– Тогда почему не попросить прямо? Скажи, папа, что меня любишь!
– А ты на такие требования всегда искренне отвечаешь? Без нервов, сарказма? Не воспримешь как бабскую блажь? А девчоночье сердце оно такое, фальши не терпит. Да и ты бы её не понял, поступи она так. Прав я или нет?
Я участливо закивал.
«Не пытайтесь её понять на самом деле. Она росла в совершенно ином мире. Лучше попробуйте притвориться, что смогли понять, маленький обман всем только на пользу».
Среда.
День философских уроков прожжёному наёмнику. Ещё чуть-чуть, и ко мне начнут шастать духи прошлого, настоящего и будущего…
Он едва заметным движением глаз бросил взгляд на часы, неподдельно удивился.
– Время-то, ага? Пойду я, Лёшка. Ты тоже давай. Девку хоть в кровать отнеси, пусть выспится по-человечески. Бывай, служивый…
И захлопнул за собой входную дверь.
Глава 18
Четверг.
Разум цеплялся за название дня, искал в нём спасение.
Я же искал спасение в тишине и горячем чае. В холодильнике отыскался лимон, в хроноупаковке можно хранить продукты почти годами. Жёлтый, почти золотистый, бесконечно кислый.
Простуда приходила ко мне редко, но крепко пускала когти. Норовила прихватить горло, нос, заложить уши. Богатый ассортимент для одного меня.
Вчерашняя прогулка по крыше без шапки и в одних носках дала о себе знать. Организм бухтел внутренним голосом, уверяя, что мы, к прочему сожалению, постарели. Помню, как в одной из горячих точек пришлось с голым торсом при минус двадцати бегать, а здесь всего лишь немного перенервничал.
– Не подходи, – прогундел поутру Оксанке. Дочь выглядела свежо, будто только сошла с обложки журнала. Причёсанные волосы, умытое лицо. Слышал, как она шумела водой в ванне, но не стал мешать. Она вняла моему предостережению, остановившись на пороге кухни, недоумённо закладывая за ухо мешающую прядь. Я объяснился, у меня сопли.
Не хотелось этого говорить. Будто сама фраза максимально проклята.
Так оно и было. Оксанка сложила своё вчерашнее поведение, мой взъерошенный внешний вид, густо покраснела; её вчерашние приключения стали причиной моего недуга.
– Температуру мерил? Какие лекарства есть в доме?
Я смотрел на неё, чуть закрыв глаза. Из неё получится путёвая мать, если она в самом деле однажды решится завести ребёнка. Добрая, ласковая, по-строгому заботливая.
Вспомнил, как в детстве фраза «у меня сопли» была чем-то волшебным. Заклинанием, после которого тебя готовы утопить в нежности и вопросах. Как, откуда, почему, где мог подхватить? Мать была что наседка, а отец… Я даже вспоминать не хочу, но мне приятно было верить, что и он относился ко мне капельку мягче обычного.
Теперь я видел отражение матери в Оксане. Квартира вспыхнула светом неоминуевых ламп, тусклый песочный сменился ярким, по-домашнему уютным жёлтым. Вчера я стащил Оксанку с той стороны безумия, сегодня она норовила мне воздать за заботу своим волнением.
Бормотала извинения. Бессвязные, по-детски глупые, по-девичьи бестолковые. Готовая вчера на поступок, сегодня она его стыдилась.
– Не ходи на работу, пап! Ну что тебе стоит? Что такого важного может произойти, если ты… возьмёшь больничный на два дня?
Она бросила взгляд на календарь, а я подумал, что она ведь чертовски права. Мы остановили схватку во Вьетнаме на самом горячем месте. Приеду, так много ли от меня будет толку? Как бы Максим меня в таком состоянии не отправил домой…
– Надо хотя бы показаться, – ответил ей сипловатым голосом, встал. Температура если и была, то небольшая.
– В аду для тебя отдельный котёл.
– Что? – ожидал любое услышать из её уст, но не подобное. Может, ослышался? Оксанка выдохнула, заспешив с объяснением.
– Мне так учительница в восьмом классе сказала, когда я заявилась на урок с лихорадкой. Я тогда злилась, а потом поняла, права она была.
– Чем же?
– Чихну пару раз, а перезаражаю половину класса. Что ж в этом хорошего? Я ей ляпнула, что температуры не чувствую, а она нахмурилась и так сказала.
– А почему дома не осталась? – в принципе, я знал ответ он не отличался разнообразием. Оксана грустно опустила голову, утопив её в руках, проговорила лишь одно слово.
Мама.
– Знаешь, думаю, в Аду для меня припасено много котлов. Одним больше, одним меньше… А вот ты сегодня никуда не ходи.
Она подняла на меня взгляд, а я тонул в собственных размышлениях. Что сказать человеку, который едва не сиганул с крыши? Как оградить, как дать понять, что забочусь о ней?
По глазам девчонки видел, ей хочется, чтобы я на подольше остался рядом, потому что так она хотя бы не боится самой себя.
Прочистил горло и повторил сказанное.
– Не ходи никуда, не надо.
– А институт? Знаешь, сколько у меня пропусков? А я ведь только поступила…
– Поговорю с кем надо, один день ещё они тебе простят. Только, Оксан, давай, пожалуйста, больше без лишних приключений, идёт?
