Получилось. Почти без потерь, грамотно, как по учебнику.
Крошка залетел в кабинет парой секунд позже, увидел на полу лишь скрючившееся мёртвое тело начальника лагеря. Офицер «Гунгнира» улыбался в предсмертном оскале.
– Пучком, босс?
– Лучше некуда, – отозвался ему в тон, протискиваясь в дверной проход. Семнадцатая камера, третий блок. Ключ на драном грязном шнурке, кажется, у меня такой был в детстве от квартиры.
Взбудораженные заключённые желали свободы. Будто призраки из жуткого сна Миры, тянули ко мне руки. На что надеялись? Ухватиться за край бронежилета?
На лестнице встретили Павла. Грязный, вспотевший, без руки. Досталось ему. Перевязка напиталась кровью, сквозь бинт проступило красное пятно.
– До свадьбы заживёт, – кисло ответил моей же фразой. Надеюсь, Дитрих на базе сумеет поставить его на ноги и вернуть в строй.
Без обращения в киборга…
Он изменился в лице. Почему-то знал, что сейчас спросит.
– Список заключённых смотрел? Всё было не зря? Эти кто?
– Большей частью местные. Продавали в рабство, но чаще испытывали новые медикаменты «Гунгнира». Там, в комнате смотрителя, файлы с отчётами, покажи в ООН – не поверят. Свонсон будет от счастья прыгать.
– Всё? – Павел как будто был разочарован добычей. Вместо ответа покачал головой, махнул рукой.
К учёным заходить не стал, сами заперлись, значит, никуда не денутся.
У третьего блока дежурил Акула, помню, как он надевал свежую снарягу до вылета. Сейчас чёрное обмундирование было заляпано липкой рыжей грязью с примесью серой пыли. Клочья ткани висели в местах попаданий, но пластины брони выдержали.
– Живой? Не ранен? – похлопал его по плечу. Марк посчитал лучшим ответом свой внешний вид и размениваться на слова не стал.
Я усмехнулся, оглядевшись. Пробегал же здесь, когда снарядом влетел в окно. Три трупа охраны так и остались лежать памятником моему мастерству.
Внимательный взгляд из темноты. Узница не спешила с объяснениями. Единственная женщина среди остальных заключённых.
Кто-то из местных? Ведущая учёная из команды «Дедал»? Сейчас узнаем.
Держали её в ежовых рукавицах. Вместо уборной вонючее, ничем не прикрытое ведро, миска с помоями вместо ужина. Врассыпную бросилась стая мерзких жуков. Крошка не выдержал, с отвращением прищурился, раздавил парочку самых наглых.
Наше появление не произвело на неё особого впечатления. Вновь окинула нас взглядом с ног до головы, будто не она, мы по ту сторону решётки.
– Кто такая? Из местных? Это она-то и есть особый пленник? – Павел сплошь состоял из сомнений. Незнакомка наградила его укоризненным взглядом, так казалось на первый взгляд.
Не дал ей себя обмануть, не утратил бдительность. Павел стоял ближе, и у него на поясе боевой нож, а в притроченной к животу кобуре рукоять пистолета. Заклёпка слетела во время боя, легко выхватить, легко всадить нам по пуле. За маской женственной нежности пряталась змеиная сноровка.
И ровно такие же намерения.
– У главного надзирателя ключ от её камеры.
– А ещё перед атакой он проверял влажность в её портках. Местная проститутка, не более…
Его слова пошатнули монумент её гордости. Если до того она ещё только раздумывала, то после них перешла к действию.
– Чёрт! – выкрикнул здоровяк, успев попятиться на пару шагов назад. Дикой необузданной кошкой она рванула к лейтенанту, полоснула ногтями по лицу. Его глаза спасла защитная маска и инфовизор.
Пихнула его ладонью в живот, моментально завладела оружием. Легко читалось, что будет дальше. Выстрелит мне в лицо. Защита, может, и остановит пулю, но треснувший инфовизор закроет мне взор. Пырнёт ножом в сочленение брони, полоснёт незащищённое горло Крошки и вырвется на свободу. Останется только разобраться с Акулой…
«Мангуст» хорошо показал себя в прошлый раз, уверен, и сейчас не подведёт! Активировал вовремя, и к своему удивлению понял, что она движется с обычной для человека скоростью. У неё что же, есть точно такое же умение? Не думал, что она по классу штурмовик…
Перехватил её руку, уводя в сторону. По ушам ударил грохот выстрела, лязг затвора. Прищур и без того узких глаз сверлил меня в надежде понять причину неудачи.
Чертовка быстро адаптировалась, вывернулась из моего захвата, отступила к стене только для того, чтобы, оттолкнувшись от неё, врезаться в меня снарядом.
Не в этот раз, красавица!
Отпрыгнул в сторону, тотчас же схватил за шкирку, встряхнул, словно котёнка. Подобного она не ожидала, выронила нож. Придавил массой своего тела к стене, теперь уже точно не рыпнется…
Павел был зол и недоволен. Большую часть на себя, но и остальным перепадало от раздражения.
На девчонку наручники. Руки и ноги. Не хватало разве что кляпа во рту. Крошка недоумённо пялился на её крохотную фигурку, словно вопрошая, как это вообще тащить-то?
Но приказа не ослушался, взял её за шкирку. В глубине миндалевидного разреза глаз кроткое, обманчивое смирение. Я глянул на часы, у нас ещё было немного времени на разбирательства.
