[39]задымил и, клюнув носом, понёсся к земле, а из кабины выпала точка, которая скоро заболталась под стропами белого парашюта. Итогом боя было четыре сбитых немецких бомбардировщика и один истребитель, а наши потеряли три своих истребителя, и еще пара летела назад с дымным следом.
Самолёты улетели, а я отдал приказ захватить вражеских пилотов и привести наших. Бойцы рассыпались, выполняя приказ, трогать технику я запретил. Через час они доставили восьмерых немцев и трёх наших пилотов. Кстати, что интересно, дорога так и оставалась пустой, только пару раз по ней пронеслись «полуторки», да проехало несколько телег с местными жителями, никаких колонн беженцев не было, может, потому, что свои семьи наши командиры уже эвакуировали, а местным всё было безразлично, да и граница считай под боком.
Увидев пленных немецких пилотов, наши лётчики полезли к ним с кулаками, но я не допустил, зато сам чуть не двинул в наглую рожу одного из немцев. Эта скотина, знавшая русский, заявил, что если мы немедленно им сдадимся, то он попросит о мягком обхождении с нами. Бить его я не стал, а вместо этого, ухватив хитрым способом за руку, нажал так, что он, скрючившись от боли, упал на колени.
– Товарищ капитан, нам бы назад в часть, – это обратился ко мне старший из летунов, старший лейтенант Терентьев.
– Извините, товарищ старший лейтенант, но пока это невозможно. У нас тут своё дело, а одни вы можете не дойти до своей части. В любой момент тут могут появиться немцы, а вы сами вряд ли от них уйдёте.
– Как же тогда быть?
– Просто подождите немного.
Пока было тихо, мы поели сами и покормили наших лётчиков, а немцы только глотали слюни. Наконец появился немецкий передовой дозор, шесть мотоциклов с колясками, два полугусеничных бронетранспортёра и танк «двойка». Дождавшись, пока немецкая разведка доедет до нас, мы открыли по ним огонь. Кстати, немецкие лётчики всё видели, их связали и заткнули им рты, чтобы они чего не отчебучили, и хотя им была видна дорога, их самих с дороги было не видно, и пошевелиться они тоже не могли, так что ничем помешать нам было невозможно. Разведывательный БТР-1 ударил из ДТМ по мотоциклистам, а десантные БТР-2 ударили из своих крупнокалиберных ДШК по бронетехнике. Первая бронемашина всадила очередь бронебойно-зажигательных патронов в борт немецкой «двойке», от чего она почти сразу вспыхнула, а спустя несколько минут и взорвалась от детонации боезапаса. Вторая бронемашина прошлась обычными патронами по бортам пары немецких бронетранспортёров, но так, чтобы не повредить их двигатели. Мне ведь ещё немецких пленных пилотов вывозить, а на чём? В свои машины их пихать? Так там места свободного нет, да и БТР‐1 бил из ДТМ исключительно по солдатам, стараясь не повредить сами мотоциклы. Не прошло и пяти минут, как на дороге вовсю горел немецкий танк и стояли испятнанные пулевыми отверстиями бронетранспортёры, а спереди вразнобой стояли и лежали тяжёлые мотоциклы с колясками. Прижав автоматы к плечу, мои бойцы двинулись к уничтоженному разведдозору противника. Те, кто был вооружен СКС и пулемётами, их прикрывали. Вот стали раздаваться одиночные выстрелы, это бойцы проводили контроль, так как пленные были мне не нужны. Вскоре я осматривал трофеи, оба бронетранспортёра и четыре мотоцикла оказались на ходу. Хорошо, что летуны умели ездить на мотоциклах, а потому я щедрой рукой выделил им два «цундапа» с колясками и пулемётами, а также из трофеев – три автомата МП-38 и три парабеллума, снятых с тел немецких солдат, также пару ранцев с трофейными продуктами.
– Вот теперь, товарищ старший лейтенант, у вас и транспорт есть, и оружие, и даже продовольствие. Скоро вечер, надеюсь, за это время вы успеете доехать до своих.
– Спасибо вам, товарищ капитан, я даже не ожидал, что вы так легко уничтожите противника.
– Всё дело в подготовке и оснащении, ладно, счастливого пути, летуны, больше не давайте себя сбивать.
Сердечно попрощавшись, летуны завели мотоциклы и рванули в свою часть. А я, приказав выкинуть из бронетранспортёров мёртвых немецких солдат, загнал туда пленных лётчиков, а также сложил кое-какое трофейное оружие и боеприпасы, в основном пулемёты и автоматы. А ещё я воткнул на двух шестах заранее приготовленное полотнище с надписью на немецком: «Добро пожаловать в Россию, здесь каждый немецкий солдат получит свои два квадратных метра русской земли и берёзовый крест». Таких полотнищ я заготовил с десяток и взял с собой, если уж кошмарить гансов, так по полной программе, чтобы они каждой тени у нас боялись. Прежде чем грузить пленных лётчиков, я дал им полюбоваться своим творением, и плакатом, и грудой мёртвых немецких солдат, которых мои бойцы просто накидали кучей друг на друга посередине дороги. После этого заведя двигатели, увеличившаяся колонна двинулась в тыл; в лесу было прекрасное место для засады, а еще перед самым въездом в лес я хотел установить пару «монок», чтобы сделать для немцев незабываемым путешествие по России.
