Наконец Иршайясси избавилась от одежды и всем стала понятна причина её бесстыдства. Всё тело красавицы покрывала плотная чешуя оранжевого цвета с мелкими чёрными вкраплениями, надёжно защищая её как от опасности, так и от любителей подглядывать.
Смотрелась эта броня, на мой взгляд, достаточно ядовито, чтобы навсегда отбить охоту связываться с её обладательницей. Неудивительно, что девушка полностью посвятила себя науке. Видимо, так и не нашла смельчака, готового пойти на смертельный риск ради её прекрасных глаз.
Глаза у Иршайясси и впрямь оказались красивыми. Узкий вертикальный зрачок буквально тонул в расплавленном золоте.
Я посмотрела на братца — ну так и есть, Ярик опять влюбился. Он видно не успокоится, пока какая-нибудь стервозная дамочка не приберёт его к рукам. Видала я таких особей женского пола, привыкших измываться над своими мужьями, в то время как те им и слова поперёк сказать не смеют. Раньше я думала, что так на мужчин действует приворот, но Дафна мне объяснила, что не в зелье дело. Некоторые мужчины настолько слабы, что им нравится находиться во власти женщины. Я тогда только пожала плечами, а сейчас понадеялась, что Ярик совсем не такой. Он просто ещё слишком молод и чересчур впечатлителен. С годами это пройдёт.
Иршайясси тем временем умылась, переоделась в чистое платье и только после этого обратила на нас внимание.
— Показывай, что там у тебя, — произнесла она резко.
А я про себя отметила, что эта сестра Сиршехура не обладала ни вежливостью, ни тактичностью даже в той степени, что была присуща Сайясхари.
Не поздоровавшись, Иршайясси сразу же принялась нас осматривать, словно мы сырьё для её экспериментов.
— Эй, полегче, — не выдержал и завопил Ярик, когда цепкие пальчики девушки ухватили его за подбородок, поворачивая голову парня из стороны в сторону.
От злости и негодования на висках у Ярика появилась чешуя.
Иршайясси довольно улыбнулась и похлопала его ладошкой по щеке:
— Хороший мальчик, — сказала она так, будто разговаривала со щенком или с жеребёнком.
Потом повернулась ко мне. Я же, в отличие от Ярика, не собиралась спускать этой нахалке подобную наглость, ощерившись на неё ядовитыми клыками.
— Вот даже как, — непонятно чему обрадовалась эта ненормальная и благосклонно посмотрела на Сиршехура: — Признаюсь, сегодня ты меня удивил и порадовал, брат. Спасибо.
— Мальчишка твой, девчонка моя, — высказался Сиршехур, хватая меня поперёк талии и взваливая себе на плечо.
Последнее, что я видела, прежде чем за нами закрылась дверь, было растерянное лицо Ярика, который, как и я растерялся от неожиданности.
Это что вообще сейчас было? И как прикажете это понимать?
Попытка вырваться из захвата Сиршехура оказалась пустой тратой сил. Мой яд на него не действовал, удары кулаками только смешили, а кричать и ругаться, рискуя привлечь к нам внимание, я сама не решалась.
Знакомое зло — вы же помните?
Оставалось только сердито шипеть, мысленно успокаивая себя тем, что Сиршехур вроде как давал слово, что с нами не случится ничего плохого.
— Да не волнуйся ты так, — посоветовал Сиршехур, сгружая меня на пол. — Иршайясси только выглядит ненормальной. На самом деле, она очень умная и прагматичная особа. Да она с твоего брата будет пылинки сдувать и сделает всё для его безопасности.
Слова Сиршехура показались мне достойными доверия, но я всё же сочла нужным предупредить:
— Если с Яриком что-то случится, этой стерве не жить.
— Да понял я, понял, — рассмеялся Сиршехур, выставляя руки ладонями вперёд. — Тебя стоит бояться.
— Точно, — поддакнула я, ничуть не обескураженная его насмешкой.
Пусть думает, что хочет, но те, кто меня недооценивал, сильно об этом пожалели.
Решив вопрос с братом, я наконец осмотрелась.
Не знаю, куда приволок меня Сиршехур, но тут было гораздо уютнее, чем в лаборатории Иршайясси: красивая мебель, пушистые ковры, лепнина и позолота на стенах и потолке. Но самое главное, тут имелся стол, сплошь уставленный различными яствами, многие из которых были мне неизвестны.
Втянув носом воздух, я постаралась уловить знакомые ароматы, а потом решила не привередничать и отведать всего понемногу.
Сиршехур изображал из себя радушного хозяина: подкладывал мне еду, подливал напитки, угощал фруктами. Особенно мне понравились те, что хоть и выглядели странновато, но обладали умопомрачительным ароматом. Только представьте себе фиолетовый шар размером с кулак взрослого мужчины весь покрытый янтарными каплями смолы. Так вот съедобными, по словам Сиршехура, были только капли, обладающие не только апельсиновым вкусом, но и довольно сильным освежающим эффектом. Они буквально таяли во рту, оставляя приятное послевкусие.
