После очередной вражеской атаки горящий бомбардировщик Скляренко снова входит в пике. Теперь у летчика не хватает усилий, чтобы вывести его в горизонтальный полет.
— Вести наблюдение за самолетом Скляренко! — властно произнес Стогниев.
Открыв крышки нижнего люка, я через остекление стал наблюдать за землей. Внизу лес, хуторки и снова лес — эта местность в 15–20 километрах севернее Двинска. Машина Виктора пронеслась над каким-то поселком, потом от нее отделился купол парашюта, а чуть дальше в воздух взметнулся столб огня и дыма.
— Самолет Скляренко взорвался, кто-то прыгнул с парашютом, — чужим голосом доложил я командиру.
— Сам видел все! — тихо ответил Стогниев и тут же твердо добавил: — Смотреть в оба за «мессерами», попытаемся уйти в облака.
Форсируя моторы, командир повел самолет вверх. Вскоре мы услышали тревожный голос Сарычева:
— За нами гонятся истребители!
— Не подпускать к самолету! — крикнул Стогниев. И тотчас ударил ШКАС стрелка-радиста. «Ил» словно встрепенулся, задрожал всем корпусом.
— Что, струсил, гад, отваливаешь! — на миг прекратив стрельбу, радостно кричит стрелок.
Но в этот момент сверху на нас устремился другой «мессер». Несмотря на огонь Сарычева, он сблизился с нашим бомбардировщиком и дал залповую очередь. Трассирующие пули дырявят фюзеляж, рвут обшивку крыльев. Послышался стон старшего сержанта:
— Я ранен...
Все-таки Стогниев выиграл у врага драгоценные секунды, успел войти в облака и уйти из-под огня противника.
Спросив у Сарычева о ранении, Стогниев участливо посоветовал:
— Потерпи, Алеша. Постараемся дотянуть до аэродрома.
Домой летели кратчайшим путем. Сарычев крепился, даже передал на КП несколько радиограмм о результатах боевой работы.
После приземления подрулили к командному пункту, где уже стояла санитарная машина. Мы бережно вытащили Сарычева из кабины и уложили на носилки. Ранение у Алексея оказалось тяжелым. Прощаясь, он сказал:
— За все спасибо, друзья! Я еще обязательно вернусь в родной полк.
Сарычева увезли в дивизионный госпиталь, а оттуда эвакуировали в тыл. И только через год вернулся старший сержант в часть. В его документах значилось: «Старший сержант Сарычев ограниченно годен к летной работе». Вначале его устроили в полковой радиоузел дежурным. А через месяц-другой он упросил командира полка, и ему разрешили занять место воздушного стрелка-радиста. И вновь Алексей вместе со своим экипажем стал летать в глубокий тыл врага на самые ответственные задания. За храбрость и мужество в боях с немецко-фашистскими захватчиками старший сержант Алексей Сарычев был награжден многими орденами и медалями.
На этом можно было бы и закончить рассказ о нашем первом вылете в район Двинска, если бы не одно обстоятельство.
Уже в наши дни, через тридцать два года, мы узнали некоторые подробности, связанные с гибелью экипажа В. К. Скляренко.
Красные следопыты нашли место падения самолета Виктора Скляренко. Вскоре юные патриоты отыскали и могилу отважного летчика. Как свидетельствуют местные жители, бомбардировщик упал в болото близ деревни Гранцовка, Калупского сельсовета. Недалеко от этого места приземлился и обгоревший летчик. Люди прибежали к нему на помощь, но он был уже мертв.
В годы Великой Отечественной войны погиб смертью героя и старший брат Виктора полковник Григорий Константинович Скляренко, который в молодости, будучи курсантом, нес охрану кабинета Владимира Ильича в Кремле...
Виктор Скляренко после окончания средней школы по комсомольской путевке был направлен в Харьковское военное авиационное училище, в 1937 году закончил его, тогда же стал коммунистом. Воевал на Карельском перешейке. Его семья — жена Валентина Ивановна с двумя маленькими ребятами — жила тогда в Кречевицах, неподалеку от Новгорода. Оставшись вдовой, вырастила детей. Оба сына получили высшее образование. Валентина Ивановна живет в Славянске, а младший брат Виктора — Николай Константинович — в Москве.
Так с помощью патриотов из даугавпилсской секции «Поиск» мы узнали о судьбе нашего однополчанина.
В июне 1974 года состоялся церемониал захоронения останков летчика Скляренко и увековечения его памяти. Почтить память Виктора Константиновича прибыли его однополчане и родные. Портреты Скляренко, штурмана Черненького и радиста Ширченко прикреплены к обелиску, воздвигнутому даугавпилсскими комсомольцами в поселке Науена погибшим летчикам 1-го дальнебомбардировочного корпуса.
Комсомольский поисковый отряд помог установить имена и других героев — летчиков С. Васильева и М. Кузнецова, штурманов Т. Гусева, З. Фенина и В. Чоловского, погибших 27 июня 1941 года. На обелиске, расположенном у шоссе напротив Науенской школы, пока одиннадцать фамилий. Но комсомольцы делают все, чтобы сделать достоянием истории подвиги авиаторов, павших смертью героя в боях за советскую Прибалтику.
