В алюминиевом антиударном корпусе ампулы нимесулида, смешанные с какой-то дрянью. Зарядил сразу две в шприцевой пистолет, один заряд в ногу, другой в живот. Облегчение пришло, кажется, через целую вечность. Плечо тоже задело, но не насквозь, лишь царапнуло. Повезло, корпус наплеча хоть и пробило, но инерцию пули он свёл почти на нет, увёл в сторону.
– Жить буду, – говорить всё ещё удавалось с трудом, но уже связными словами. Вязкий ком крови подкатил из горла, заставил проблеваться.
– Профессор! Он со мной! Пришлось его хорошенько стукнуть для сговорчивости.
– Он в сознании? – берёг слова, будто на крайний случай. С переломом рёбер особо не поговоришь, а впрочем…
Глянул, это же эффект! Критический-отрицательный – самое время для «Адского терпения». Жаль, сразу не догадался, можно было бы сохранить ампулу нимесулида.
Сразу же стало легче.
– В сознании, – отозвалась Жаклин после недолгого молчания, словно бегала проверять. – Мы укрылись в бывшем торговом центре. Картран назывался или как-то так. Буквально напротив артиллерийских установок.
Вспомнил, а не так уж и далеко.
– Расслабляться рано. Повстанцы сейчас придут в себя.
– Не придут, правительственные войска высадили воздушный десант. Ожидается ещё несколько воздушных налётов. Сокол, это не главная наша проблема.
– Просвяти меня в то, как выглядит настоящая беда.
– Тебе бы самому на это глянуть.
– Вы прямиком в торговом центре?
– По пожарной лестнице со стороны парковок проберёшься. Тебя сильно ранило?
Что она, носом чует? Впрочем, услышь я самого себя на начало разговора, к такому же мнению пришёл бы.
– Немного. Ты?
– Задело по щиколотке. Ничего серьёзного, перевязала и всё.
– Есть чего опасаться?
– Местные бои. Стрельбу слышишь? Тут правительственные с повстанцами закуксились. Не ровен час, подвалят гунгнировцы, проф сказал, они за ним охотились.
– Вяло они за ним охотились, – пробурчал я в пустоту.
– Что?
– Ничего. В боевой контакт по возможности не вступать, поняла? Профессор нам нужен живым. Найди там ему что-нибудь вроде бронежилета, если будет возможность.
Француженка вяло угукнула, на том и завершили передачу.
Я попытался встать, нога одеревенела, нужно было приноровиться к ходьбе. Шаг, ещё шаг, другой… Бегать мог, но не быстро и хромоного.
Вой, плач, крики, канонада стрельбы. Где-то, казалось, под самым ухом, бухали очередные разрывы. Попался на глаза группе повстанцев, словно крысы, пробирались вдоль стены. Зашевелились, открыл по ним огонь раньше, чем они по мне. Будь при мне пулемёт, шансов было бы больше, а так… Один рухнул замертво, другой раненым упал на землю, корчась и вопя, четверо остальных, пользуясь преимуществами местности, окружали.
Сам я нырнул за витрину разбитого магазина. Пустые полки, битые стёкла – самое то, чтобы играть в прятки с отрядом спецназа.
В отличии от меня у этих пулемёт был. Вспомнился Ли Энфильд с прицелом. Эх, сейчас бы трофей решил большую часть проблем! Но его забрала себе француженка.
Залёг. Магазин дырявило насквозь крупным калибром. Я попытался высунуться – чуть было не лишился головы, теперь противник знал, где сижу. Вот же дрянь! Позвал Юшку, чтобы сохраниться, надо было ещё до того, как тронулся в путь.
Вторую гранату швырнул в дверной проём напротив, дождался взрыва, перекатом ворвался внутрь. Вокруг витала куча пыли. Жаль, в это время ещё не придумали фильтрационных камер на основе нейросетей. Не было их, но была выучка да интуиция, раньше не подводили.
Не подвели и в этот раз. Короткими очередями стрелял по низу углов. Из пыли рухнуло мёртвое тело пехотинца.
Пулемёт переключился, видать, у них тоже были точки, передавали друг дружке мою позицию. Я споткнулся об обломок, услышал, как по второму этажу гулко ухают чужие тяжёлые сапоги, открыл огонь сквозь потолок и на звук.
Ждать и вслушиваться смысла не было, выглянул на улицу, отчеканил остатки магазина в песок. Пыль тучей взметнулась, служа хорошим прикрытием. Пересеку улицу и можно будет швырнуть пулемётчику третью, последнюю гранату, заставлю сменить позицию, а там по обстоятельствам: либо дам дёру, либо убью.
Побежал. Пыль лезла в глотку, выбивая остатки дыхания. Вдруг воздух вспороло грохочущим ритмом, даже в преисподней узнаю этот гул!
Я разом перестал быть целью номер один. Пулемётчик, занявший хорошую позицию меж двух обломков, пытался встать. Ему бы бросить пулемёт, да он не догадался. Над нами грозным великаном навис вертолёт правительственных войск.
Второй промчался, обдав потоком воздуха. Моё прикрытие попросту сдуло, обнажив прямо посреди дороги. Повстанца-пулемётчика достали первым, птичий стрёкот стал последним, что он услышал. Я понял, что мне никуда не деться, швырнул наземь «Чаквартанну», поднимая руки. Чуял себя жалким лилипутом под взглядом исполина.
