– Выжил-то ты как?
– Валькирия летела, хвостиком махнула, крылышком зацепила. Большая ли разница?
Он прав, по сути это ничего не меняло. Не скажу же я, что он выжил специально только для того, чтобы нас предать.
– Со второй группой, говоришь, связывались? – решив, что перепалке конец, он мигом сменил тему, перешёл сразу к делу. Я кивнул в ответ, Глеб закусил губу. Происходящее не нравилось ни мне, ни ему.
Нож вновь покинул пределы ножен, зловеще сверкнуло лезвие. Усаженный спиной к ближайшему пню парень заёрзал, бестолково перебирая ногами по земле. Широко разинул рот, в зелёных глазах неподдельный ужас. Здесь-то наконец Глеб и усмехнулся, а меня передёрнуло.
Так улыбается сама смерть.
– Вижу, знаешь кто я. Осведомлён.
– Белая гибель! Белая Гибель! Призрак! Морт!
– Интересные у тебя клички, – я сложил руки на груди, Глеб чуть слышно огрызнулся в ответ, велел заткнуться.
– Не буду тянуть кота за хвост, спрошу напрямик: Группа «Пустельги», двенадцать человек. Говори.
Прыщавый молчал. Сложно сказать отчего больше: упрямости ради или страха для. Глеб церемониться не собирался.
– Промедол, марсогипперин при тебе?
Медик без лишних вопросов скинул наземь сумку, мятый блистер с розовыми таблетками явился на свет. Разведчик выдавил целую горсть, силой пропихнул бедолаге в рот. Ещё немного, показалось мне, и сломает ему зубы.
– Марсогипперин? – я шёпотом переспросил у Денверса. Тот ответил со вздохом.
– Стимулятор. Разгоняет чувства: дальше видишь, лучше слышишь. Редкостная дрянь, но военный вариант привыкания не вызывает. А ещё играет с нервными окончаниями. Эту хрень какой-то химик-маньяк-садист выдумал. Один порез – и ты орёшь, как резанный.
Словно в доказательство его слов прыщавый завыл, словно узрел все ужасы ада разом. Всякого в бытность контрактником слышать доводилось, но этот крик рвал душу изнутри, хотелось отвернуться, зажать уши. И почему это жуткое месиво не дожило до наших дней? Будь оно у нас, террористы бы не подорвали школу в Иркутске. Чёртов пятьдесят девятый год…
– Мы перебили их! Всех!
– Пленные? – с нажимом спросил Глеб, уже зная ответ. Каждый из нас знал. Прыщавый в отчаянии зарыдал.
– Если вторая группа мертва, – мрачно уточнил Промедол, – есть ли смысл?
Глеб метался меж долгом и невозможностью. Что-то мне подсказывало, что если откажутся все, он пойдёт в одиночку.
И это всё равно станет моим выбором.
Он наклонился к покрытому порезами лицу несчастного, для дикой боли большего не потребовалось.
– Есть ли хоть что-то, что не заставит меня пропороть тебе брюхо прямо сейчас и затолкать остатки этой отравы тебе в глотку.
Блистер зашуршал над самым ухом, даже мне стало противно. Тот сморщился, словно тужился выродить из себя хоть что-то похожее на ответ.
Получалось скверно.
Глеб без раздумий замахнулся клинком. Будь у прыщавого свободны руки, выставил бы в ужасе перед собой. Но вместо этого залепетал спасение.
– Йа… я знаю! Не убивайте! Визор, мой инфовизор! – его взгляд метался в поисках защитных очков, те уже как-то успели оказаться в руке Денверса. Глеб привстал, резко вырвав находку.
– И что в нём? Маршруты патрулей? Отмечено ваше лежбище? Вудсон и Йоханнес живы?
– Я не знаю, я просто солдат! – прыщавый зарыдал на чистом французском. Глеб убрал нож от его лица, встряхнул.
– Соберись, рядовой! Твоя жизнь в твоих же руках. Говори всё, что знаешь, жизнь гарантирую!
Прыщавый уставился на него, ещё никогда не видел столько наивной веры в глазах. Он правда был на войне? Или просидел за чисткой картошки на гауптвахте?
– Пленные… на базе есть шестеро, я слышал, ребята говорили. Я не знаю имён, мне просто платили, честно!
– Конечно, – Глеб быстро сменил гнев на милость, приветливо хлопнул парня по плечу. – Ты просто солдат своей страны.
– Они… там всех шестерых пытают…
– Про шестерых разговора не было, – я глянул на Глеба, тот ничего не ответил.
– Хоть один раскололся?
– Да не знаю я!
– Тише, парень, тише. Что ещё в инфовизоре?
Он сглотнул, как будто ему стало лучше.
– Там есть обновляемый код. По нему можно пройти в убежище, без него никак, там замок! И камера с распознаванием лиц, я вам нужен!
– Конечно, – Глеб снова кивнул, и больше не говоря ни слова, полоснул несчастного ножом по горлу. Тот даже не успел понять, что случилось, схватился за свежую рану руками, отчаянно хватая ртом воздух. Под холодеющими ладонями алым пробивалась кровь, заливая ворот и грудь покойника. Глеб пощёлкал по инфовизору врага, подцепил ногтём щербинку в корпусе, выудил схему. Хотел швырнуть девайс под ноги, но зачем-то передал мне.
– Надень, твой будет. Нам пригодится. Денверс, глянь, у них ничего для тебя полезного нет? Однорукий и без своих приблуд ты нам только помеха.