Я наслаждалась едой. И даже, когда сознание слегка помутилось, не заподозрила неладное. Просто очертания мебели, скульптур и напольных ваз стали вдруг расплываться, а голос Сиршехура, увлечённо повествующего обо всех мытарствах их расы, а так же о провальных попытках сохранить свой вид, зазвучал глуше.
Я практически перестала понимать смысл его слов, улавливая лишь интонации — чарующие, влекущие, заставляющие мечтать о несбыточном.
Девчонка казалась забавной. Ровно настолько, чтобы Сиршехур не чувствовал к ней отвращения. Но и вожделения она в нём не вызывала. Мелкая и нескладная, не то, что их женщины — сильные и грациозные, манящие и опасные, настоящие хищницы. Как жаль, что они не способны передать свои лучшие качества потомству. Сиршехур же мечтал о детях, которыми мог бы гордиться.
Вся его сознательная жизнь была посвящена достижению этой цели. Так неужели же он не справится со столь незначительной проблемой, как отсутствие влечения к одной конкретной девице?
Сок плодов карадо — один из немногих афродизиаков, оказывающих влияние на змеелюдов. Едва заметное, но Сиршехур надеялся, что ему и этого хватит, чтобы достичь нужного результата.
А вот Эфе, пожалуй, достаточно объедаться сладким лакомством. А то чего доброго превратиться в нимфоманку. Только озабоченной девчонки ему не хватало для полного счастья.
Сиршехур подхватил несопротивляющуюся девушку на руки и понёс её в купальню. Пора было переходить к самому главному, ради чего, собственно говоря, всё и затевалось.
Где-то на половине пути он вдруг поймал себя на том, что с наслаждением вдыхает запах Эфираси, уткнувшись носом ей в шею. Естественный аромат девушки, смешавшись с ароматом карадо, действовал опьяняюще.
Принц ухмыльнулся, довольный полученным эффектом. Напрасно он сомневался в действенности карадо. Всё получилось даже лучше, чем он ожидал. Приятная тяжесть в паху была тому свидетельством.
Эфираси, в свою очередь, не стесняясь, льнула к нему всем телом, утратив свойственную ей ершистость и подозрительность.
Дыхание змеелюда участилось, он неосознанно сжал тело девушки крепче, не помышляя ни о чём, кроме того, чтобы слиться с ней воедино. В результате время на омовение сократилось до минимума, а после они оказались в его постели, застеленной по такому случаю чёрными шёлковыми простынями.
Ночь обещала быть долгой и очень горячей.
Она была похожа на пламя: ласковое, жаркое, дразнящее, временами жалящее, но не смертельно. Сиршехур вдруг поймал себя на мысли, что любуется ею. Без одежды Эфираси выглядела ещё более беззащитной: нежная кожа, выпирающие ключицы, тонкая талия, узкая спина и сверкающие живым огнём глаза в обрамлении длинных ресниц.
Её поцелуи были сладкими, а ласки неумелыми. И это, как ни странно заводило Сиршехура ещё больше. Он почти позабыл о том, что привык ценить в женщинах силу, ассоциируя её с красотой. Сейчас ему нравилась эта слабая человеческая девушка, рядом с которой он чувствовал себя всемогущим. А она плавилась под его взглядом, немного стеснялась, но в то же время гордилась собой, довольная тем, что смогла увлечь такого мужчину. Эти мысли так явственно отражались на лице Эфираси, что Сиршехуру временами казалось, что он читает её как открытую книгу.
Неожиданно для самого себя принц так увлёкся, что едва не пропустил очень важный момент, когда тело Эфираси начало меняться. И это было не простое изменение, а то самое перерождение, которым и должно было закончиться их соитие.
Подхватив Эфираси на руки, Сиршехур снова отнёс её в купальню и бережно опустил девушку в бассейн с ледяной водой. А дальше для неё начался сущий ад. И лишь холод немного облегчал ту боль, что пронзала её насквозь.
Тело Эфираси содрогалось в судорогах, пылало от жара, корчилось и выгибалось, меняясь изнутри.
Никогда в жизни Сиршехур не чувствовал себя так ужасно, как в те несколько часов, пока Эфираси испытывала все эти мучения. И всё только потому, что ему вздумалось ускорить процесс перерождения. Да, у него были на это причины, но если бы только он знал, как ужасно эта поспешность отразится на девушке.
Принц вдруг задумался, а потом тряхнул головой и упрямо сжал губы: не стоит себя обманывать. Даже зная заранее, к чему приведёт его спешка, он поступил бы точно так же. Слишком высока была цена промедления.
Наконец тело Эфираси преобразилось. На гладкой поверхности воды тёмно-бордовой лентой извивалось тело новорожденной змеи. Её движения были медлительны, а взгляд всё ещё туманился болью, но главное, девушка выжила и стала той, кем и должна была стать для Сиршехура — будущей матерью его детей. Осталось совсем немного, дождаться её обратного преображения и ритуал можно будет считать завершённым. Вот только, если верить летописям, на это может уйти довольно много времени.
Сиршехур протянул руку и ловко выхватил змею из воды, удивляясь тому, какая она маленькая, не более полутора метров в длину. Можно сказать, ещё детёныш, но это вскоре изменится. Вторая ипостась развивается очень быстро. Не пройдёт и года, как этот червяк-переросток превратится в красавицу-змею, всем на зависть.