Исполин оказался не в настроении, птичья трель пропела и мне…
Глава 10
Марево загрузки тягучее, цветастое, как коридор калейдоскопа. Ни Юшки, ни голоса, ни мглы. Что-то пошло не так, и я умер по-настоящему?
Испугался будничности мысли, стало не по себе. Чужой голос невнятными словами бил по ушам, я озирался, пытаясь понять, кто говорит, и никак не мог.
Через мгновение всё встало на свои места. Мягкое касание девичьей руки. Юшка системной феей, сжав ладошки вокруг запястья, тщетно отталкивалась от воздуха, надеясь вытащить меня из чуждого потока. Мне стоило ей помочь, просто оттолкнуться от земли, но тело сделалось непослушным, кукольным.
И всё же ей удалось.
– Что это было? – спросил, придя в себя на коленях, качая головой в попытке прогнать наваждение. Всё проявление жизни словно кто высосал из персональной ассистентки, она вновь смотрела на меня до противного фальшивым взглядом.
– Провал в коридор Нейпера.
– Коридор Нейпера? Что за дрянь!? Максим ни про что такое не говорил.
– Коридор Нейпера – открытое в сорок седьмом году Алексом Нейпером состояние мозга. Проявляется на границе осознанного сна и непроизвольного, вызванного нервной системой организма пробуждения. Мозговые функции, отвечающие за реакцию на раздражители…
– Слишком научно, – скривился я. Уже хватило на сегодня рассказов Маши о том, как вся эта штука работает. По серым зрачкам Юшки пробежала обработка моего ответа.
– Простыми словами это пограничное состояние, в которое человек может угодить после осознанного сна.
– Опасное?
– Нет. Корпорация «Майнд-тек» никогда бы не позволила себе нечто, что может навредить респондентам.
Хотелось бы мне знать, умеют ли роботы врать? И если да, с какой периодичностью?
– Так значит, можно переходить к загрузке? Долго длился мой сеанс?
– Два часа, сорок шесть минут, двенадцать секунд…
Я замахал на неё руками, сейчас она мне ещё и доли секунд с мгновениями посчитает…
Но если верить ей, так рабочей день почти только начался, в самом разгаре. Прикусил нижнюю губу, ладно, мы ещё повоюем!
Юшка спросила, запускать ли загрузку? Ответил как и всегда…
Мгла выплюнула меня прямиком в гущу сражения. Горячая пыль, палящее солнце, жар раскалённых гильз. Дым со ствола.
Мухой в меду тащились мгновения, я отчаянно вспоминал, что делал перед смертью, помнил лишь вертолёты.
Пулемёт гулко, вязко строчил одну очередь за другой. Моё укрытие теряло очки брони, ещё чуть-чуть – и его можно будет развалить ударом кулака.
Вспомнил перекат, гранату, стрельбу по углам. Грохот сапог по второму этажу, слышал его и сейчас.
Отчаянно и зло метнулся в обратную сторону, к чёрному ходу. Повстанцы, озверевшие от моей выходки, шли буквально по пятам, забыв про осторожность.
Две вертушки точно в срок, как и ожидал. Несчастные оказались у них как на ладони. Слышал сквозь грохот собственного сердца, как по бедолагам работают бортовые орудия. Судьба их незавидна.
– Ого, а правительственные хорошо взъелись. Три пары вертушек работают, не иначе будут прикрывать наступление.
Жаклин комментировала, точно видела. Я обогнул магазин, включил биноклевый режим, чёрный обгоревший скелет торгового центра было видать даже отсюда.
Всполох снаряда с ветвистым следом рванул в мою сторону, я подавил желание нырнуть назад под прикрытие магазина.
Во-первых, бесполезно, а во вторых, это ракета земля-воздух. Я не видел, но слышал, как болванка снаряда протаранила вертолёт, всё остальное доделало воображение.
– Ага, меня чуть было не подстрелили эти птички.
– Лучше не попадайся в пределы их оптики. Они наверняка проверили, ООНовцев здесь быть не должно. А если и должны, им всё равно.
– Да я уже догадался, – проговорил сквозь зубы.
Неспешно, размалывая обломки домов под гусеницами, выкатилась самоходная зенитка. Если верить камуфляжной раскраске, то точно повстанцев. Вертолёт, решивший отомстить за сбитого напарника вышел как раз на её угол обзора. Вторую птичку посадили под аккомпанемент счетверённых пушек.
Я выждал момент, когда экипажу зенитки было не до меня, тенью проскочил мимо. Открылся взгляд на площадь, мимо которой проезжали. «Страдевари» пострадали от авианалёта первыми, все пять машин обратились вывернутой наизнанку грудой горящих обломков.
– Сокол, я тебя вижу.
Не иначе через снайперский прицел. Жаклин продолжила докладывать обстановку.
– По правую сторону от тебя ползёт гранатомётный взвод правительственных. Не иначе хотят грохнуть зенитку.
– Это хорошо или плохо?
– Плохо, – мрачно отозвалась француженка. – Зенитка вертолёты пасёт. Если ей настанет каюк, они как раз зайдут с того бока, где мы засели.
– Понял. Тогда подсоби мне, прикрой. Постараюсь подчистить.
Прикинул, откуда могут прийти, сделал поправку на боевое мышление. Будь я на их месте, я бы обошёл вон ту кучу развалин и как раз зашёл грозе небес в тыл. Могли бы и по прямой, но тогда попадут под обстрел Жаклин. Не настолько же они глупы, чтобы переть напролом?