вцев был ответный ключ для соприкосновения точек.
– А чем плох второй вариант?
Вместо ответа Свонсон положил на стол планшет, будто знал, что спрошу. Голографическое изображение легло перед нами во всех четырёх плоскостях.
Карты. Разные, сменяющие друг дружку раз в пять секунд по скрипту. Почуял себя идиотом, то, что ответит Свонсон, вполне очевидно, а уж бывалому солдату, как мне, в особенности.
Он и ответил.
– Координаты имеют смысл лишь в том случае, если мы знаем, к какой из карт их прилагать. Без этого для нас это будут всего лишь цифры, не больше.
Почуял, как внутри меня закипает злоба в первую очередь на самого себя.
– Значит, добытая нами информация бесполезна? – на языке отчаянием сидел ещё вопрос, Жаклин умирает зазря?
Миллер поспешил успокоить.
– Не всё потеряно. Наверняка кто-то из гунгнировцев может знать. Выйдите на охоту за ними в регионе Австрии, наверняка, кто-нибудь захочет выкупить свою жизнь в обмен на знания. С этого момента, Соколов, объявляю, что за взятие в плен каждого террориста будете получать денежное вознаграждение. К слову, отчёт, о проделанной вами работе… – он подтолкнул ко мне увесистый конверт. Я на него даже не взглянул.
– Я не закончил.
– Вам есть, что сообщить мне ещё? Кажется, вы настаивали на личной встрече.
– Рихтер сообщил о готовящемся теракте на одном из ближайших саммитов ООН.
Полковник нахмурился, Свонсон вскинул руками.
– Какая-то бессмыслица! В ближайшие дни никаких саммитов быть не должно!
– Погоди, Роб, – Миллер осадил Свонсона, упомянув его имя. – Может так статься, что саммит не ближайший. Или неизвестный нам по каким-либо причинам. Интересно…
– Думаете, что пленные гунгнировцы могут об этом проболтаться? – спросил у него. Игровой сон мягко знакомил меня с механикой пленения.
– Думаю, что нам стоит задействовать шпионскую сеть. И начать стоит с Глеба… – Миллер нажал пару встроенных прямо в стол кнопок, разведчику-киборгу ещё только предстоял разговор.
– Я попытаюсь разобраться с этим. Свонсон, пусть твои ребята промониторят. Взломайте чью угодно почту, главы Пентагона, президента США, госсекретаря Германии с Россией. Ищите любые зацепки!
– Понял, – кисло отозвался Роб, взглядом вопрошая, может ли он идти? Миллер лишь кивнул в ответ, и через миг мы остались с полковником наедине.
– Что делать мне?
– Отдыхать. Набираться сил. Мне неприятно это вам говорить, но если ваша наёмница и выживет, воевать дальше она не сможет. Ни Урри, ни Дитрих положительных прогнозов не дают, так что поищите кого-нибудь ей на замену. Загляните в оружейную или к Елене, слышал, ей удалось сильно расширить свой ассортимент. Можете быть свободны.
Я встал, не забыв прихватить конверт. Верить таблице, что передо мной выкатила Юшка, так там пряталась космическая по моим меркам сумма в полмиллиона долларов.
И штраф на двадцать пять тысяч…
– Штраф… – спросил у самых дверей, – Мы пришили копа?
– Нет, – мрачновато отозвался полковник, закусил губу. – Оглушённая вами охранница на вокзале так и не пришла в себя. Позавчера ей диагностировали остановку сердца. Врачи не смогли запустить.
Я молча вышел прочь из кабинета, зашагал в сторону лифта. Что-то подсказывало мне, вот-вот узнаю судьбу Жаклин…
Глава 25
Тупо смотрел на квадратные кнопки лифта. Тот отзывался утробным урчанием, опуская меня на минус первый этаж. Спешащий внутренний персонал наводил порядок. Из кафетерия слышался запах кофе, из оружейной воняло смазкой. От дикой помеси запахов почуял тошноту, следом за ней явилась головная боль.
Просто так, без особых причин.
Возникший вопрос не давал покоя. Интересно, неужели мигрень обязательна для игрового сна? Но знал, стоит об этом заикнуться Максиму, как тот с улыбочкой скажет про полное погружение. И что я испытатель, и на мою долю ложится сей тяжкий груз. Страдать, чтобы боль можно было вырезать потом.
Чёрт с ними.
Кусал губы, посматривал на врачебный кабинет. Урри с коллегой пытались вытащить Жаклин с того света. Где-то там, на передке, казалось, что к подобному можно привыкнуть. Пот, боль, слёзы, грязь, чужие отчаянные крики, скрючившиеся, царапающие землю пальцы. И оглашенный рёв санитаров, готовых вытаскивать нас с того света прямиком под грохот разрывов и свист пуль.
Нет.
Думал, что привыкну на десятом, потом на двадцатом. Привычка бежала, не желая становиться моей ни на тридцатом, ни на сотом. Сжимал в руках тёмно-зелёный подшлемник из вискозы, беспощадно комкал, стискивая кулаки.
Словно это в самом деле может помочь.
С её ранами даже при современном для меня уровне медицины тяжко было сохранить жизнь, чего уж говорить про послевоенные времена? Новые медицинские открытия были разве что в зачатке.
Мозг боролся, пытаясь убедить меня, что это всего лишь дримейдж. Сонный образ, вытащенный из чьего-то сознания.
Думающий, умеющий смеяться, любить и ненавидеть дримейдж. Если уж так рассматривать.