– Идёт, – ответила мне кивком, пряча попунцовевшее лицо в локтях. Знал, захлопнется за мной дверь, а она вновь утопит саму себя в самоедстве упрёков.
Взялся за ручку двери, а потом подумал, да кого чёрта?!
Умный дом возмущённо заголосил, что снова в грязной обуви да по чистому. Это заставило девчонку поднять на меня взгляд.
«Дайте понять ей, что примите её такой, какая она есть. Худая-толстая, хорошая-плохая, отличница-двоечница. Какая ни есть, а вы найдёте ей место в сердце»
Макс, может, не так поэтично сказал, но точно в таком духе.
– Выше нос! Не вини себя во вчерашнем.
– А кого надо винить?
– Все мы делаем ошибки. Устаём, падаем. Ломаемся. Иногда каждому из нас нужен тот, кто поймает тебя, когда упадёшь. Я поймал тебя вчера не для того, чтобы ты лила слёзы и размышляла о том, насколько ты плохо поступила.
Она тяжко и горячо дышала, глядя мне прямо в глаза, а мне показалось, что поймал птицу поэзии за хвост и продолжил.
– Мы все поступаем плохо, – чуть не поперхнулся, вспомнил, «из святых на этих улицах только статуи». – Можно до бесконечного копаться в себе, пытаясь понять, где и что пошло не так. А можно взять себя в руки, учесть ошибки и больше их не повторять. Я предпочитаю второй вариант. А ты?
Машу не видел. Словно изменив две буквы в своём имени, тихой мышью пряталась от моего взгляда.
– Ищите кого-то? – Светлана уселась на стол одного из лаборантов прямо на папки с документами. Тот оглядел её снизу вверх, так и видел, как в нём кипит возмущение. Чтобы какая-то безликая серость да задницей, да на его стол…
Но не посмел сказать ни слова.
Замужняя интриганка томно жмурила глаза, чувственно улыбалась. Уверен, сегодня декольтированная часть её костюма распахнута на две пуговицы сверх положенного не из-за жуткой жары.
Для меня.
– Просто осматриваюсь, – врать у меня получалось хуже, чем воевать. Свете хотелось продолжения случайно произошедшей меж нами интрижки. Помню, как сказал ей, что этого не должно повториться.
Понимал, что утверждение никто не послушает.
Светлана вздохнула, закинула ногу на ногу.
– Очень жаль.
– Что осматриваюсь?
– Что привыкли смотреть не туда, куда стоило бы. Как ваша дочь? Ей лучше? – с темы на тему она прыгала не хуже Максима. Кивка в ответ ей показалось мало. – Если вчера она разыграла перед вами милую пай-девочку, не делайте из этого выводов.
– Вот как?
– Дети врут не для того, чтобы соврать. Просто им есть что скрывать. А понимание подозрительности в этом возрасте искажено, не осознают, что попытки быть послушными привлекут к ним больше внимания, чем они хотят.
– А вы точно работаете испытательницей игровых снов? – спросил, глядя прямо ей в глаза. Светлана молча ждала продолжения. – Может, на полставки подменяете Нину, психолога?
– Хамите, – широкая улыбка украсила её лицо. Девчонкой, чуть задрав руки, она женственно спрыгнула со стола, лишь чудом не уронив ни одной из папок, стуча каблуками обуви, двинула в сторону гибернационной капсулы. Почему-то думал, что обернётся.
Не обернулась.
– Привет, – улыбчиво подскочила ко мне Мира. Вчерашний день для неё словно маленький праздник посреди урагана лживого мира. Казалось, начал понимать её со вчерашнего дня чуточку лучше. В особенности после увиденного-то… – Готов к труду и обороне?
– Как пионер, – ответил в тон её непонятной утренней радости.
Загрузка. Загрузка. Игровой совет.
Снова загрузка.
Юшка выглядела так, словно вернулась из отпуска: снулая, невесёлая, равнодушная. Можно было только догадываться, какие колдунства над ней вытворяли Машкины ястребы.
Одно понятно точно, второй раз мне войти в отладочное меню уже не дадут. И дьявол с ними, дело сделано! Осталось только прибрать к рукам злополучный картридж с данными и передать его Вениаминовичу. Вот уж тот разрыдается от счастья.
Системная фея часто заморгала, словно прогоняя с себя сонное наваждение. Заговорила сквозь фальшь улыбки.
– Приветствую, Алексей! В прошлый раз мы не успели распределить очки умений, положенные вам после повышения уровня. Желаете доверить выбор мне или…
– Сам.
– Как будет угодно, – кажется, она расстроилась моей настойчивости. Выбор сегодня оказался воистину королевским.
Мангуст, активируемое, не изучено.
Способность позволяет увеличить показатель реакции до максимальных значений. Увеличивает уровень восприятия на 15%. Замедляет игрока на 20%…
Показалось, что в описании ошибка. Что это за скорость реакции такая, что замедляет меня самого? Ответ лежал строкой ниже.
…Замедляет окружение вокруг игрока на 50%.
Даже спрашивать не надо, что означает. Взял и накинул ещё пару очков в умение, довёл до максимального. Сам я теперь замедлялся на 25%, а окружение на 85%. Пресловутый «буллет-тайм», куда ж без него?
От навыка потянулась ветвь, открывая ещё один. Замочек распахнулся, растворился в воздухе.