Мне не хватало ловкости и сил, пришло время для боевого ража, когда, как не сейчас? Слезились от едкого пота глаза, а я почуял прилив сил, хлынувший по всему телу.
Прыгнул наземь, через мгновение зад фуры обратился в нечто неописуемое. Тягач вздрогнул от тяжёлого удара, закачался на колёсах рессор.
По грязи земли принялся карабкаться, пролез между здоровенных осей грузовика, монструозные колёса скрыли меня от вражеского взгляда.
Высунулся, решая что делать дальше. Можно было очередью по блоку питания. Тот, конечно, защищён хорошо, да я видел, что у него седьмой уровень пробития. Стрелял бы по нему Крошка, и машина бы встала, обратившись лёгкой добычей. Жаль, что здоровяк не знал, куда бить, а моя «Чаквартанна» с этим не справится, разве что промнёт.
А вот граната, с другой стороны, вскроет доспех, словно консервную банку.
– Крошка, видишь его?
– Нет, он за тягач зашёл. Кажется, я достал сукиного сына, босс!
Сказал, как с языка снял.
– Сможешь найти позицию, откуда он простреливается?
– Если только на пригорок вылезу. А я там как на ладони, он меня пушкой снесёт.
– Не снесёт. Я гранату брошу, а ты бей сразу же всем боезапасом, понял?
– Ты босс, босс, – отозвался здоровяк.
Гранату швырял с задержкой, чтобы у поганца не было времени сгруппироваться или нырнуть за прикрытие грузовика. Не дожидаясь взрыва, перекатился по обратную сторону фуры, хорошо, что догадался. Колёса, задетые взрывом, сорвало с посадочных мест. Лопнули шины, фура просела наземь, едва не придавив меня под собой. Но пулемёт Крошки молчал секунду, другую, третью… Повисшая тишина казалось мутной, вязкой, словно прокисшее молоко. Набрал побольше воздуха в грудь, чтобы рявкнуть в переговорник, но тут загрохотал М-60.
Я не видел, слышал как пулемёт, захлёбываясь боезапасом, усыпая землю гильзами, строчил и строчил без остановки.
Экзоскелет взорвался, грохнул следом, но Крошка перестал стрелять лишь тогда, когда кончились патроны. Сквозь переговорник я слышал лишь его сиплое, надсадное дыхание. Великан стоял на обозначенном пригорке в полный рост…
Сеанс закончился, мир схлопнулся во мглу. Позади остались электростанция и злосчастный палаточный лагерь. Вылезая из капсулы, чувствовал, будто руки до сих пор воняют ружейным маслом и порохом. Словно заведённый орудовал мочалкой в душе, пытаясь смыть с себя мерзкий аромат.
Рабочий день закончился. Тугие струи горячей воды успокаивали и утешали, все случившееся всего лишь страшный сон. И пусть завтра снова придёться вернуться в его недружелюбные объятия, это завтра.
С потом и грязью вода смывала и последние воспоминания о сеансе. Посвежевший я помнил лишь заверения Крошки, что он постарается в следующий раз исполнять приказы как положено, без дикой самодеятельности.
На том и порешили.
Домой вернулся быстро, даже сам удивился
Открыл дверь, меня встретила темнота коридора и повисшая кислая тишина пустого дома. Страх имел десятки обличий. Сегодня он явился в облике вопроса, а была ли девочка?
Здравый смысл бился с ним, парируя шпагой доводов. Утверждал, что она живой человек, да и ведь учится теперь. Сам же запретил ей водить сюда друзей, что, если просто загулялась? На улице метель, и всё же красиво: блеск новогодних огней, праздничные голограммы…
А если нет? Вдруг подкараулили, подождали, взяли своё? Та троица недоделанных пранкеров могла запомнить обиду.
Страх оказался сильнее. Злым чёртом взобрался на плечи, вцепился в волосы. Влажный язык щёлкал у самого уха и напевал бессвязное, но жуткое. Пустота её комнаты навевала мрачные мысли, не давала покоя.
Быстро одеться, прыгнуть в ботинки, спуститься…
Чего-то в квартире не хватало. Всё как будто было на местах, даже её вещи, но будто вместе с ней сгинуло что-то ещё.
Или кто-то.
Тучка!
– Кс-с-с, кс-с, – привычно и как-то по-детски позвал кошачью гостью в надежде, что та попросту спряталась где-то под диваном. Ушла и забрала кошку с собой? Сиротливо и одиноко лежал рюкзак с конспектами, их она бы точно не бросила.
Желание действовать толкало в спину. Двинул к входной двери, на ходу вынимая телефон из кармана. Наберу Сашку, наверняка он не так далеко ускакал. Но тут же все мысли разбились в прах, когда прямо перед моим носом распахнулась дверь.
Зябко одетая почти в домашнее Оксана дрожала от холода. На руках не меньше замёрзшая кошка. Девчонка распахнула глаза от изумления, на девичьих ресницах застыл иней. Она как будто не ожидала увидеть меня здесь, молчаливо уставилась на мою фигуру.
– Пап? – наконец-то выдавила из себя. А я не знал как себя вести. Хвалить? Ругать? Объяснение всему сжалось от холода на её руках, утробно урча и пытаясь согреться. – Вот, выскочила в коридор, как я пришла, убежала. А я за ней… На улице же холодно, замёрзнет. Ну ты чего, пап?
