Меня чуть было не прошибло с ног до головы, будто первая затяжка в жизни. Едва сдержал рвущийся из меня порыв кашля, затягиваться во второй раз не спешил. Максим смаковал удовольствие, жмурясь довольным котом.
– Корпорации существуют в зависимости друг от друга. Воюем отделами, верхушкой дружим. Так сподручней. Когда нам понадобится что-то посерьёзней простой охраны, они протянут руку помощи. Не бесплатно, ну да ведь не в этом суть…
– Тогда к чему были все эти игры? Азарт скучающего старика? Разогнать застоявшуюся от кресельного безделья кровь? – глянул на оборот сигареты. Sarsaparillas. Надпись золотыми буквами бежала прямиком по ленте окантовки фильтра. Даже не слышал про такие, наверняка кубинские или итальянские. Кто у нас там сейчас мастак по выращиванию табака?
– Нет. Противостояние реальное. Дружба дружбой, но денежки врозь. В конце концов мы торгуем интересами. Вы как игральная фигура на этом поле, человек новый, ничего не соображающий.
– А если бы они обратили внимание на Светлану, от неё было бы больше толку?
– Вероятно. В конце концов она точно бы не решилась на столь детские авантюры, которые разыгрывали вы. Спецовка механика «Майнд-тек», бейджик… Это он вам подогнал сам, или ваша идея?
– Моя.
– Знал, что у него хватило бы воображения на что-то посерьёзней, – усмешкой Максима разве что в пучины депрессии вгонять. Я лишь закусил губу. – Эх, Алексей-Алексей… Вам наверняка казалось, что вы проворачиваете воистину шпионскую афёру, а я следил за вами, словно за малым ребёнком.
– Так почему не уволили сразу? Дали довести дело до конца?
Он повернулся ко мне, и я почуял его холодный будоражащий взгляд прямо из-под линз солнцезащитных очков. Сейчас он злобно оскалится и скажет, что всё это ради того, чтобы я успел достаточно измазаться в этом деле или после разоблачения оказался его должником.
– Хотел посмотреть, как вы будете действовать. О вас много писали, прежде чем мы обратили на вас внимание.
– Может, и шарик в казино на вас работал? И тузы козырные после того, как я проиграл, от вас премии получили? – пошутил, а на душе стало неуютно.
– Может быть, Алексей, может быть. К чему вам эта правда? Скажи я вам сейчас, что так оно и есть, что вы станете делать? Ругаться? Может быть, распустите руки?
Максим был последний, против кого мне хотелось бы спарринговать. Свести бы его на одном поле с Вениаминовичем да посмотреть на схватку двух йокодзун. Уверен, на такое можно билеты продавать…
– Молчите? Значит, я прав. Потому я вам об этом никогда и не расскажу. Но вернёмся к делу. Вы метались, словно загнанная в угол крыса, – сравнение пришлось мне не по нраву, но Максим проигнорировал возникшее на моём лице возмущение. – Видите ли, есть в вас нечто… Ваши сомнения. Они как хорошее вино в ночи. Вы метались от одного к другому. От совести к предательству. Хотели поймать за хвост правильный ответ, заранее зная, что его не было и не будет.
– И это ваша мотивация? Ну, не увольнять, не остановить до того, как наломаю дров.
Он как будто бы не слышал, продолжал.
– Вы правы, Светлана смогла бы вас превзойти. В хитрости, в умении вести игру, держать интригу, строить козни и невинные мордашки. Нина говорила вам, что игровые сны оставляют на испытателях отпечаток?
– Слышал, что наоборот. Тащим в них личное, и оно только мешает что восприятию, что сбору данных… – а ведь Максим, кажется, об этом мне сам и говорил. Он вздохнул, докурив свою сигарету, швырнул окурок точно в урну. Только сейчас я заметил в нём то, что укрывалось от глаз прежде. У него до блестящего отточенные, почти механические рефлексы. Он сам-то случаем не киборг? Воображение, успевшее вообразить невесть что, взяло дурную привычку изображать его глаза под маской красными зловещими инфракрасными линзами…
– Да, оно так. В некотором роде. Но вы ведь как-то уже задавались вопросом, насколько хорошо может исполнять роль победителя драконов тот, кого ещё вчера задирали в школе? Или где серая мышка успела натренироваться интрижкам? Почему все её потуги не закончились в первый же день посреди гарема, полного ядовитых змей в людских обличиях?
– И почему же?
– Первая попытка всегда бонусная. Вспомните сами свою первую смерть.
Я кивнул. Хутор, мы с Глебом пытались выбраться из плена…
У надежды есть лицо. Старое, покрытое сетью морщин. Безмолвное, с застывшим выражением, в котором самое говорящее – это взгляд.
И непременно вперёд.
Мира выглядела именно такой.
Возвращаясь к офису «Майнд-тек», увидел её выходящей из двери. Отчаявшейся и утратившей блеск в глазах. Свеча надежды выгорела, обратилась тухлым огарком. Мне хватило одного окрика, чтобы вновь разжечь его в пламя.
Она ещё ребёнок. Выросший, разменявший второй десяток, отчаянно бегущий к третьему, но всё равно ребёнок.
Болтала без умолку, ей требовались свободные уши. Начала с того, что подумала, будто я умчал домой, напрочь забыв про обещание.
