– Вы убьете таксиста, что вам это даст кроме новых проблем? – а он заметно занервничал. Его наниматели точно недооценили ни моей выдержки, ни подготовки. – Но я всё же скажу. Игорь Вениаминович хочет, чтобы вы собрали базу данных из вашей капсулы. Те, что есть сейчас, их не особо интересует обновляемость.
– Вас от смерти удерживают два вопроса, – я мягко улыбнулся. Мы проехали развязку, я упустил свой шанс. Водитель немного успокоился, но расслабляться не спешил. Не вышло вырулить в относительную безопасность, мне хватит решимости и на риск. – Первый, почему я? Если у вас есть человек в корпорации…
– У нас нет…
– Не перебивай, иначе это плохо кончится. Если у вас есть человек в стенах «Майнд-тек», почему это не сделает он? Или те самые, что готовы продать верность? А второй – зачем?
Парень сглотнул. Мимо нас по встречной полосе, отделяемый лишь тонкой жестяной перегородкой, пронёсся стотонный тягач. Таким то запрещали ездить по городу, то вновь разрешали…
– У остальных нет доступа к вашей камере. Вы же в ней работаете, никто не обратит лишнего внимания за то, что вы осматриваете своё место работы.
Звучало как минимум логично.
– А по поводу того, что зачем… Игорь Вениаминович предвидел подобный вопрос…
Парень напрягся, как и я. А вдруг они подослали ко мне второго киборга? Такого аварией не угробить. Если, конечно, не под тягач…
Он сейчас либо ответит, либо выудит из кармана ствол. Я готов был дать руку на отсечение, что второе. Благо, что мироздание подобных ставок не принимает!
– Велел передать, что это прекрасная возможность изучить влияние игрового сна на людей, подобных вам.
– Подобных мне? – переспросил, но догадывался, наверняка имеет в виду военных и бывших ветеранов. И всё же зачем? Решил уточнить: – Почему тогда «Айм-мит» не сделает такой же капсулы самостоятельно? Корпорация производит и продаёт оружие по всему миру, неужели не хватает денег на коробку для сна?
Он покачал головой.
– Вы не понимаете, Алексей. Создание игровых снов, их испытание – это целая отрасль, которую надо развивать. Нельзя перескочить с производства калькуляторов на компьютеры, нужны оборудование, знания, специалисты… время.
Скорее всего, последнее и было главным доводом.
– Ну, допустим. А что взамен?
– Когда задают подобные вопросы, становится понятно лишь одно: деньги не интересуют. Моё начальство предвидело и это. Что думаете, если мы найдём убийцу вашего друга?
– Не катит, его уже ищут. Со всех сторон.
– И очень заинтересованы найти? Алексей, говорят, Антон ваш друг. Боевой брат. Неужели вам не хочется мести за него?
– Он был бандитом. И убить его недавно пытались ваши ребята, – настороженно парировал. Неужели они и правда думают, что его смерть должна меня была взбудоражить, пробрать до мозга костей? – Если бы его однажды убили среди своих, думаете, я бы купил обрез и как в крутом боевике пошёл устраивать кровавую баню?
– А что бы вы сказали? Убили и хрен бы с ними? – на миг мне показалась на лице водилы ухмылка. Даже не знаю, что меня остановило, но ходил он сейчас по очень тонкому льду.
– Это то, что мы можем вам предложить. Плюс полное личное участие в расследовании, ведь спецы из «Майнд-тек» вас никогда бы не допустили к подобному, вдруг вы догадаетесь по уликам не до того, до чего догадываться бы следовало? А с нами всё прозрачно.
– Я подумаю над этим.
– Вы уже отвечали так Игорю Вениаминовичу, Алексей. Ожидание стоит нам денег. Давайте так, решите к вечеру. Да или нет. В конце концов вы взрослый человек и умеете принимать подобные решения сами. Ваша остановка…
Машу увидел первой. Готовила пока ещё не занятые камеры, мою и чью-то ещё. Впрочем, догадывался, что Миры, кто ещё хвасталась тем, что не спешит в свои приключения.
Сегодня словно день чудес: не встретил ни Максима, ни Нины. Словно камень рухнул с души.
– Маш, а… капсула ведь собирает какую-то информацию?
– Тебе зачем? – бросок на интеллект не пройден, недостаточно очков, и сладкого голоса, как у Жаклин, мне тоже при рождении не дали.
Значит, будем хитрить.
– Дочь. Ну помнишь, я тебе за ужином рассказывал.
– Неловкое свидание вышло… – она надула красивые губки. С ней трудно было не согласиться. Не знал бы что и думать, если бы её арестовали посреди ужина.
– Ага. Неловкое. Так я почему спрашиваю, она учится пошла. Как раз в тот самый институт… – я зажмурился: Оксанка же тысячу раз говорила, как он называется, и всё одно из головы вылетело!
– Ого, как быстро ты успел перейти от «впервые вижу» до «помогу чем смогу». Так что ей узнать-то нужно?
– Сказала, что изучают гибернационные камеры, их устройство. Как происходит сбор информации и зачем? Доклад какой-то писать собирается…
– Только поступила, и уже доклад? – рожавший Машу человек решил собрать её сплошь из сомнений. Она деловито сложила руки на груди, настырно глянула на меня исподлобья, смерила изучающим взглядом.
