[15].
Много позже Сиро Трухильо, размышляя в своих автобиографических заметках об этом критическом моменте своей жизни, когда он жил в Риочикито, пишет следующее: «Сейчас мы с гордостью можем говорить о том, что совершенно определённым образом вызвали яростный гнев олигархии; мы с самого начала были солидарны с Маркеталией. Нас было немного, когда мы в определённый момент вступили в сражение, которое вели наши товарищи из соседнего региона, ведь это дело было и продолжает быть и нашим делом. К тому же наш враг вполне откровенно говорил о необходимости уничтожить все “республикиˮ. Просто получилось так, что в какой-то момент наступила наша очередь и, согласно официально утверждённым военным планам, нас следовало разгромить. Нашему командованию потребовалось определённое время, для того чтобы определиться и выяснить, какими именно силами мы располагаем, определить нашу тактику, наметить программу действий, систему связи. Героическое сопротивление Маркеталии ещё до закрепления многочисленных отрядов на разных направлениях укрепило наши позиции, заложило основы нашей тактики и позволило нам выработать с достаточной определённостью два плана: долгосрочный, который должен был предвидеть развитие ситуации на более или менее длительный период времени, и краткосрочный, который предусматривал организацию сопротивления и даже контратаки, что позволило бы нам организованно отступить и исчезнуть, нанеся при этом потери силам противника»[16].
По мнению Хакобо Аренаса, армия учла один очень важный момент: «В Маркеталии сопротивление затянулось во многом потому, что военные действия начались после того, как был убран урожай кукурузы, фасоли и кофе. Отряд Маруланды успел заложить в тайники всё, что было собрано. Возможно, армейская разведка сделала вывод о том, что в такой ситуации проведение военной операции с целью поиска и уничтожения небольшой группы вооружённых людей весьма затруднительно. И потому для проведения операции против Риочикито была избрана иная тактика, и военные действия начались до сбора урожая, с тем чтобы не удалось организовать тайники с провиантом и чтобы, таким образом, сопротивление не затягивалось надолго…».
Но, несмотря на все эти меры, к сопротивлению в Риочикито подготовились заранее. Через Пакарни на мулах были завезены консервы, рыба, концентрированное молоко, другие продукты, подлежащие длительному хранению и употреблению в условиях сельвы. Со временем партизанам удалось организовать большое хранилище продуктов в Масаморрас. И действительно, военная операция началась, когда урожай ещё не созрел, кукуруза стояла в початках, а фасоль была ещё зелёной.
Штаб партизан принял решение занять господствующие высоты в регионе и там ждать появления армейских подразделений. Однако армия не стала высаживать вертолётные десанты на холмы, а неожиданно заняла соседние высоты и стала постепенно продвигаться вперёд, закрепляясь на новых позициях, возводить укрепления, а потом снова медленно двигаться вперёд, тщательно избегая возможных засад. Они нащупывали места, где, как они считали, нет партизан, и так постепенно армейские подразделения должны были занять сначала не столь важные в стратегическом отношении районы Риочикито. «Мы планировали дать несколько сражений, а потом постепенно отступать туда, где находились наши основные запасы, в Масаморрас. Мы заранее спланировали наши действия таким образом, чтобы, сорганизовавшись в несколько отрядов, в разных направлениях уйти из Риочикито, дав по пути несколько сражений, а потом всем идти к заранее оговоренному месту встречи. Именно там и была проведена Учредительная конференция РВСК…», – вспоминает Хакобо.
Было организовано несколько отрядов. Для Маруланды уход из Риочикито, конечно, существенно осложнял жизнь, но после нескольких дней пути он снова направился к высокогорьям, соседствующим с Санто Доминго в Центральной Кордильере. Здесь партизаны начали, как любит говорить Маруланда, «дёргать армию за уши». И тут прошло сообщение, что армейская разведка обнаружила несколько отрядов и, похоже, пришла к выводу о том, что партизаны идут не отдельными группами, а единой колонной по высокогорью Санто Доминго, поскольку это самый простой путь, и именно поэтому здесь и сосредоточены главные силы Маруланды. Маруланда двинулся к горе Сан Пабло, и по дороге ему пришлось выдержать ряд серьёзных сражений. Скупая информация, появлявшаяся в то время в прессе, сообщала о многочисленных сражениях у горы Сан Пабло. Утверждалось, что «в настоящее время положение “Снайпераˮ безнадёжно; его люди голодают, их физическое состояние плачевно, боеприпасы на исходе и практически нет никакой возможности их пополнить, поскольку очень похоже, что армия установила полный контроль над путями снабжения бандитов»[17].
Однако Маруланда продолжал сражаться и идти вперёд, не теряя из виду направления к условленному месту общей встречи, и вскоре ему удалось оторваться от преследовавших его войск. Ещё в течение недели у него было несколько стычек, одни продолжительные, другие не очень, и тогда он окончательно решил бесследно затеряться, дабы враг уже больше никогда не смог обнаружить его. Когда у Маруланды созрело это решение, он сказал своим людям: «Ну, всё, ловить меня теперь уже поздно…». И больше уже никто не наседал на него ни спереди, ни сзади. Маруланда направился прямо к цели и прибыл в назначенное время к месту встречи, где затем была проведена Учредительная конференция РВСК.
