– А его остальные не видят?
– Чисто, босс.
Я дал разрешение. Выстрела не слышал, расстояние с глушителем сделали своё дело. Сам я медленно спускался по склону. У входа несколько мотоциклов как раз для таких дорог, но слишком уж шумные для наших замыслов. А вот УАЗ'ик вполне годился, если был на ходу. Гунгнировцы расстарались, выкрасили его в свои серо-мрачные тона, по бортам бежал пиксельный, уместный в городе камуфляж.
Природа тоже приложила руку, забрызгав грязью от колёс до самой крыши. Частенько на нём ездят.
Акула был прав, бочек с горючим было достаточно.
– Крошка, а всех тихой сапой снять не получится?
– Не, босс. Они друг у дружки на виду. А сдаётся мне, предупреждалка у них где-то внутри.
Думал точно также, а потому и кивнул. Ладно, мой выход. Можно было махнуть через забор, колючей проволокой никто не озаботился. Я поморщился, лишний шум. Был близко, слышал вражескую речь. Из подсобки доносились женские сдавленные рыдания и чьё-то пыхтение.
Сейчас мы это безобразие прекратим.
Кусачки пришлись как нельзя кстати. С тыла не было никакой охраны, думал, хоть камеру замечу. Если она и была, то несовременная, инфовизор ничего не обнаруживал.
Мне же проще.
Внутри оказался ровно через минуту, пот заливал лицо от волнения. Прильнул к стене основного здания, едва оказался внутри.
– Крошка, они как дёрнутся, ты сразу стреляй. Возьми кого хочешь на прицел, я маякну.
– Ты босс, босс.
Обошёл головное здание с обратной стороны. Наблюдательный дрон пришлось опустить; кончился заряд, а разбивать без причины не было нужды. Напрягся, когда увидел снайперскую позицию. Деревянная вышка! Но ложная тревога, оказалась пустой. Невысокая, как я её сразу не увидел?
Окно оказалось не заперто, не придётся наспех возиться с отмычками. Вздохнул, распахивая окно, в прыжке влетая внутрь. Стоявший у импровизированной кухни парень успел только обернуться, как положил ему прямо в грудь очередь.
– Крошка, давай! – рявкнул в переговорник. Выстрела вновь не услышал. Второй боевик усмехнулся и ругнулся, вовремя рухнул наземь, уходя от моей очереди. Обнажённая девчонка с заплаканным лицом успела поднять на меня дрожащий, полный ужаса взгляд, испуганно вскочила. Это стало её ошибкой.
Мне в голову ударил штурмовой раж. Почуял себя всемогущим, словно на спидах. Легко вскинул штурмовку, легко сдавил спусковой крюк. Выскочивший, словно чёрт из табакерки, парень схватил её в охапку, прижал мясным щитом. Я понял, что не успею остановиться, «Айдол» пел слишком быстро.
Очередь скосила их, словно влюблённых, она драматично рухнула в его мёртвых объятиях. В пору было скрежетать зубами. Юшка доложит в систему, а мне штраф.
Словно и не человека убил…
Здравый смысл вышвырнул из меня сентиментального нытика одним пинком. Сожалеть потом, после боя, а сейчас…
– Босс, я их всех положил. Помощь нужна? Спуститься?
– Обойдусь, – заверил его, нырнув в предбанник. Дверь от удара слетела с петель. Спешащий на помощь собратьям гунгнировец застыл на ступеньках с пистолет-пулемётом. Он с испугу сдавил крюк, град девятимиллиметровых прошёл над головой.
– Сохрани-и-ись, – подзуживала призраком витавшая едва ли не над головой Юшка.
Отмахнулся, запоздало пригнулся. Ответил огнём, мне уже повезло больше. Взвесил в руке гранату. Швырнуть подарочек тем, кто остался внизу?
Не стал. Оттуда гудело, не иначе, головной генератор, а Акула просил без лишнего шума. Придётся по старинке…
Удача солдата была кстати, как никогда. Внизу оказались догадливые ублюдки. От выстрелов разлетелись лампочки, погрузив всё во тьму, боевое зрение успело выхватить лишь одного доходягу, очертить красным. Уложил его на месте. А вот второй заставил понервничать.
Ничего, братец, сейчас активирую в инфовизоре теневой фильтр и…
Он принялся палить, как не в себя. И очень даже метко. Шлем клацнул, по голове словно молотком прилетело. На грудь брызнуло, из разодранной справа шеи сочилась кровь. Лишь чудом по касательной прошла! Пять попаданий угодили в грудь. Адское стаккато по рёбрам, внутренности готовы были взорваться огнём.
Я попятился, не смог устоять на ногах, споткнулся о вражье тело и рухнул на спину. Инфовизору настал конец, по крайней мере его замкнуло. Вот тебе и солдатская удача! Я думал, пройдут мимо.
Везучий сукин сын! Я снял с себя эффект обездвиженности, меня стошнило густой кровью, а придурка словно заклинило: вообразив себя Рэмбо, орал, выпуская остатки магазина в молоко. Воздух наполнили щелчки по пустоте.
Словно оголодавший вурдалак, сверкнув безумием в глубине глаз, он рванул ко мне, замахнулся прикладом. Не приди я в себя, и он размозжил бы мне голову. Я из последних сил подтянул ноги, пружинисто ударил перед собой прямо ему в живот. Он крякнул, скорчился, попятился, а я прыгнул прямо на него. Четыре удара обратили его лицо в кровавое месиво, встроенный в перчатку кастет творил чудеса.