Наши лётчики без проблем доехали до своего аэродрома, правда приехали они туда уже за полночь и устроили небольшой переполох среди аэродромной охраны. Доложив о происшедшем с ними поднятому с постели командиру, они отправились спать, а трофейные мотоциклы включили в состав части, как посыльный транспорт.
Совсем другое настроение было у немецкого командира моторизованного батальона, когда он достиг места уничтожения своего разведдозора. Ещё горящий танк, два повреждённых мотоцикла и гора трупов его солдат на фоне издевательской надписи на транспаранте, натянутом через дорогу. Он ещё не знал, что весь ужас впереди, и в течение следующего дня его батальон потеряет половину своего состава, а впоследствии все солдаты его батальона будут шарахаться от лесов, как от проклятых мест.
Глава 18
Майор Густав Зегель был обеспокоен. Высланный вперёд разведдозор перестал отвечать на вызовы, хотя перед этим проблем со связью не было. Ещё больше он обеспокоился, когда впереди показался столб жирного дыма, который поднимался в безветренном воздухе. Скоро, когда его моторизованный батальон приблизился, стало видно, что это горит танк, его танк! Перед горящей машиной было видно пару мотоциклов и всё, это из техники, еще четыре мотоцикла и два бронетранспортёра исчезли. А ещё поперёк дороги на двух шестах было натянуто белое полотнище, на котором что-то было написано, а кроме того, лежала куча тел. Приблизившись вплотную, майор прочитал надпись на полотнище, она была написана на немецком языке и выглядела откровенно издевательской. Она гласила: «Добро пожаловать в Россию, здесь каждый немецкий солдат получит свои два квадратных метра русской земли и берёзовый крест».
Майор только и смог, что негромко произнести: «Verdammt»[40]. Эти чертовы русские ещё ответят ему за это. А пока он приказал всё внимательно осмотреть и похоронить своих солдат. Один взвод принялся копать рядом с дорогой братскую могилу, взяв лопаты с техники, а отделение направилось к видневшимся неподалёку десятку деревьев и кустов. Почти сразу оттуда раздался крик, и майор Зегель направился туда.
Среди кустов были видны гильзы от русских пулемётов, гора срезанных веток и следы четырёх машин. Судя по месту их стоянки, это были бронемашины русских. Ставить обычные машины вдоль дороги просто так не будут, разве что в их кузовах находились пулемёты. В этот момент со стороны дороги раздался взрыв и крики боли. Бросившись назад, майор увидел, как возле почти полностью разобранной кучи тел его солдат на земле лежало несколько новых солдат. Как оказалось, когда почти все тела были убраны, раздался взрыв – эти дикие русские с поистине азиатским коварством заминировали тела погибших немецких солдат.
В общей сложности его батальон потерял больше часа, пока хоронил своих камрадов и расчищал дорогу. Наконец батальон снова двинулся вперёд, но скоро был вынужден снова остановиться. Когда через несколько километров показался лес, в который ныряла дорога, то как только передовые машины въехали под сень деревьев, снова раздались взрывы. Шедшие первыми три бронетранспортёра остановились и начинали медленно разгораться, а их борта были буквально изрешечены. Из попавших под взрывы машин никто не выбрался, а бросившиеся на помощь своим камрадам солдаты достали из бронетранспортёров только трупы. Кстати, сразу после взрывов в стороне послышались звуки заведённых мотоциклетных моторов, которые скрылись в лесу.
Майор Зегель только бессильно скрипел зубами – русские, не вступая в прямой бой, наносили удары из засады. Пришлось снова расчищать дорогу и хоронить новых убитых. Только его батальон тронулся, как, не проехав и пары сотен метров, снова раздался взрыв, это подорвался шедший первым бронетранспортёр. В течение дня это происходило ещё несколько раз, пока его батальон, который уже со страхом смотрел на окружавший их лес, не попал в полноценную засаду, в результате чего, потеряв больше половины своего состава и почти всю технику, был вынужден отступить.
Отправив на трофейных мотоциклах в тыл наших летунов, я двинулся следом. Первую остановку сделали сразу, как въехали в лес, здесь я приказал установить пару «монок» и оставил четырёх бойцов с двумя мотоциклами. Они должны были, дождавшись противника, подорвать мины, после чего догонять нас на мотоциклах, а для того, чтобы замедлить погоню, если немцы сразу рванут вслед, через пару сотен метров на дороге установили противотанковую мину. Мы оставили ещё с десяток противотанковых мин на дороге, а на достаточно большой прогалине устроили полноценную засаду, тут между деревьями было чуть ли не полкилометра свободного пространства. Поперёк дороги поставили четыре противотанковые мины, и с десяток «монок» разместили вдоль дороги на дистанции в несколько сотен метров, причём по обеим сторонам дороги, а сами разместились в конце прогалины.
Ждать немцев пришлось долго, мы регулярно слышали взрывы мин, и это было настоящей музыкой для нас. Наконец, уже под самый вечер показалась немецкая колонна. Не знаю, сколько их было вначале, но и так колонна была большой, впереди ехал бронетр