– Не дрейфь, босс. На, – Крошка приволок термос с кофе, мятый металлический жбан с экраном термометра на крышке. Стоило её открутить, запахло крепким кофе. – Выкарабкается – хорошо. Нет – похороним. Мы солдаты.
Кажется, теперь я знал, к кому вместо меня прибежала эта самая привычка. Здоровяк выпрямился, разминая плечи, и двинул прочь.
Я вновь уставился в сухие цифры статистики.
Полмиллиона долларов упали на счёт. Уверен, что Дитрих, даже если они не вытянут девчонку с того света, запросит полсотни, если не целую сотню за раз. В минус сразу ушло то, что должен был Елене по кредиту. Часть денег автоматически ушла на счета Крошки и Жаклин.
Ничего, денег всё равно останется прилично. На экипировку и прочее. Почуял рядом с собой шевеление, невесть откуда взявшийся Глеб решил примоститься.
С разговором.
Сон как будто не заканчивался лишь одного его ради, знала бы Юшка, как я устал ждать её приветливое «сегодняшний сеанс подходит к завершению!»
– Читал те документы? – ходить вокруг да около у него не было времени.
– Краем глаза.
– Понял что-нибудь?
– Я всё полковнику уже изложил что мог.
– А теперь изложи мне. Сокол, ты если не заметил, мы тут не в бирюльки играем. А про крота мы уже с тобой обсуждали.
– А если крот – это ты?
– Тогда мне бы уже доложили о твоих успехах и наших поражениях прямиком из ставки Гунгнира.
– У них что же, где-то есть такая же конторка вроде нашей? Там сидит главный главнюк, рассыпает задания наёмникам, а по подземной базе носится не в меру прыткий сотрудник?
– Не ёрничай. Говори. И было что-нибудь, о чём ты говорить ему не стал?
Я выдохнул, положил подшлемник рядом на лавку.
– Они что-то и правда собирают. У них там куча списков людей, уже передал их в аналитический отдел. Полковник сказал, что имена не знакомы. Думаешь, врёт?
– Неважно, – отмахнулся Глеб. – Что-то ещё, ну?
– Помимо списков чертежи. Электронная переписка между главами. Пара докладов об уничтоженных группах Б-9 и Б-12 в положительном ключе, поздравляли друг дружку. Тебе это о чём-то говорит? Наши? Твои друзья?
Он прищурился и покачал головой.
– Это не наши группы.
– Значит, военные патрули? Сам же говорил, они террористы. Да и я видел, что они не брезгуют участвовать в военных конфликтах…
– Ты не понял, Лёха. Это не наши. Это их группы. И даже больше, за последние недели именно я занимался охотой на них. Они должны были захватывать определённых людей, получалось у них с переменным успехом.
– Куда захватывать?
– Если они и знали, то не сказали. Даже пленные.
– Ты приволок сюда пленных? – гунгнировцы, что встречались мне, пытались биться до последнего и не спешили поднимать лапки. Глеб кивнул, подтверждая невозможное.
– Не все из них глупы, не все из них готовы биться до последнего. Да и того рыжего, прыщавого вспомни…
И правда, было дело.
– Чему ж они тогда радовались?
Глеб вместо ответа пожал плечами. Спросил, было ли что-то ещё. Ничего, кроме того, что остальные доклады касались исключительно «проекта», мне добавить было нечего.
– Дела… – выдохнул он и встал. Похлопал себя по карманам замшевой куртки, будто что забыл, а через миг вытащил увесистую пачку денег.
– Из банка, что ли, украл?
– Вознаграждение за Виктора, – произнёс он, поджав губы. – По каналам «Гунгнира» уже прошла весть, что ты пришил сукиного сына. Я был бы рад прикончить его самолично, но мне всё равно.
– Тут полсотни тысяч, – сказал я, едва Юшка закончила подсчёт.
– Быстро считаешь, – то ли похвалил, то ли констатировал Глеб. – Бери. Пригодятся. Будут у тебя на счету и другие. К слову, раз заговорили о кроте…
– Слушаю, – кивнул, пряча деньги в карман. Про предателя хотелось бы знать, готов был самолично засадить ему пару выстрелов в голову.
– Пока я охотился за ячейками Гунгнира боевыми и не очень, сумел кое-что выяснить. Вряд ли тебе что-то скажет имя, но мало ли какие документы попадут к тебе в руки во время изысканий? Некий Ян – тот, кто нам нужен.
– Пробил по базе всех, кто с таким именем здесь?
– Это кодовое имя, но да, пробил. Всего трое человек. К слову, звони, – он дружески хлопнул по плечу, оставил в ладони обрывок листа. Цифры бежали вереницей одна за другой.
Качнул головой, да их же тут шестнадцать! Это что, номер счёта? Спросить не успел, Глеб прекрасно умел исчезать, ровно также, как и появляться. Ладно, после разберусь…
Скрипнула дверь, едва спрятал листок. Урри выглядел невесело, я проглотил горький ком обиды. Он вздохнул, а я всё понял, редко когда боевому медику и солдату требуется много слов.
– Слишком большая кровопотеря. Повреждены печень, лёгкие… желудок.
Я кивнул, стоило ожидать, ведь её дырявили вбок, если бы она только развернулась брюхом к стрелявшему – могло сложиться иначе.
– Умерла?
– Не доживёт до завтрашнего утра, – он вытер вспотевшие, покрытые кровью руки о влажную тряпицу. Слёзы навернулись на глаза, я сильнее сжал губы. – Что ж, – жал плечами здравый смысл, – ты спас её от смерти дважды. На третьей бледноликой надоело играться, тешься теперь уверенностью, сделал всё, что мог.