Сладко вздохнула, покачав головой, словно спрашивала у себя, что же она такое делает?
Указала кончиком наностилуса на моё рабочее обиталище.
– Видишь, вот здесь и здесь? Это распределительные короба. Они выступают как нейропроцессоры. Дублируют твой мозг.
Я коснулся собственного затылка, будто в нём кто проделал дыру. Маша усмехнулась.
– Ну, дублируют, слишком громко сказано. На самом деле всё гораздо проще, иногда требуется облегчить нагрузку на мозг. Скажем, наверняка было, что ты при начале сессии как будто пробуждаешься в середине действия. И даже помнишь, что было до того. Они-то как раз и отвечают за подобный эффект. Тебе ведь не обязательно переживать походы в туалет, долгие изнурительные перелёты, ничего не значащие разговоры…
– А как машина понимает что важно, а что нет?
– Это же игровой сон. Вот видишь здесь? – теперь уже стилус указывал на заполненный проводами отсек, в нём-то Маша и копалась до моего прихода. – Это потоковые ограничители. Игровой сон содержит в себе события. Помнишь, я рассказывала тебе, что твой мозг приспосабливается через некоторое время и пытается взять как можно больше информации за одну сессию?
– Было такое.
– Ну и вот! События ведь уже определены. Если тебе дали задание, то ты либо выполнишь его, либо нет. Не так много вариантов иных развитий событий. А потому всё решается по старинке, бинарным кодом. Нолик – нужное, единичка – ненужное. Ограничители отправляют нужное прямиком тебе, а ненужное в распределительные короба. Дальше они дробят эту информацию, вычленяя из неё экстракт смысловой нагрузки. Мозг получает для восприятия, по факту, ком краткого содержания.
– Но как машина всё запоминает?
– А это вот здесь. Сюда ставится картридж, в этой модели два слота. Постоянный и архивный. Архивный предназначен для съема, его потом отправляют в аналитический отдел. Он каждый раз новый, но содержит в себе лишь предварительные настройки.
– Что это значит? – я прищурился. – А мне говорили, что данные стираются, как только я три раза провалюсь. Мол, машина не выдержит перегрузки. А оказывается, можно запросто всё восстановить из архива?
Маша покачала головой и вздохнула.
– Ах, если бы. Мы можем сохранить лишь данные о том, как оно происходило, но не можем повторить. Это как… общее и частное. Ну, скажем, слово «мама» – общее. Значит ли это, что все женщины, кто может быть мамой, одинаковые? А если одну заменить другой? То есть архивный картридж – не копия, а сборник частностей.
– А постоянный, значит, может хранить?
– Ну так он и настроен лично под тебя. Ляг я в капсулу, и вот тут уже может произойти катастрофа.
Становилось понятно, почему я так важен для корпорации, что они готовы разориться и на адвоката, и на частного детектива, и даже заплатить кому надо, если я в самом деле виноват.
Значит, всё, что мне нужно – это архивный картридж. Знать бы ещё, как его забрать так, чтобы никто не увидел…
Меня толкнули сзади, но я устоял. Первой мыслью было резко нагнуться, подхватив инерцию напавшего, немного помочь ему руками и швырнуть наземь. Частенько такими бросками ломали позвоночник.
– Не на войне, не на войне, не на войне… – неустанно повторял себе, пытаясь удержать в руках. Вчера уже забылся, повторять не хотелось.
– А-а-а! Попался!
Комок радости, живчик этих унылых стен. Мира прижалась ко мне приятными округлостями своей груди. Маша потеряла дар речи, меня тоже коснулось.
– Гляжу, интересуешься своей тюрьмой, ага? Молодец, красавчик! Повторим с тобой как-нибудь в кафетерии, ага?
Она умчалась столь же быстро, как и появилась. Машка приуныла, как будто ей хотелось той же развязности, но мешали личные заслоны.
Я закусил губу, забираясь в капсулу, раздался звонок, знаменующий начало рабочего дня. Зашипел от боли. Мария охнула, за объяснениями забылась и даже не заметила гипса на руке.
– Случилось что-то? Может, к врачу?
– В порядке. Порезался на кухне, ничего страшного.
Она знала, что лгу, но уточнять не решилась. Загудела сервомоторами опускающаяся крышка капсулы…
До миссии ООН добирались пешком. Нашли старый заброшенный колодец, когда-то давно здесь была то ли деревня, то ли ещё что. Старая ржавая цепь, прогнивший ворот, изъеденное древоточцами ведро. Я спрыгнул вниз, в лицо ударило свежестью прохлады, а вот на воду никакого намёка, колодец высох если не с полвека назад.
Там и оставили снаряжение.
Приняли нас не без подозрений. Кто такие? Слишком уж отличалась одежда от привычной для местных. Здесь-то и пригодились документы с легендой. Супружеская пара археологов. Вот разрешение на раскопки, вот составленный наспех отчёт. Идеально укладывалось в картину недавно начавшееся наступление. Куда бежать, как не сюда?
Накормили, дали воды, обещали, если понадобится, помочь с лекарствами. Документы забрали то ли для проверки, то ли для оформления билетов на экстрадицию.