И на разговоры…
Протащили там, где до сих пор покоилось тело главного надзирателя. Бывшая узница дёрнулась, отчаянно плюнув на его тело. Правда насиловал? Ни за что не поверю, в бою он оказался плох. Если уж эта бестия чуть нас троих не отправила на тот свет, с ним бы справилась даже с завязанными глазами.
– На стол. Держи-ка её, – Акула с чего-то решил, что может отдавать приказы. Крошка глянул сначала на меня, моё старшинство он признавал превыше иных авторитетов. – Задери ей рубаху. Сними штаны.
– Акула, объяснись, – потребовал от него. Инженер лишь вздохнул, осторожно полоснул по её рубахе ножом прямо у нас на глазах. На белой, покрытой зябкими мурашками коже татуировки. Вспомнил, как спрашивал про подобные у Глеба, зачем, мол, малюют? Чтобы издалека привечали?
Наша пленница прятала целый узор. Судить на мой скромный взгляд, то переплетение скандинавских с японскими.
– Хёби, – проговорил властитель над дронами и, кажется, побелел. Что ж, надеюсь, мне сейчас разъяснят…
– Змея? – пробасил Крошка. – Чёрт, босс, тогда не удивительно, что она такая резвая. Прикончим её?
– Послушаем, – всадить пулю ей в лоб всегда успею. Марк моего решения не одобрил, но ни слова не сказал, всё и так читалось в его глазах. Боль, злоба, ненависть.
История…
– Сокол, чтоб ты знал, Змеями у «Гунгнира» числятся профессиональные убийцы из какого-то особого японского клана. Их, считай, поштучно выписывают, – поляк расплылся в разъяснениях, я ему благодарно кивнул.
– А нам что мешает выписывать? Денег не хватает?
– У Миллера спроси, – он обиженно буркнул в ответ. Уходить не спешил, позвал парочку своих солдат для усиления охраны. Это он правильно, пытавшаяся сбежать один раз попыток не бросит.
– Да на кой она, босс? Такие наших парней пачками убивают!
– Редко, но да, – Марк подтвердил слова великана. – В основном их спускают на личностей повыше рангом, не пускают на убой.
– А по тюрьмам, значит, каждый день распихивают? – возмутился я. Акула лишь развёл руками. Виновница многозначительно молчала, её можно было понять.
– А вдруг это… уловка, босс?
– Уловка?
– Ну, она закрылась, оделась в вонючие шмотки. А когда мы придём, не будем же никого особого искать? А она как будто одна из тех девок, которых у местных утаскивали. Ну, для развлечений, босс, – Крошка активно жестикулировал руками, здоровяку отчаянно не хватало слов.
Я хмыкнул, качнув головой. Может быть, Крошка и не самый умный в моей команде, но в предположении был смысл. Закусил губу. Всё одно дам ей возможность высказаться, а там решу…
– Имя у тебя есть? – спросил после того, как её усадили на стул. Она посмотрела на меня снизу вверх, словно на мучителя. Думал, будет молчать, как и прежде, но она ответила.
– Сабуко.
– Врёт, – Акула сложил руки на груди. – Либо это крайне редкое японское имя.
– Знаток японской культуры? – спросил у него. Марк развёл руками и выдохнул.
– Приходилось бывать. Разведка, взлом серверов, диверсии. Читали моё дело?
– Меня зовут Сабуко, – словно мантру повторила она. Я пожал плечами, зовут и зовут. Как будто нам особая разница есть.
– И как же так получилось, что одна из Змей, прирождённая убийца на службе мирового терроризма, оказалась здесь? Провалила задание? Решила отойти от дел? – перебирал всё, что только приходило в голову.
Ответ оказался прозаичней.
– Была поймана. Они собирались пытать в попытках понять, кто подослал.
– Здесь? А у вас что же, принято убивать своих?
– Свои у каждого свои.
– Давай без философии, – я нахмурился, словесные игры меня утомляли. Она женственно повела плечами. В уголке узких глаз сверкнуло раздражение.
– Там в бумагах про неё ещё что-то было? – Павел, морщась от боли в руке, посмотрел на меня. К нему подскочили два медика. Переносной стул, стойкий запах медицинского спирта ударил в ноздри.
Я покачал головой.
Сабуко подняла взгляд.
– Меня захватили и хотели продать.
– Гунгнир что же, людьми приторговывает? Твоего уровня? Так работает? – с трудом представил, как она послушно исполняет команды нового владельца, вместо того чтобы садануть ребром в кадык.
– Нет, – вмешался в разговор Акула, решив высказать мнение. – Скорее всего, хотели вернуть обратно в клан и получить компенсацию. Слышал, такое бывает время от времени, если убийца вдруг выходит из-под контроля или начинает действовать самолично.
Сабуко ответила нам лишь холодным взглядом. Знать бы, чего же ты такого натворила, красавица.
– Я убила Реймонда, – одним ничего не значащим именем в копилку больше. А вот Павел встрепенулся, на лице Крошки проскочило бледное удивление.
– Реймонд? Я думал, его убил Глеб.
– Знаете его? – вопрос напрашивался сам собой. Крошка хмыкнул в ответ.
– Его все знают, босс! Один из высших офицеров Гунгнира, ага. Из ликвидаторов.