля пути для точного выхода на цель и на аэродром посадки.
Жаворонков организовал встречу наших экипажей с летчиками полковника Преображенского. На этой встрече Евгений Николаевич рассказал об особенностях взлета с грунта при максимальной бомбовой загрузке, об эксплуатации моторов, навигационно-пилотажного оборудования на больших высотах. Особое внимание он обратил на экономный расход топлива. Преображенского дополнил штурман капитан Хохлов. Он поделился своим опытом, рассказал о методике использования самолетных и наземных радиосредств для контроля пути.
— В первом полете вас будут лидировать морские летчики, — сказал Жаворонков. — Они уже побывали над Берлином, хорошо знают маршрут, особенности выхода на цель. И еще вот что надо иметь в виду: вы являетесь участниками очередного полета на логово врага. ПВО Берлина прикрывают сильные зенитные средства и ночные истребители. Работе экипажей над целью будут мешать прожекторы и аэростаты заграждения. Значит, снижаться ниже шести тысяч метров ни в коем случае нельзя, — заключил генерал.
Да, этой ночью длительный путь к столице фашистской Германии был труден и опасен. Даже видавшие виды морские летчики из группы полковника Преображенского качали головой, поглядывая на метеорологическую сводку. Небо было плотно зашторено многослойными облаками. Над обширными районами бушевала гроза. Но воздушные бойцы хорошо понимали — задание нужно выполнить во что бы то ни стало. Стихии наперекор они вели свои крылатые машины на запад, метр за метром пробивая облака вверх. На полную мощь работали моторы. Навигационно-пилотажные приборы и кислородная аппаратура действовали безотказно.
Наконец бомбардировщики всплыли над облаками. Внизу расстилалась бесконечная пепельно-серая гладь. На нее ложились лунные блики, придававшие этому неземному ландшафту вид застывшего океана.
— Где находимся? — неожиданно спросил Щелкунов у штурмана.
— Летим уже над материком. Пройдено более трети пути, — ответил штурман В. И. Малыгин.
Где-то рядом в общем боевом строю идут друзья-однополчане. Несколько впереди и выше — группы бомбардировщиков Преображенского и Тихонова. Авиаторы горят одним желанием — любой ценой выйти на фашистскую столицу и обрушить на нее смертоносный груз. И сейчас каждый экипаж делает все для того, чтобы пробиться сквозь облака к цели, выполнить приказ.
Бомбардировщики шли на большой высоте. Вскоре в облаках стали появляться небольшие окна. Справа по курсу звездочками заиграли электрические огни, разбросанные на небольшой площади.
— До цели осталось сорок минут полета, — доложил Малыгин.
— Половину горючего израсходовали, — в свою очередь проинформировал Щелкунов. — Хватит ли его на обратный путь?
— Вполне. Нам поможет попутный ветер.
Оторвавшись от приборов, Щелкунов бросил взгляд вниз — бомбардировщики подходили к Штеттину. Выключив огни, Малыгин лег на пол кабины и напряженно стал всматриваться в очертания ориентиров. Под самолетом серебряной лентой изгибалась река Одер. Путь к цели лежал вдоль широкого канала. Все ближе и ближе объект удара. Но почему молчат зенитные батареи врага? «Может быть, прав майор Щелкунов, — думает штурман. — В такую непогодь немцы не ждут налета наших бомбардировщиков». Малыгин еще пристальней стал следить за землей.
То тут, то там вспыхивают огни электросварок. Промышленные предприятия Берлина расположены преимущественно в районе внешнего городского кольца. Металлургические и машиностроительные заводы находятся в его северо-западной части. Вот сюда-то сейчас и обрушат очередной бомбовый удар советские летчики.
Первые самолеты из группы полковника Преображенского сбросили серии зажигательных и фугасных бомб. И сразу же на земле возникли очаги пожаров, взметнулись вверх взрывы. Зенитная артиллерия открыла беспорядочный огонь. Но бомбардировщики уже вышли на боевой курс. Разрывы снарядов вспыхивают совсем рядом. Щелкунов старается как можно точнее выдержать заданный режим. Где-то под левым крылом разорвался зенитный снаряд. Самолет бросило в сторону.
