В голову лезли разные мысли. Белоусов вспоминал родные саратовские места, город Ртищев, где ждали его мать и отец, где он родился и жил. Он так любил свой город, любил утопающие в зелени улочки, переулки. Сейчас он ясно видел перед собой школу, ребят, с которыми учился. Там он вступил в пионеры, в комсомол. Оттуда уехал в Оренбургское летное училище. Вдали от родных мест Николай поначалу сильно тосковал. Приезжая на побывку, долго не мог налюбоваться красотами природы родного края. Особенно любил он реку Хопер с ее неповторимыми пейзажами.
Семья Белоусовых была большая, дружная. Крепко дружил Николай с младшим братом Володей. Еще в средней школе, начитавшись книг про авиацию, братья решили стать летчиками. Ничто не помешало им осуществить свою мечту. Николай стал бомбардировщиком, Владимир — штурмовиком.
«С начала войны Володя часто писал мне, что очень доволен своей судьбой, рассказывал о боевых делах, о том, как летал на штурмовку вражеских войск, — думал Николай. — И вот теперь его нет, в двадцать два года оборвалась жизнь Володи. А как это произошло, когда? Да, кажется, в начале февраля сорок второго. На мой запрос тогда ответил командир штурмового полка. Базировались они на подмосковном аэродроме. По два-три раза в день летчики ходили на штурмовку мотомехвойск, защищая родную столицу. В одном из полетов Володя в составе звена штурмовал скопление вражеской техники. Внезапно налетели фашистские истребители и подожгли самолет Владимира. Объятая пламенем машина упала на землю. Вот так и не стало Володи...
А Костя, братень, тот в свое время в моряки подался, стал кадровым офицером, — продолжал вспоминать Николай. — Частенько говорил он нам с Вовкой: у нас, братва, как в песне — вы в небесах, я — на море. Наш напев и могуч, и суров... У тебя-то, Костик, напев сейчас, может, и могуч, а у меня — никудышный. Ползаю по тундре неделю, и кажется, конца не будет моим мытарствам. Я-то сильный, выдержу все это, только боюсь за маму: сообщат ей, что не вернулся с задания ее второй сын, ну и не выдержит, сляжет. С сердцем ведь у нее неважно».
Шла восьмая ночь блуждания по тундре. Накануне лил сильный дождь. Белоусов попал в заболоченную долину, а едва выбравшись из нее, встретил бурный проток. С трудом летчик преодолел разбушевавшуюся речушку. В это время уже стало светать. Николай поднялся метров на тридцать вверх от берега и, устало плюхнувшись на землю, стал растирать закоченевшие ноги. Страшно ломило суставы, ныло все тело, сильно кружилась голова. Напрягая последние силы, Белоусов все же стянул сапоги. Он надел унты и хотел было встать, осмотреться, но вдруг услышал русскую речь. Это оказался наш патруль. Летчика отправили в госпиталь, а через десять дней он прибыл в полк.
После всего пережитого, после долгих скитаний по тундре Белоусов еще яростнее стал громить ненавистных фашистов. Он постоянно рвался в бой, ходил на самые трудные и опасные задания.
...Вплоть до апреля 1944 года бомбардировщики нашего соединения, взаимодействуя с авиацией Северного флота, продолжали наносить мощные удары по портам и аэродромам фашистских захватчиков, расположенным в северных районах Норвегии и Финляндии. Так была успешно решена боевая задача, поставленная Верховным Главнокомандованием, по обеспечению проводки караванов морских судов союзников в наши незамерзающие порты.
Рубежи боевой славы
От Сталинграда до Варшавы
Действуя в Заполярье, наше соединение в то же время принимало активное участие во многих крупных операциях, проводимых советскими войсками на других фронтах Великой Отечественной войны. Длительное время около двух десятков экипажей дивизии находились в распоряжении Сталинградского фронта. Вместе с лучшими частями АДД и соединениями фронтовой авиации они наносили мощные удары по танковым и моторизованным войскам в пунктах сосредоточения, а также по железнодорожным узлам и аэродромам противника, оказывая активную поддержку нашим войскам при прорыве обороны, окружении и разгроме фашистских полчищ в Сталинграде. Только за период контрнаступления бомбардировщики, штурмовики, истребители и разведчики совершили под Сталинградом около 36 тысяч самолето-вылетов и сбросили на противника свыше 140 тысяч бомб[4]. От ударов с воздуха враг понес огромные потери в войсках и боевой технике.
И когда в феврале 1943 года было завершено это величайшее сражение, все мы безмерно радовались этому историческому событию. Мы хорошо понимали, что битва на Волге резко изменила обстановку на советско-германском фронте, она означала решающий перелом в ходе второй мировой войны. Были созданы благоприятные условия для массового изгнания оккупантов из пределов нашей Родины. Используя достигнутый успех, Ставка Верховного Главнокомандования организовала наступление на Северном Кавказе, в Донбассе, на курском, харьковском, смоленском, орловско-брянском направлениях...
