Спала она чутко: дёрнулась, едва подошёл на пару шагов ближе, подняла голову. Застывшие бороздки слёз на щёках. Сонно поправила волосы.
– Для сна есть кровати, – открыл холодильник. Пара яблок, сосиски, стоящие уже вечность консервы. Недалёк день, когда увижу повесившуюся мышь.
– Я… ты… – она будто не знала, как меня называть. А ведь ещё вчера был «папа». Найти общий язык, говорите? Легче взять штурмом Дом Культуры.
Права Нинка, зрила в корень. Робею.
Выдохнул, говорить первому опять придётся мне.
– Оксан, вчера… был непростой день. И второй возможности оставить первое впечатление у меня уже нет. Но, может, попробуем сначала? Договоримся, обсудим, придём к какому-то решению?
Отвечать она не спешила. Смотрела недобро и исподлобья, но и меня понять тоже можно.
– С чего вдруг? Что изменилось со вчера? Вчера выставить, сегодня договориться, завтра приголубить. А послезавтра что?
– Посмотри с моей стороны: приходишь домой, встречаешь в душе незнакомую девушку. Ты бы что сделала, вернувшись и обнаружив в сортире здоровенного мужика?
Не ответила, засопела. Умом понимала, но сердцем принимать не желала. Женская обида не ведает возраста, бессмысленна что у юной девочки, что у седой старухи.
Я продолжил.
– И я о тебе раньше никогда не слышал. Совсем. Даже не помню, что был на Кипре.
– Не обязательно же было вести себя… так. Полицию вызывать, – она смущённо склонила голову, начала оттаивать. Мне казалось, шагаю по минному полю. Одно неосторожное слово – и все труды насмарку. Как будто в самом деле было что терять.
– Обязательно. Мир вокруг не полон доброты и нежности. Здесь днём улыбаются, вечером глотки режут, – утрировал, но не сильно. Память подлила горечи потери: на первом контракте однополчан прирезали те, кто днём с ними за одним столом сидел. – А в последнее время… всякое пишут. В газетах, в интернете…
Я протянул руку к планшету, но в неё словно бес вселился. Перехватила, уставилась, глядя прямо в глаза. Опыт верещал дёрнуть в сторону, поставить подножку, дать инерции её уронить, а после ногой по позвонку.
Покачал головой, прогоняя наваждение. Там, где пробыл едва ли не четверть жизни этот метод решения проблем лучший. И спасает жизни…
Оксана смущённо отпустила сама, села назад.
– Это мне… баба Тоня подарила.
– Сильно дорожишь им?
Девочка закивала. Планшет старенький, точно не новый. Вместо игр оказался забит файлами книг и конспектов. Да уж, не баловала её жизнь.
– Я… надолго не задержусь. Мне правда всего неделька нужна, я поступлю! Тут в Инженерно-IT набор, они предоставляют общежитие и… стипендию…
Звучало не как уверенность, как слепая надежда.
– Ты ела?
Покачала головой вместо ответа. А вчера она была куда смелее: макароны сварила, котлет нажарила…
– Я тоже почти с самого утра ничего. Ладно, Оксан, давай начистоту: я тебя не выгоняю. Можешь остаться тут, по крайней мере на какое-то время. Но пара условий: квартира – моя, я здесь царь, хозяин и бог. Хочешь крышу над головой? Следуй простым правилам.
По лицу видел, хотела возразить. Встать, собрать вещи, сказать, что ей так и даром не надо! Но решила для начала выслушать. Я набрал побольше воздуха в грудь.
– Никаких парней, подруг, вечеринок. Приехала учиться? Тогда учись. Возьми на себя готовку и уборку. Видишь что-то необычное? Не трогаешь, не касаешься, делаешь вид, что никогда не видела.
По мне звучало приемлемо. Она кивнула, принимая во внимание.
– А можно мне… комнату какую-нибудь? Чтобы там…
– Та, что ближе к туалету – моя. В неё ни шагу, порядок ей не требуется. Не рыскать. Замечу, что копалась в моих вещах, выкину на улицу, несмотря даже на то, что правда моя дочь.
Она закусила нижнюю губу. Наверно, ей было обидно. Ничего, переживёт. Я клацал по экрану смартфона, вбивая адрес. Курьер вскоре должен был приволочь две больших пиццы – не худшее завершение дня. А готовить не было ни сил, ни желания.
– Бабушка говорила, ты военный. Это правда?
– Тебе зачем?
Она пожала плечами. Я отвёл взгляд. Не любил пошлого досужего любопытства.
– Просто… мама всегда рассказывала, что ты предатель. Обещал писать, звонить, а так… сделал дело и пропал.
Интересно, придёт мне счёт за алименты? Ведь может же…
– Я верила. Знала только то, что мама говорила.
– Она не пыталась меня искать?
Оксана покачала головой.
– Говорила, что со всем справится сама. Без твоих подачек. Я… мне почти каждый день говорили, что я напоминание ей о тебе.
Спросил себя каково быть чужим неприятным воспоминанием? И ровным счётом ничего не почувствовал. Оксане хотелось успокоения.
– Мне как пятнадцать исполнилось, захотелось тебя найти. Понять, говорила ли правду? А бабушка Тоня совершенно другое рассказывала. Как геройствовал, как воевал…
Попытался вспомнить, рассказывал ли тётке об этом? Память словно отшибло.
Пиццу принесли через полчаса. Оксанка долго и голодно смотрела на аппетитные треугольники кусков, то ли брезговала, то ли ждала разрешения. Голод, в конце концов, оказался сильнее гордости, да и я был не против.