— Нет, проклятый фашист, нас не свернешь с пути, — выругался командир и довернул машину на прежний курс.
Десятки прожекторов обшаривают небо. Вот один, потом другой зацепились за впереди идущие самолеты. Огонь зениток становится все плотнее. Малыгин дважды мигнул сигнальной лампочкой: «Так держать!» А еще через несколько секунд он громко произнес:
— Бомбы сброшены!
Облегченный бомбардировщик подбросило вверх. Щелкунов выполняет противозенитный маневр.
— На земле взрывы большой силы! — докладывает стрелок-радист сержант Владимир Масленников.
— Это вам за Москву! — кричит Щелкунов. Его голос тонет в шуме моторов.
Десятки бомб были сброшены на Берлин с самолетов групп Щелкунова и Тихонова. Особенно отличился экипаж В. И. Лаконина — он взорвал склад с боеприпасами. Отойдя от цели, летчики долго наблюдали пожары, полыхающие над гитлеровской столицей.
Вскоре над Берлином появилась еще одна группа советских бомбардировщиков. Ее привел Герой Советского Союза М. В. Водопьянов. Экипажи сбросили большое количество бомб крупного калибра, причинив врагу ощутимый урон.
Полет на свой аэродром проходил при сильном попутном ветре. Это значительно сократило путевое время. За час до подхода к острову Эзель экипажи начали пробивать облачность. И когда показался аэродром, летчики, не делая круга, шли на посадку. Их встречали боевые друзья — техники и авиационные механики. В эту ночь все они не сомкнули глаз, ждали летчиков, волновались. А тут еще гитлеровцы предприняли налет на аэродром. Оказывается, как только наши бомбардировщики улетели на задание, нагрянули «юнкерсы». Было установлено, что вражеский агент, находившийся на острове, давал целеуказания цветными ракетами. Однако авиаторы перехитрили врага. По приказу генерала Жаворонкова в воздух было выпущено множество цветных ракет. И это сбило с толку вражеских летчиков: они беспорядочно сбросили бомбы, не причинив аэродрому никакого вреда.
Следующий полет на Берлин состоялся в ночь на 16 августа. В группе Щелкунова вылетели три экипажа, эскадрилья капитана Тихонова пошла на задание в полном составе. Надо сказать, Балтика и на этот раз не радовала летчиков хорошей погодой. Снова экипажи встретила многослойная облачность. Высота ее отдельных грозовых «наковален» доходила до восьми тысяч метров. Да, условия сложнейшие, а нужно пройти точно по курсу около тысячи километров к цели и столько же обратно. Теперь фашисты, конечно, предпримут все, чтобы помешать нашим бомбардировщикам прорваться к Берлину.
После взлета самолет капитана Крюкова сразу же вошел в облака. По сводкам метеорологов, они простирались до самого Берлина. Следовательно, более двух третей маршрута экипажам предстояло пройти вслепую. На высоте три тысячи метров машины стало сильно болтать. Бомбардировщик Крюкова с силой бросило вверх, и он тут же опустил нос. От несимметричного обтекания машины засвистело и зашумело вокруг. Закрутились стрелки приборов.
— Командир, мы падаем! — закричал штурман капитан Хайрула Муратбеков.
— Вижу, — спокойно ответил Крюков. — Сейчас выведем!..
Хладнокровие и мастерство летчика позволили быстро выровнять машину, взять расчетный курс и снова пробиваться вверх. На большой высоте стоял адский холод, термометр показывал минус 37 градусов. Иней затушевал стекла кабин. В машине было совеем темно, только слабо светились циферблаты пилотажных приборов. Плотная мгла окутывала самолеты до тех пор, пока они не всплыли над облаками.
Лунный свет ударил в глаза. И как-то сразу веселее стало в кабинах. Муратбеков спокойно сказал:
— Вправо восемь.
Крюков тут же развернул самолет и спросил:
— А не многовато?
— Самый раз. Шли в облаках, уклонились немного влево, — твердым голосом пояснил штурман.