Слушая её, представлял, как в конце рабочего дня она с непониманием смотрела на мою пустующую гибернационную капсулу, а после бродила у раздевалок, вслушиваясь в досужие разговоры и смешки, надеясь услышать мой голос.
Покачал головой, пытаясь прогнать наваждение, она же захлопала ресницами.
– Ты чего?
– Да так, – отмахнулся, а ей хватило ума не настаивать. Зачем-то представил её в летнем лёгком платье. Как бежит по ступенькам, вздымаются голые коленки, юбка норовит задраться, показать сокровенное…
Ей хотелось всюду и никуда: вечность на улице и сей же миг под одеяльную теплоту пледа с чашкой горячего шоколада.
Третья личность желала остаться со мной.
Парящее, отдалённо похожее на Юшку голографическое дитя предлагало пищащим голосом и рисованной улыбкой заглянуть в «Тейват» за всеми вкусностями мира. Девчонка, вцепившаяся мне в руку молчала, но по глазам видел, хочет зайти туда.
Значит, так и будет.
Автомат натужно зарычал, исторгая из недр сладкую массу молочного коктейля. В карамельном море топпинга плавала белесая, похожая на муку посыпка. Даже знать не хотел, что это за дрянь.
Старался держаться подальше от кухни. Запахи еды настырно лезли в ноздри, а меня подташнивало после той вони, что исходила от покойника Дедова.
Мелочи, Алексей. Дьявол прячется в них…
– Сегодня… Сегодня странный сон был.
– Да?
– Ага. Знаешь, прежде в моих снах иных людей не было. Ну, в рабочих. А сегодня там был ты.
– Там и был я, – не видел особой причины скрывать. Смотрел на неё, ожидая реакции. Вспоминал, как тащил её на руках от несущейся прямо на нас сверху погибели.
Бросится на шею? Расплачется в благодарностях? Признается в любви?
Даже не знал, какой вариант хуже.
Вопреки ожиданиям, она отыскала ещё один: просто спокойно пожала плечами. Словно такое пустяк, каждый день случается. Даже обидно стало…
– Я так сразу и подумала.
– А Максим разве не рассказал?
– Рассказал, – вздохнула она и тут же улыбнулась. – Но разве стоит верить всему, что рассказывает Максим?
Чертовски верное замечание! Я даже хмыкнул.
– Почему твой игровой сон… такой? Зачем он вообще существует? Это же какая-то выжимка из жути, концентрат мрака!
– Может, и так. Знаешь, люди любят пугаться. Так с древности повелось, выдумать что-нибудь жуткое и бояться.
– А в игровой сон-то это зачем запихивать? Кому-то что, обычных кошмарных снов не хватает?
– В обычном кошмаре мы не контролируем происходящее. У последнего нет законов, нет спасения, нет надежды…
Она опустила взгляд. Точно не её фраза, и я даже наверняка знал, чья.
– Нина сказала?
Мира закивала в ответ, приложившись губами к трубочке. Пила маленькими глотками, не спеша и растягивая удовольствие.
– Мне раньше думалось, она врёт. Хочет оправдать зверства надо мной, ведь именно её выкладками меня определили на этот сон.
– А теперь?
– А теперь думаю, что она права. В неуправляемом кошмаре и правда нет спасения. А в моём есть. Одеяло, рекламный стенд, мусорный бак… и ужасы отступают прочь. Словно подчиняются незыблимому «раз не вижу их, они не видят меня».
– Тогда зачем открывать глаза или прятаться, если можно просто зажмуриться?
– Не всегда и не со всеми работает. К каждому ужасу свой маленький ключик, своё правило. А ещё учит наблюдательности. У висельников закрыты глаза, они тянутся на шум. Кто-то боится фонарного света, кто-то создан для того, чтобы просто напугать. По-разному.
– Слушай, мне вот интересно, как ты оказалась в «Майнд-тек»?
– У них глаз на нам подобных. Высматривают по базам, по закрытым данным. После обрабатывают…
– Нет, ты-то как пришла? Явился Максим, предложил избавить от проблем?
Она пожала плечами.
– Что-то вроде того. Какой ответ ты на самом деле хотел услышать?
Если бы только я знал сам…
Она вздохнула, опустив взгляд, покачала головой и устало зевнула. А ведь и не скажешь, что буквально полчаса назад проснулась.
– Я прыгнуть хотела.
– С парашютом? – окинул её взором. Девчушка меньше всего походила на тех, кто ищет адреналин столь экстремальными способами.
– Скорее наоборот. С моста.
Прищурился. Мостов в Великанске отродясь не водилось. Мира не заставила ждать объяснения.
– Не здесь. В Санкт-Петербурге… – у неё был особый, пробуждающий воображение голос. Тут же нарисовал себе запорошённые снегом просторы культурной столицы и главную достопримечательность города. Говорят, магниты с изображением поднимающихся краёв моста продавались и полсотни, и сотню лет назад. В последнюю цифру верилось с трудом. – Да тебе, наверно, и не интересно вовсе…
– Сам спросил, а теперь вдруг неинтересно? – поймал себя на глупом, почти подростковом любопытстве. Не иначе заразился от пробежек с Романом.
– Парень меня бросил, – её грудь колыхнулась от тяжкого вздоха. – Разве не знаешь, как бывает?