После Сталинграда фашистская оборона затрещала, как говорится, по всем швам. Гигантский фронт от Баренцева моря до предгорий Кавказа пришел в движение. Гитлеровцы дрогнули. Грозная лавина наших войск стала преследовать врага. Не зная отдыха, не чувствуя усталости, мы помогали воинам наземных частей и соединений развивать наступление, нанося удары по отступающему врагу, громя его аэродромы и тылы, железнодорожные узлы и переправы.
Весьма важным составным звеном стратегического замысла была и наступательная операция Ленинградского и Волховского фронтов по прорыву блокады города Ленина, в которой активное участие приняло наше соединение. Полки летали на бомбардировку объектов в полосе прорыва блокады Ленинграда. Экипажи по два-три раза в ночь вылетали на боевые задания и с честью выполняли их. На всю жизнь запомнился нам день 18 января 1943 года, когда мы, прилетев с задания, услышали сообщение по радио, что в районе Синявино произошла историческая встреча войск 67-й и 2-й ударной армий. Южнее Ладожского озера был создан коридор шириной восемь — одиннадцать километров, через который героический Ленинград получил прямую сухопутную связь с Большой землей.
После прорыва блокады летчики нашего соединения стали наносить мощные бомбовые удары по беззаботненской артгруппировке немцев, которую они использовали для обстрела Ленинграда из крепостных дальнобойных орудий. Гитлеровцы установили их в специально оборудованном подземном укрытии. С наступлением темноты они по рельсам выкатывали орудия на позиции и вели варварский обстрел города. Боевая задача была очень важной, и потому подготовка к выполнению ее велась с особой тщательностью. Была хорошо разработана система наведения на цель: с севера, из Кронштадта, горизонтально устанавливались в направлении пункта Беззаботное два мощных прожектора, с востока, с окраины Ленинграда, также ставились прожекторы. Таким образом, цель обрамлялась световым квадратом, который даже при плохой видимости хорошо был заметен с воздуха.
В течение нескольких дней летчики 36-й дивизии и еще двух соединений авиации дальнего действия бомбардировали беззаботненскую артгруппировку врага. Заход на цель от Кронштадта был настолько удачным и простым, что все мы без особого труда отыскивали объект удара и с ходу разгружались над ним, посылая на голову фашистам крупные фугасные и бронебойные бомбы. Особенно успешно действовали экипажи коммунистов В. А. Трехина, С. К. Бирюкова, В. В. Вериженко, В. В. Уромова, Н. А. Рыцарева, В. В. Васильева, К. П. Платонова, Н. И. Белоусова, Ф. Я. Брысева, И. В. Петруни, А. В. Иванова, В. Д. Иконникова.
Мужественно и смело действовали и молодые летчики. После того как экипаж старшины А. Г. Леонтьева ударил по заданной цели, его настиг ночной истребитель. Первую атаку воздушные стрелки сумели отбить, но во время повторной бомбардировщик был подожжен. Быстро оценив обстановку, Леонтьев без паники дотянул до Кронштадта и дал команду экипажу выброситься с парашютами. Сам он покинул кабину над побережьем острова, направив пылающий самолет в море. За этот героический поступок летчик был награжден медалью «За отвагу».
В другой раз экипаж Леонтьева в составе штурмана старшины Павла Черноморцева, воздушного стрелка-радиста младшего сержанта Сергея Долгирева и воздушного стрелка младшего сержанта Карима Узрепова бомбил железнодорожные эшелоны на подступах к Ленинграду. Прямым попаданием бомб авиаторы взорвали эшелон. На станции начались пожары, последовали взрывы. В это время бомбардировщик был атакован парой ночных истребителей. Завязался неравный воздушный бой. Самолет получил много пробоин, была нарушена связь между членами экипажа. В этой обстановке Александр Леонтьев сумел уйти от преследования и благополучно привел израненный самолет на свой аэродром.
При налете на город Мга отважно действовал летчик лейтенант Константин Платонов, проявив при выполнении задания завидную бойцовскую выдержку. В точно назначенное время экипаж вышел на цель и сбросил первую серию осветительных бомб. В это время бомбардировщик был атакован ночным истребителем Ме-110. В результате был убит стрелок-радист Василий Олейников, самолет получил сильные повреждения. Стремясь во что бы то ни стало повторно осветить заданный объект, мужественный летчик снова зашел на цель, дал возможность штурману Владимиру Помазану с большой точностью сбросить вторую серию САБов. Были созданы необходимые условия экипажам основной группы для нанесения бомбового удара. Но в это время вражеский истребитель вторично атаковал самолет. Смертельно был ранен штурман, кабину летчика охватило пламя. На горящем самолете Платонов с трудом дотянул до своей территории.
Наши бомбардировщики вели борьбу с тактическими и стратегическими резервами, наносили мощные удары по тылам врага — по станциям и железнодорожным узлам Двинск, Резекне, Псков, Остров, Опочка, Выборг. Экипажи неоднократно громили скопления войск и техники в портах Котка и Турку, а также военно-промышленные объекты Хельсинки. Всюду они наносили врагу большой урон.