– Всё, всё уже закончилось, теперь всё будет хорошо, не надо бояться, сейчас оденешься, и мы довезём тебя и твою дочь до места вашего назначения.
Анна Петровна оглянулась, другая фигура накинула на её дочь другое одеяло и тоже, прижав её к себе, гладила по голове и успокаивала. А на дороге валялись тела нападавших, они были ещё живы, но вот оружия рядом с ними не было. Они стонали, скулили, некоторые сучили ногами, при этом держась руками за животы, а между их пальцами сочилась кровь. Наконец полностью придя в себя, она бросилась к дочери. Неизвестный мгновенно отошел от неё, и она крепко прижала к себе заплаканную дочь. Затем быстро выбрав из баула новую одежду, она увела дочь за грузовик, оделась сама и одела дочь, после чего вернулась назад.
– Капитан Скуратов, – представился ей один из их спасителей. – Куда двигаетесь?
– Спасибо вам огромное, даже не представляю, как вас благодарить за наше спасение.
– Пустяки, это наша работа. Так куда вы ехали?
– В Ключи, меня туда направили учительницей младших классов.
– Понятно.
Достав карту, я проверил – до этих самых Ключей было уже недалеко, какой-то десяток километров. После этого, посадив учительницу с дочерью в машину и закинув туда их вещи и собранное у бандитов оружие, приказал бойцам выстрелить ещё раз каждому ублюдку в живот, чтобы они подохли с гарантией. Также в кузов грузовика закинули и тело водителя, жаль мужика, наверняка у него семья осталась. После этого в кузов залезли мои бойцы, и мы тронулись. Через полчаса показались и Ключи, там мы остановились у сельсовета, где сгрузили учительницу с дочкой и вещи с оружием. Пока их отвели в помещение сельсовета, и председатель принялся отпаивать их чаем с мёдом, а грузовик с пятёркой бойцов уехал назад. Я был более чем уверен, что если и не все националисты, то многие из них будут из Ключей. В самом селе оказался телефон, и я смог сам дозвониться до штаба дивизии и вызвать сюда сотрудника НКВД, машины с бойцами и пустые, под семьи бандитов. Селяне, словно почувствовав недоброе, зашевелились, но пока через полтора часа не вернулась назад машина, всё было тихо. А вот потом…
Учительница с дочерью так и остались пока в сельсовете, а к сельской площади стали стягиваться местные жители. Многие из них видели, что с проехавшей машины капала кровь, оставив за собой на пыльной дороге кровавый след. Грузовик остановился на площади перед сельсоветом, и из него бойцы в странной форме стали сбрасывать прямо на землю тела, некоторые падали и оставались лежать неподвижно, а другие шевелились и стонали. В части этих тел сельчане узнали своих соседей, и среди них начался глухой ропот, но мгновенно прекратился, когда раздался выстрел. Стрелял командир этих непонятных бойцов, хотя внешне его было невозможно отличить от своих людей.
– А ну, ша! Что, узнали этих бандерлогов? Кто такие?
Тут вперёд через толпу пробилась женщина и, увидев лежащее на земле мёртвое тело сына, взвыла, а затем, изрыгая ругательства на этих бойцов и Советскую власть, попёрла вперёд.
Народ роптал, но и я не собирался изображать из себя интеллигента, меня больше заботила судьба этой учительницы и её дочери, а то, что на ней попытаются отыграться сельчане, я нисколько не сомневался. Тут надо было сразу поставить себя и показать, что за всё, что они сделают, им придётся отвечать. Вперёд выперлась здоровенная бабища и, увидев на земле труп сына, попёрла вперёд, как танк, при этом грозя всем и ругаясь на всех. Недолго думая, я просто навёл пистолет и выстрелил ей в лоб. Эта мегера точно не успокоится и будет гадить везде, да и другим будет наглядный урок. Толпа ахнула и отступила на несколько шагов, а я, чтобы не пропал эффект неожиданности, произнёс:
– Так будет со всеми врагами советской власти! Советская власть, заботясь о вас, присылает вам учительницу, чтобы ваши дети были грамотными. Чтобы они могли получить образование, получить хорошую профессию. А что делаете вы? Вот эти уроды остановили машину, убили водителя и принялись на глазах дочери насиловать мать, а потом собрались изнасиловать и саму двенадцатилетнюю девочку! В старые времена за такое родственники жертвы могли вырезать все семьи преступников. Но сейчас более гуманные времена, а потому сейчас все семьи этих уродов будут высланы в Сибирь, а вы запомните: если с учительницей или её дочерью что-нибудь случится, я найду виновников, а после вырежу у них на глазах всю их семью! А сами виновники будут подыхать очень медленно и мучительно! К этим ублюдкам не подходить! Пускай тут сдыхают в мучениях, а как сдохнут, то всех закопать в лесу, на кладбище не хоронить, они недостойны нормального погребения!
Селяне испуганно молчали, такого они не ожидали. Надеюсь, теперь они побоятся причинить вред учительнице и её дочери, хотя по большому счёту надо бы её в другое село перевести, подальше от Ключей. Но серьёзность своих намерений я показал наглядно, так что надеюсь, побоятся ей мстить.