...В первом вылете 27 июня 1-я и 3-я эскадрильи нашего полка в составе семи самолетов бомбардировали мотомехвойска противника на шоссе в районе Зарасая. Прямым попаданием бомб уничтожено несколько автомашин с живой силой врага, три тягача с орудиями и штабной автобус. Бомбардировщики были атакованы пятью «мессершмиттами». Самолет лейтенанта В. Л. Алексеева был сбит. Кто-то из экипажа выпрыгнул с парашютом. Самолет-разведчик В. М. Кайнова благополучно возвратился на свою базу.
Во втором полете полк в составе пятнадцати самолетов наносил бомбовые удары по танкам противника юго-западнее Двинска, на шоссе Коханово — Крупки. Уничтожено шесть танков, девять автомашин. В воздушном бою сбито три истребителя. На этот раз отличился комсомольский экипаж лейтенанта Николая Булыгина. Выполняя разведывательный полет над шоссе Ковно — Двинск, воздушные бойцы бомбами и огнем пулеметов уничтожили несколько автомашин с живой силой противника. Но и наш самолет при отходе от цели был атакован истребителями противника. Завязался неравный воздушный бой. Маскируясь в редкой кучовке, летчик стремился уйти от наседавшего врага. Стрелок-радист сержант Петр Титов отбивался от атакующих истребителей сверху, а сержант Никифор Кусенков прикрывал нижнюю полусферу.
Им удалось поджечь один вражеский самолет, попытавшийся подойти к бомбардировщику на близкое расстояние. Мужественный экипаж сумел уйти от преследования врага и прилететь на свой аэродром. Лейтенант Булыгин с помощью штурмана Николая Колесника благополучно посадил израненную машину. Техники обнаружили на самолете больше ста пробоин.
С каждым днем задачи, выполняемые бомбардировщиками, усложнялись. Эскадрильям подчас приходилось одновременно уничтожать танковые резервы противника, действовать по его железнодорожным коммуникациям, осуществлять воздушную разведку. Летный состав понимал, что для успешного выполнения заданий требуется не только смелость и решительность, но и умение, находчивость каждого экипажа.
Противник, овладев Двинском, быстро продвигался вперед по шоссейным дорогам на Резекне. Гитлеровцы поспешно строили переправы через Западную Двину.
В это время усилия 53-го и 200-го авиационных полков были направлены на уничтожение танков и мотомеханизированных войск, скопившихся на юго-западном берегу реки. Экипажам приходилось по два, а иногда и по три раза в день вылетать на задания.
Рано утром 30 июня эскадрильи Крюкова и Язькова, составленные из экипажей различных звеньев, вылетели для нанесения удара по скоплению вражеских войск северо-западнее Двинска. Группы скрытно подошли к цели. Экипажи быстро обнаружили наспех замаскированные танки, автомашины и артиллерию противника. Бомбардировщики тотчас встали на боевой курс. Прошло не больше минуты — и на головы фашистов полетели десятки фугасных и осколочных бомб. Удар был таким неожиданным, что гитлеровские зенитчики не успели открыть огонь. Успешно действовали в этом налете звенья лейтенантов Н. М. Калинина, В. М. Кайнова и С. А. Карымова. Прямым попаданием бомб они сожгли четыре танка, уничтожили несколько автомашин с пехотой.
Перед экипажами нашей эскадрильи стояла другая задача. Нам было приказано разрушить переправу у города Екабпилса. Кажется, задача простая. Но как трудно ее выполнить! Ведь переправа, если на нее смотреть с тысячеметровой высоты, видится размером со спичку. И попробуй попасть в такую цель хотя бы одной бомбой!
Командование придавало нашему полету важное значение. Уничтожение переправы приостановит на некоторое время продвижение фашистов. Было решено на внутренние держатели кораблей подвесить по шесть стокилограммовых фугасных бомб, на внешние — по два РРАБа (ротативно-рассеивающие авиабомбы). Это были толстые каплеобразные бочки, начиненные множеством мелких бомбочек фугасного или осколочного действия. В задней части этой внушительной бомбы монтировался специальный стабилизатор в виде гребного винта. Предварительно оружейники делали надрез на боковых ободьях. Сброшенная с самолета бомба тотчас же начинала быстро вращаться. Уложенные внутри мелкие бомбы, развивая центробежную силу, начинали давить изнутри на оболочку РРАБа. С оглушительным воем летела к земле такая бомба. В какой-то момент, не выдержав давления, лопались надрезанные ободья, оболочка распадалась и освобожденная начинка разлеталась, накрывая большую площадь.
Вскоре наша эскадрилья, ведомая старшим лейтенантом Николаем Ленькиным со штурманом Вениамином Рочевым, поднялась в воздух и пошла по заданному маршруту. Погода на этот раз была сравнительно устойчивой: облачность высокая, с большими разрывами, видимость хорошая. Как и раньше, я лечу с Григорием Стогниевым. Еще издали мы заметили город. Вскоре под нами поперек курса легла широкая река. Быстро выходим в заданный район. Но где же переправа? Все внимание обнаружению цели...
Вдруг ведущее звено вошло в энергичный разворот. Мы, ведомые звенья, повторяем маневр. А уже через несколько секунд с самолета Ленькина посыпались ротативно-рассеивающие авиабомбы. По еле заметной полоске переправы наспех прицелились и штурманы других звеньев. И какая досада! Сотни осколочных бомб весом до пяти килограммов падали с перелетом левее цели. Правда, значительная часть их рвалась на берегу в гуще автомашин. Это, конечно, неплохо. Но ведь перед эскадрильей стоит другая задача!