Я примерил инфовизор. Такими же снабжали в армии, только этот был не столь навороченный. Глеб швырнул ещё одну «точку», Промедол поймал на лету, шлёпнул себе в районе гружди, микрозацепы сработали мгновенно.
– Так мы что же, пойдём дальше? Одни? – Денверс, уже обшаривший парочку трупов, кажется, был не рад такому решению. Наверняка готов сдаться.
– Русские не сдаются, – сказал я ему и пошёл следом за Глебом…
Глава 22
Кто-то заботливо отметил синими крестами ружейные заначки. Пополнили боезапас. В тайниках не сыскалось того, на что хотелось бы поменять свою «Чаквартанну», а вот нож, ворох «персональных медпакетов» и гранат я всё же прихватил.
Больше всех повезло Четвёртому, на его радость сыскалась троица дронов. Джойстиков под одну руку не было предусмотрено, но он обещал справиться.
Первым делом он проверил ноутбук управления, массивный компьютерный короб. Мне он казался приветом из прошлого, в современности дроны управлялись через нейросети и инфовизоры.
Денверс оказался ловок в управлении этими птичками. Словно осиный рой вся троица взмыла в воздух. Уж не знаю как, но он настроил, чтобы изображение с камер передавалось прямо на инфовизоры. Полезно было иметь пару таких на разведке.
– Даже не спросишь, почему убил? – Глеб спросил, когда выпала свободная минутка. Шли по лесной чаще «елочкой», стараясь контролировать каждый свой сектор.
Я даже не знал, какого ответа он от меня ждёт.
– Мы на войне. Здесь сопли со слезами не льют, здесь убивают. А ещё он бывший солдат Французской Армии…
– Какие-то проблемы с французами? А Герхард тебя не смущает? Он всё ещё из Европейского Союза. И, поверь, пушку держал не против своих.
– Ты же сам говорил, что в Гунгнир идут пусть и хорошо подготовленные, но отбросы: террористы, наёмники, военные преступники. Ставил бы на то, что прыщавый из последних.
Глеб задумался, после чего понимающе кивнул, сказал, что «сработаемся».
– А ещё… – я задумчиво закатил глаза, – он как будто бы тебя знал. Призрак? Как он там тебя ещё называл?
– Неважно. Ты видел, что у него на шевроне?
Кивнул, не заметить их мог бы разве что слепой. Ворон, расправивший крылья, растопыривший когти…
– Знаешь, кто это были? Ликвидаторы. Известны тем, что получают больше всех. Элита Гунгнира, нечто вроде спецназа.
– И потому мы их перебили? Конечно, не как куропаток, но и численность, и внезапность были на их стороне. А со мной медик, да… калека.
Глеб помолчал, словно раздумывая над этим фактом, продолжил неохотно:
– Может, сбавили входную планку. А может, ты просто лучше был подготовлен. Конкретно эти из отряда Виктора. Урождённый венгр, бывший майор венгерских войск. Известен тем, что командовал «Когтями тигра».
В школе рассказывали про таких. И про их зверства. Я ничего не ответил, навострил уши и слушал дальше.
– Всей истории рассказывать не буду, просто знай, у Гунгнира есть просто бойцы, а есть отряды ликвидаторов. Кто-то сказал им, куда и как мы полетим. Помнишь наш разговор про предателя? Давно уже пытаюсь его вычислить. Ликвидаторы уничтожают неугодных. Чаще в городах. Ведут контрразведку, но могут и по лесам побегать с ПЗРК. Что же касается Виктора, за его отрядом немало загубленных душ.
– Положил твоих ребят?
– Как минимум семерых. С тех пор стараюсь работать в одиночку.
Разговор оборвал Четвёртый. Один из дронов, минуя пристальные взгляды торчащих из кустов глушилок, добрался до красной точки, самой базы.
Вход в подземную базу охраняли слабо: ни одного солдата, лишь едва приметный забросанный землёй холм. Денверс пожевал губами, сказал, внутри наверняка ждут сюрпризы. Точнее, вход ведёт лишь в предбанник, где наверняка нас встретит «умная дверь». Если поганец не соврал, то код и в самом деле обновлялся.
– Он соврал, – бескомпромиссно заявил Глеб. Я уставился на него, хотелось бы услышать все выводы. – В Гунгнире не любят лиц. А охрана на подобных объектах сменяется едва ли не каждый день, никто не станет так часто обновлять архивную базу. А во-вторых, они любят раздел труда. Есть охрана, есть инженеры, а есть солдаты, что пойдут встречать непрошенных гостей.
– Звучит здраво, – кивнул, принимая правоту его доводов.
– Так и что мы будем делать? Даже если это секретный вход на базу, их там наверняка десятки? Втроём… – Промедол обвёл нас взглядом, Денверс развёл здоровой рукой. Моего «Людвига» он вернул, сменил на «Яшму» – пистолет-пулемёт на ремне позволял стрелять и одной рукой, да только боец из него будет ещё тот. – Просто хотел знать, что не ворвёмся в самую гущу, чтобы героически провалиться и погибнуть.
– Это если поднимем тревогу. А мы попытаемся её не поднимать. Четвёртый.
Бетонное основание пряталось под покрывалом земли. Железный открываемый люк, запаянный во влагостойку. Вниз спускались по лестнице, даже сквозь перчатки чувствовал на руках мокрое ржавое касание металла. Хотелось отереть ладони о штаны.
Хуже всех пришлось Четвёртому, но он кое-как справился.