Включил телевизор. Ведущий уныло, словно из под палки, бухтел про будущие выборы, дебаты, передавал слово журналистке, что снимала сруб Кремлёвской ёлки. Скоро хвойную красавицу приволокут в столицу на радость ребятне.
Как будто невзначай проскочила новость: в Варшаве новый вид ангины заражал всё больше и больше людей. Разодетые в белые халаты дядьки с видом экспертов вещали: – Волноваться не о чем, всё под контролем.
– Одеяло моё возьмёшь. И подушки.
– А ты? – Оксана часто захлопала глазами.
– А мне не привыкать. На выходных куплю что-нибудь недорогое, как видишь, сам не в хоромах.
Оксана понимающе кивнула. Заволновалась, когда распахнул входную дверь. Неужто подумала, что разговор до этого – блеф и сейчас выставлю её за дверь. Поймал её взгляд на замке и сразу же всё понял.
– Ключей оставить не могу, второго комплекта нет. Тебе ж на улицу не очень надо?
– Документы подавать.
– До следующей недели подождёт?
Она неопределённо повела плечами, но согласно кивнула. Я вышел в коридор, не стал захлопывать за собой дверь. Глянул в окно. Внизу морозили задницы разве что собачники. Мерзко чадила гора неубранных на подоконнике окурков.
Взвесил телефон в руке, снял блокировку пальцем, оттарабанил цифры. Номер помнил по памяти, такие лучше не заносить в список от греха подальше.
Не ждал, что ответят, восемь гудков впустую. Этот брал всегда на девятом – то ли традиция, то ли безумие. Не стал изменять себе и в этот раз.
– Слушаю, – хрипловатый, неприятный голос.
– Пустельга, – проговорил медленно и неспеша. В ответ задумчивое молчание, не хватало поющих сверчков.
– Допустим. Посмеяться хотел или что-то знаешь?
Антон. Первая Ангольская кампания. Вши, мыши, песок в трусах и волосах, нестерпимая жара. Мы вышли из той передряги живыми. Были молоды, горячи и стремительны.
Помнил его вихрастым мальчишкой. На год старше меня, он имел детские черты лица и до странного детские же привычки и увлечения.
НЛО, тайна пирамид, невозможность полигональной кладки, масоны.
«Пустельга»…
– Как раз узнать.
– Лёх, ты мне лет пять не звонил. Пьян?
– Стекл, как трёзвышко. Говорю же, узнать хотел. Ты мне тогда все уши прожужжал про это подразделение. А я тогда не верил.
– А сейчас, на ночь глядя, вожжа под хвост попала? Время-то видел?
Он прав, десять вечера – не лучшее время для подобных звонков. Эта работа в гибернационных камерах сбивала привычный ритм жизни.
– Извини. С меня причитается. Можешь ещё раз показать и рассказать, что про них знаешь?
– Интернет тебе в помощь. «Фугль – найдётся всё», слышал?
– У тебя-то коллекция явно побольше будет. Мне не так, мне по работе.
Он заворчал, вопрошая, что это может быть за работа? Отвечать ему не спешил. Наконец он выдохнул.
– Ладно. Бар «Николь» на Эйчарской 12 знаешь?
– Найду, – пообещал ему и тут же прищурился. – Стой, ты что же, предлагаешь прямо сейчас?
– Тебе всё равно не спится. Нет – так гуляй, у меня потом времени не будет. За полчаса доберёшься?
Я выглянул в окно. Хорошо, что пригнал «Рысь»!
– Постараюсь. Много там без меня не набирайся!
– Разберусь.
Домой заскочил за ключами. Оксана, мывшая посуду, окинула взглядом.
– Ты… вы куда?
– По работе. Не жди, ложись спать, вернусь засветло, а может, сразу поеду на работу, так что уже только после шести вечера. Не грусти, ага?
Она ответила удручённым кивком.
Глава 9
Пахло пережаренным картофелем и яичницей. Засосало под ложечкой, со вчерашнего дня во мне лишь пара кусков пиццы, не больше.
Дурманящий аромат пива кружил голову. Устало шлёпали картами по столу хорошо пьяные завсегдатаи. Не бар – клуб по интересам. Со своей аудиторией и правилами не буянить, лишнего не говорить, пить в меру. Все следовали им и были счастливы.
На меня смотрели, как на чужака, новеньких тут не любили. Или как минимум подозревали в плохом. Фигура в капюшоне подняла руку. Он так и не избавился от мерзкой привычки не снимать верхней одежды.
Я париться не собирался, отопление работало на все сто. Куртка повисла на плечиках вешалки, туда же отправилась и шапка. На меня указали молоденькой официантке, сейчас прибежит уточнять заказ.
Выделываться не стал, бокал пива и что-нибудь на закуску. Антон, сидящий напротив меня, смерил меня взглядом, то ли подозревал, то ли желал раскусить, от кого явился.
С того момента, как он подался в бандиты, прошло лет десять. А меня с ним связывало жаркое, палящее солнце Анголы. Дикая песчаная буря, похоронившая под собой город… Гуманитарная миссия обернулась гуманитарной катастрофой.
Даже вспоминать не хотелось.
Обменялись с ним взглядами. Оба круты, оба думали об одном и том же: выволочь оппонента, вытрясти из него правду, заменить пиво парой ударов по почкам, разойтись. Глядя на на его крепкую фигуру, даже не знал, кто выйдет победителем.