Покидая Риочикито, Кауку, отряды Маруланды проделали примерно одинаковый путь, хотя и по разным зонам: сначала надо было совершить длинный и опасный переход по территории Кауки к Центральной Кордильере, затем необходимо было найти высокогорье, а после этого каждое подразделение двигалось уже своим маршрутом, но в одном направлении – на Толиму и Уилу, двигаясь с юга на север, чтобы добраться, пройдя по востоку Толимы, до начала высокогорья Сумапаса и далее продвинуться до каньона Дуда.
Хакобо Аренас, «Листер» и Рохелио Диас избрали другое направление. Находясь в центре сельвы, первое, что они предприняли, – это реорганизация подразделений и включение в каждый из отрядов определённого количества гражданских лиц. «Нашу колонну, двинувшуюся на Натагайму, сопровождало около 40 гражданских лиц, невооружённых, только с мачете и револьверами http: //left. ru/2009/10/alape192.phtml? print – _edn20. Мы должны были пройти через Маркеталию, это был заранее спланированный маршрут». В Маркеталии человек 30 направилось в район проживания индейцев. Гражданские, которые оставались вместе с колонной, постепенно покидали её, и, к счастью, в дальнейшем с ними ничего не случилось. «Мы обогнули Гаитанию, армии и в голову не мог прийти такой маршрут, и в итоге мы оказались в Натагайме; затем, несмотря на огромную усталость, продолжили наш путь к высокогорью Сумапаса и ни разу не встретились с войсками…». Уже в каньоне Дуда (Сумапас) Хакобо Аренас должен был создать все необходимые условия для проведения Учредительной конференции РВСК.
На исходе этого многомесячного похода у Хакобо возникло перед глазами ностальгическое видение города. Город, окутанный туманом, на улицы которого он уже больше никогда не вернётся. Он вспомнил о многих перипетиях своей жизни. «Возникло совершенно дикое желание промчаться ночью на машине по улицам Боготы, … но затем быстро вернуться на высокогорье Сумапаса и войти в Дуду…».
В Риочикито, что касается гражданского населения, имел место примерно тот же феномен, что и в Маркеталии. Часть индейского населения, организованного в движение самозащиты, решила до конца оставаться на стороне партизан. Это было логичным решением. Бóльшая часть населения этого региона была просто вынуждена покидать это место, учитывая сложившиеся обстоятельства. Остальные решили остаться в своих зонах, невзирая на опасность. «Поэтому довольно большое количество людей присоединилось к партизанским отрядам, что породило серьёзную проблему, поскольку из-за этого партизаны теряли подвижность. Мы начали организовывать перемещение колонн, но столкнулись с ещё одной проблемой. Примерно человек 200, в основном молодёжь, заявили, что они не хотят искать прибежища в других регионах, что они решили присоединиться к партизанам, они говорили, что готовы умереть вместе с ними. Но одно дело – говорить, а другое – совершить очень трудный переход, пройти чуть ли не половину территории данного региона, вступая по дороге в сражения с армией, и при этом выйти к заранее условленному месту, где было намечено провести Учредительную конференцию…», – вспоминает Маруланда. В этих вынужденных перемещениях из Маркеталии и Риочикито проявляется новый элемент партизанской борьбы в Колумбии: совместные переходы партизан и гражданского населения навсегда останутся в памяти тех, кто пережил это, и в тумане исторической памяти невольно всплывали драматические события, которые происходили с целыми посёлками в 50-е гг. на юге Толимы, в Вильяррике, на востоке Толимы, в Сумапасе и Восточных Льяносах.
Именно в Риочикито оборвалась жизнь Эрнандо Гонсалеса, пожалуй, самая серьёзная потеря и самая удивительная жизнь, воплотившая в себе мечты и надежды 60-х гг. Что же случилось с Эрнандо Гонсалесом? Хакобо Аренас так описывает последние дни его жизни: «Тогда мы все ещё находились в Риочикито. И примерно за пять дней до начала военной операции к нам прибыли французские кинодокументалисты, Жан-Пьер Сержан и Бруно Мюэль, для того чтобы снять фильм. Они добрались до нас без особых проблем, поскольку на дороге, идущей из Пакарни, армии ещё не было». Дорога была перекрыта уже после того, как французские журналисты прибыли к партизанам. Таким образом, они очутились в самом центре военных действий и начали снимать свой фильм в критический момент для истории Риочикито. За те 19 минут, пока длится этот фильм, камера схватывает и воссоздаёт прекрасные образы природы, которые таятся на границе сельвы и гор. Удивительные образы, которые потом, возникая в темноте кинозалов, обошли всю Европу. Жан-Пьер Сержан написал также довольно эмоциональный текст. Один из его фрагментов звучит так: “Снаружи наступает ночь. В этот момент появляются несколько человек, чтобы поприветствовать нас. При свете пламени примитивного очага с трудом можно различить черты лица пришедших, видны только выступающие скулы. Здесь все немного индейцы. Несколько раз в дверях появляется лицо определённо азиатского типа. Но нет, это не китаец. Нам передают горячие тарелки, наполненные какой-то едой, которую мы проглатываем с большим трудом. Но вскоре становится ясно, что это опять санкочо – суп из бананов, фасоли, муки и картофеля. Входят два человека: один из них в сомбреро в стиле канадской конной полиции, чёрные глаза, усы, искрящаяся улыбка, ясный голос; это Сиро Трухильо Кастаньо, командующий зоной Риочикито. Другой – светлая кожа, бесцветные глаза, тонкие черты лица; это Мануэль Маруланда Велес, легендарный партизанский командир из Маркеталии… Мануэль Маруланда похож немного на Панчо Вилью, но это Панчо Вилья, который прочитал Ленина…»