Замахнулся для пятого, но выдохнул, успокоился. Бедолага ужё мёртв.
– Ты как, босс?
Крошка стоял со спины, кажется, не ожидал увидеть меня в таком состоянии. В голове после попадания всё ещё мутило. Будь у него в руках винтовка или карабин, уже валялся бы кверху брюхом.
– До свадьбы заживёт. Медпакет есть?
– Да у тебя же свой, босс, – заметил Крошка, но расстегнул липучку на рукаве. Я покачал головой, попросил подобрать что-нибудь от оглушения. Тошнило и штормило…
– Боссу досталось, – по рации сообщил Акуле Джон. Я, сняв остатки шлема, смотрел на крупную вмятину. Не пробило разве что чудом. Тонкой технике инфовизора настал окончательный каюк, строка состояния убежала за многообещающий ноль.
– Сильно? – в голосе Марка ни намёка на волнение. Чистое любопытство.
– Жить будет. У тебя там что?
– У них не защита, а дерьмо. Полностью в моих руках.
– А генераторы? Заминировал? – Крошка буквально за меня говорил.
– С ними сложнее. Только половину, остальные внутри здания. По периметру у них тут охранные вышки, станковые пулемёты. Из казарм выводят заключённых, вид у них неважный. Если наша цель кто-то особенный, то лучше поторопится.
– Что так?
– Расстрелы. Выводят по трое, к стенке, очередь. С виду ничем не примечательные люди.
– Часто? – это уже прохрипел я, отобрав у Джона шлем. Тот удивился, но не противился. Натянул себе на голову, чуял себя как первоклассник в защите старшего брата.
– При мне дважды. Тела оттаскивают. Не думаю, что здесь так каждый день.
– Не иначе, по особым случаям, – съязвил я. – К празднику берегли!
Акула пропустил мою иронию мимо ушей. Я выдохнул, время было возвращаться к делу.
– Ладно. Что там относительно систем? Под твоим контролем? Что там есть ещё? Транспорт, сколько человек в охранении. Тяжёлая техника?
– Проводник не соврал, – у Марка каждое слово по рублю. – С охранением хуже. Это берсерки.
– Кидаются на всех и без разбора? – я закинул в рот горсть анальгетических таблеток. Их предшественницы только-только начали действовать. Облегчение ко мне не спешило.
– Да ты чё, босс? – Крошка дался диву с моего невежества. – Это же особый отряд «Гунгнира». Злые ребята. Не зря, ох не зря вы подмогу взяли!
Акула замялся, но всё же решил сказать.
– Берсерков не пускают охранять тюрьмы в подобные захолустья. Это боевое звено, а «Гунгнир» не любит проволочек в таких делах.
– Тогда что?
– Либо они здесь проездом, как на перевалочном пункте до обновления приказов, либо охраняют важную шишку. Ликвидатора или кого-то такого же уровня.
Час от часу не легче!
Глава 12
Духота зимнего вечера.
Нашёл Оксанку спящей на диване. В воздухе аромат плохо размешанной тайки и корвалола.
Спала она тихо, словно беспокойная кошка. Вздрагивала во сне. Продолжила делать вид, что спит, когда я вошёл в комнату.
Плюхнулся рядом, она поджала ноги, освобождая мне место. С торца спинки на меня свалилась плюшевая рыба. Зубастая, глазастая, с цветастой заплаткой прямо на носу. Это так задумано, или её просто заштопали?
Огляделся.
Тетради на столе разбросаны в беспорядке, планшет стоял на зарядке, ожидая, когда хозяйка вновь решится взяться всерьёз за учёбу.
Максим поймал меня за рукав у самого выхода, как будто караулил. Заглянул прямо в глаза, доверительно проговорил, что Оксана, может, талантливая и целеустремлённая девочка, но если не возьмётся за ум, отдаваясь во власть развлечениям юности, карьеры в «Майнд-тек» ей не видать, как своих ушей.
Как и диплома. Её вышвырнут, когда не сдаст первые проходные экзамены.
Знала ли она об этом разговоре? Как минимум догадывалась, что кто-то из моего начальства стучит на неё, ведь подобный разговор с Максимом состоялся ещё вчера.
Она ждала упрёков. Грязных, недобрых, справедливых впрочем-то слов. Что я её кормлю, пою, даю крышу над головой, а в ответ – чёрная неблагодарность. Позорит меня перед остальными.
Может, где-то в глубине души мне и хотелось излить скопившуюся злость в такой форме, но в дело вмешивалось воображение. Не жалея красок, рисовало меня в образе мегеры. Становилось смешно и глупо.
Безусловная любовь.
Дайте ей почувствовать, что она вам нужна несмотря на заслуги, ведь столкнувшись с трудностями, будучи душевно раненой она ищет в ближних защиты.
Просит её таким странным образом. В конце концов, несмотря на возраст в паспорте, она по-прежнему всего лишь ребёнок…
Ребёнок, ага. Как за бутылку хвататься, так это она первая, как с мальчиками целоваться в белье, так…
Стало стыдно за последние мысли. Как будто именно так, как получилось, она и планировала. Хотела же совершенно по-другому!
Сарказм выполз из своей норы, чтобы восторженно хмыкнуть: – Здесь, на диване, не один рёбенок.
Два.
Оба молчали, боясь начать разговор. В конце концов смелость победила в юности, и она открыла глаза.
Я боялся, что разговор сорвётся, попросту не случится. Она скажет холодное «привет», зевнёт и отправится прогонять сонливость прохладным душем и кофе.