– Командир, – раздалось рядом тихо от Корня, Николая Корнева, – ты действительно это сделаешь?
– Нет, конечно, но этим селянам знать этого не надо, пусть думают, что за учительницу я вырежу всех виновных и невиновных. Если всё оставить так, как есть, то ей начнут мстить, мотивируя это тем, что это из-за неё убили соседей или родственников и выслали их семьи в Сибирь. То, что эти бандерлоги были уродами, никого не волнует, по принципу – это наши уроды. А кроме того, многие могут просто их поддерживать и отыграться на беззащитной учительнице и её дочери, у которых тут никого нет, и никто за них не вступится, милое дело.
– А бабу зачем пристрелил?
– А тут клинический случай, она идейная националистка, сам слышал, что она тут орала, и выб…ка своего так же воспитала, так что адекватный ответ, и остальным селюкам урок. Если их сразу на место не поставить, то они так и будут гадить да других с истинного пути сбивать.
Наш тихий разговор слышали и другие бойцы. Прослыть кровавым маньяком среди своих бойцов я не хотел, а потому и разъяснил им всё подробно, но тихо, чтобы не слышали селяне.
Машины пришли уже к вечеру, и ехать на ночь глядя никто не стал. Семьи выселяемых жителей приехавшие бойцы согнали вместе и караулили всю ночь, чтобы никто из них не сбежал. Также на ночь оцепили площадь, а когда к утру там умер последний бандит, то тела собрали и отвезли к лесу, там оказалось небольшое болотце, вот в него всех и сбросили. Как говорится, собаке собачья смерть и соответствующее погребение… Хотя при чём тут собаки? Друг может предать, да что там друг, брат может предать, а вот собака тебя не предаст никогда.
Приехавший сотрудник НКВД всё задокументировал, на моё небольшое самоуправство, когда я застрелил мать одного из националистов, он просто закрыл глаза, и утром, погрузив в грузовики семьи бандитов, мы двинулись в путь.
Уже привычное возвращение в расположение дивизии, короткий отдых и новый выход. Вот так и прошло всё лето в постоянных выходах – я со своей группой чистил окрестности, один раз спасли председателя колхоза с семьёй. Вовремя заметили, как несколько националистов стали ночью стаскивать к дому председателя сено и бросать его под стены хаты. Половину бандитов перестреляли сразу, другую утром, прилюдно.
В конце августа, после звонка Старинова, пришлось закругляться. Как говорится, делу время, а потехе час. Уже перед самым отбытием меня вызвал в Киев Серов. Приехав к нему в республиканское управление НКВД, я с удивлением увидел там и Жукова. Честно говоря, его я не ожидал увидеть, так как именно он командовал советскими войсками в Бессарабском походе[37], и я думал, что он там до сих пор наводит порядок. Оба сердечно поблагодарили меня за помощь, а я, не утерпев, слегка приоткрыл им будущее. В ходе разговора они предложили общаться без званий, вот я и воспользовался этим.
– Георгий Константинович, Иван Александрович, меня вызывает начальство – готовить новый выпуск курсантов, сказали, что хватит резвится в поле, пора работать, но перед отъездом хочу вам кое-что посоветовать.
Оба с удивлением посмотрели на меня, вот только от них многое зависело в будущем, и я решился рассказать им кое-что из того, что скоро будет, правда исключительно под видом анализа мировой обстановки.
– Дело в том, что я общался кое с кем, да и сам наблюдаю то, что происходит в мире, и это мне очень не нравится. Германия, которая согласно Версальскому договору не имела права иметь армию, военный флот, военную авиацию, вдруг после прихода в ней к власти Адольфа Гитлера получает от Англии и Франции разрешение на возрождение армии без ограничений. Затем следует Мюнхенский сговор, аншлюс Австрии и, наконец, захват Польши. Всё это явно показывает, что Франция с Англией натравливают на нас Германию. Именно поэтому они разрешили ей возродить армию, захватить Судеты, Австрию и Польшу. Они не только усилили Германию, но и с захватом Польши она получила прямой выход на нашу границу. Впрочем, думаю, если бы мы попытались не допустить захвата Польши, то получилось бы ещё хуже. Поляки просто объединились бы с немцами, ведь они спят и видят Великую Польшу от моря до моря и Белоруссию с Прибалтикой в своём составе, а также всю Украину и Смоленск. Пшеки неисправимы, и их только могила исправит. Но сейчас не это главное, Гитлер не дурак и не собирается повторять ошибку кайзера, а именно войну на два фронта. Он отлично понимает, почему ему позволили усилиться, от него ждут войну с нами, а потом, когда мы взаимно истощим друг друга, Франция с Англией собираются ударить Гитлеру в спину. Сейчас он обезопасил себя от Франции, заодно подмяв под себя всю Западную Европу, а англичане сидят на своём острове и не могут ему помешать. У них сильный флот, но относительно слабая армия, а корабли на суше не воюют. Проблема в том, что Гитлер всё равно нападёт на нас, в этом году он уже не успеет, на носу осень и зима, а кроме того, надо отдохнуть от французской кампании и подготовиться к новым боям. Думаю, весной или летом следующего года он нападёт на