Вместо тысячи слов я прижал её к себе в объятиях, чуя неведомое доселе воздушное облегчение оттого, что с ней всё в порядке…
Глава 15
Четверг почти не запомнился. Словно из игрового сна оказался в реальном, а мозг спешил отсеять всё лишнее. Лишь то, как вчера вечером после чая Оксанка хитро улыбнулась и скрылась в коридоре, а после явилась с подарком. Цветастый голографический ёлочный шар. Умел вращаться, отбрасывать на ближайшие поверхности сказочные изображения. Верить упаковке, так в нём ещё стоял звуковой синхронизатор. Если повесить подобного рода игрушки на одной ёлке вместе, можно соединить через приложение на смартфоне в единую цепь и проигрывать музыку.
А ведь и в самом деле новый год уже буквально на следующей неделе! Каким я представлял его ещё месяц назад? Точно не таким. Оксанка смущённо спросила, есть ли у меня ёлка и гирлянды? Уже хотел покачать головой, но вспомнил, как буквально перед тем, как отправляться на африканскую кампанию, покупал. Сразу же после того, как оформил ипотеку. И ведь забыл. Пылилась третий год подряд в недрах старого дивана.
Там же сыскались и игрушки, похуже тех, что подарила мне Оксана, но тоже ничего. Гирлянды с настраиваемым ритмом и цветом, пушистая блестючая бахрома. Тучка, любопытная как никогда, обнюхивала находки, сторонилась, но раз за разом возвращалась поглядеться в большой пузатый красный шар. Он манил и пугал её одновременно.
С усердием, достойным лучшего применения, девчонка взялась наряжать квартиру, приводя ту в праздничный вид. Я не сопротивлялся её сиюминутной прихоти, чуя, как буквально вернулся в давно утраченное прошлое. Здесь подержать, тут накинуть, отсюда убрать. По старой, невесть когда сложившейся традиции пластиковая зелёная красавица была водружена на полку прямо над телевизором.
Оксанка, словно капитан дальнего плавания, гордо стояла на табурете, водружая на пахнущие хвоей ветви одну игрушку за другой, пока её взгляд не пал на истинное сокровище былого.
– А это что? – в её руках оказалась фигурка. Паренёк на санках с кривой улыбкой и чёрными бусинками глаз. На меня нахлынули воспоминаний, как точно также почти тридцать лет назад я приволок из детского садика слепленную игрушку из нейроглины. Мать приделала к ней атласную ленту, чтобы можно было повесить на ёлку.
А отец снова напился и устроил скандал.
Неприязнь влилась в память стылой водой, от внимания Оксаны не ушло изменившееся выражение моего лица. Участливо спросила.
– Что-то личное?
Я попросту кивнул. Она тут же предложила убрать, а я воспротивился. Нет. Можно сколько угодно прятать прошлое в пыльные сундуки, боясь всего жуткого, что было. А мне хотелось, глядя на творение собственных рук, вспоминать исключительно о хорошем.
После легли спать. Тучка в этот раз решила избрать меня своей подушкой, забралась, улеглась прямо в ногах и свернулась калачиком. Не стал прогонять и без того чуть не сгинувшего котёнка.
На работе начало казаться, что Максим меня избегает. Странно, ещё несколько дней назад он готов был бегать за мной хвостиком, а теперь будто забыл. Неужто отыскал новую игрушку? Почуял укол то ли ревности, то ли глупой обиды. Рассмеялся над самим собой.
Маша не спускала с меня глаз, плавая где-то в собственных размышлениях. Мира, явившаяся одновременно со мной, попыталась уволочь меня в сторону кафетерия, но грянул звонок, говорящий о том, что всем пора занять свои места в капсулах. Интересно, для неё что, понятия времени не существовало?
Спросил и тут же задался тем же вопросом, а сам-то? Время обратилось в тягучий жидкий кисель. То бежало потоком, то останавливалось в моменте. Спросил об этом у Маши, но та разве что пожала плечами и списала всё на период адаптации к новым условиям работы. Объяснение мне не нравилось, но пришлось довольствоваться им, иного попросту не было.
В сон погрузился быстро. Явившаяся Юшка на вопрос об опыте лишь пожала плечами, новых уровней в этот раз не завезли, придётся до десятого ещё пилить и пилить. Специализация, что должна была открыться на нём, заставляла думать, куда же пойду дальше? Пошёл к Лене, а точнее, к её ассортименту за советом.
После выполненного задания её магазинчик стал побогаче. Ухмыльнулась, когда я появился, спросила, не наскучила ли мне французская планка, и не желаю ли я вновь испытать объятия истинной женщины? Спрашивал про неё у Глеба, сказал, что она ведёт себя так только со мной.
Американка вырвала у меня из рук истёртый донельзя бумажный буклет каталога и сунула планшет. Задрав нос, заявила, что бумажки – прошлый век, а мне как сыну будущего следует идти в ногу со временем.
– Оружие можешь купить прямо сейчас только то, что у меня с собой. Но ты только взгляни! Что понравится в планшете, укажешь, заплатишь, а я уж привезу. Приглянулось что-нибудь, красавчик?
Пулемёты, гранатомёты, первые экзоскелеты. Поставленная в угол, будто в чём провинившаяся «Чаквартанна» грозно смотрела красной линзой прицела, будто заподозрив меня в измене. А с чем изменять точно было.
Японская штурмовая винтовка родом из Нагаянской префектуры, где возвели оружейный завод. Два боковых магазина под цевьём, глушитель в комплекте. Глеб бы такую игрушку точно оценил. Взял, взвесил в руках, мне показалась слишком тяжеловатой. А вот на заказ взял пистолет-пулемёт. Русский «Егерь» на сорок четыре патрона, высокая скорострельность, убойная сила на троечку. Лёгкие укрытия и побитые средние прошьёт насквозь. Приглядывался к экзоскелетам, те стоили за четыреста тысяч, мне сейчас не по карману. Да даже грязного дохода с прошлой вылазки бы на это хватило!