Как и предполагал Максим, стрельба из пистолета далась бойцам трудно. С первого выстрела попал в банку только Николаев. Со второго — Николаев и Найдёнов. Остальные промазали.
Для стрельбы из MP-40 мишени с банками перенесли ещё на пять шагов дальше. Сначала били одиночными, потом короткими очередями по три патрона. Стоя. Ожидаемо результаты при стрельбе одиночными оказались выше.
Потом все, кроме Максима, попробовали пулемёт (здесь недосягаемым оказался Герсамия) и, наконец, взяли в руки «маузеры».
На пятидесяти шагах с первого выстрела в банки попали трое: Николаев, Найдёнов и Гринько. Прокопчик с Герсамия поразили цель со второго.
На семидесяти с первого — Николаев, остальные со второго.
На ста шагах с первого — Николаев, со второго — Найдёнов и Герсамия. Прокопчик и Гринько промазали и вышли из игры.
Перенесли на сто пятьдесят шагов.
С этого расстояния (примерно семьдесят метров, определил Максим) многострадальные банки превратились в малозаметные пятнышки.
Якут Николаев снова не подвёл и сшиб мишень с первого выстрела.
Найдёнов задел банку со второго.
— Неплохо, — сказал Максим и приказал поставить мишени на двухстах шагах.
Тут уже Николаев попал только со второго выстрела, а Найдёнов не попал вовсе.
— Не переживай, сержант, — сказал ему Максим, выходя к линии огня. — Дай-ка мне.
Найдёнов передал ему «маузер».
Максим вскинул винтовку к плечу и выстрелил. Сразу, почти не целясь.
Консервная банка кувыркнулась в воздухе и упала в стерню.
— Лихо, товарищ лейтенант, — уважительно заметил Найдёнов. — Хорошо учат стрелять наших лётчиков.
— На самом деле только общая стрелковая подготовка, — сказал Максим. — Но я много тренировался.
— А на двести пятьдесят шагов? — с бесстрастным лицом спросил Николаев.
— Давай, Якутия, — согласился Максим
. — Стрелять так стрелять.
Глава тринадцатая
Двести пятьдесят шагов — это около ста двадцати метров. Футбольное поле максимальных размеров.
— Стоя? — спросил Николаев.
— Что, далековато будет?
— Мало-мало далековато, — Николаев, как успел заметить Максим, прекрасно и чисто говорил по-русски, но тут специально сымитировал акцент. — Якут не жалуется, якут беспокоится.
— За меня, что ли?
Николаев молча улыбнулся.
— А ты нахал, Николаев.
— Мало-мало нахал.
— Стоя.
Одновременно подняли винтовки и почти одновременно выстрелили (Максим опередил красноармейца на долю секунды).
Две банки слетели с веток.
Первый промах совершили оба на трёхстах шагах, хотя стреляли уже лёжа, — помешал внезапно поднявшийся ветер. Но со второго выстрела попали.
— Хватит, — сказал Максим, поднимаясь. — Ничья. Отлично стреляешь, рядовой. Назначаю тебя снайпером.
— Вы тоже хорошо стреляете, товарищ лейтенант. Даже очень хорошо. После войны приезжайте ко мне в Якутию. На охоту пойдём, белку в глаз бить будем.
— Спасибо, Николаев. Жаль, я не охочусь. Но предложение приехать в гости принимаю охотно. Осталось победить и выжить. Ну что, показать, как стрелять от бедра?
— Покажите, товарищ лейтенант! — зашумели бойцы.
— Да!
— На такое и патронов не жалко!
— Тогда несите банки.
Для начала мишени расставили снова в тридцати шагах.
— Мы — разведка, — сказал Максим. — Не обычная пехота. А теперь ещё и диверсанты. Наша задача — быстро и эффективно действовать в тылу врага. Совершенно другие условия боя. Это не в окопе в обороне сидеть и не по полю в атаку бежать. И даже не драться в рукопашной. Здесь ситуации могут возникать самые неожиданные. И в этих ситуациях главное — что? Рядовой Николаев.
— Главное — не целиться, — ответил якут. — Бить по направлению ствола.
— Молодец, что запомнил, но это потом. Главное — быстро принимать решения, быстро реагировать. Реакция нужна, мгновенная. Кто хочет проверить свою реакцию? Это просто, стрелять пока не надо.
— Я, — вызвался Найдёнов.
— Наклонись вперёд, вот так, — Максим показал. — Я отпущу спичечный коробок из-за твоей головы, чуть выше уровня уха. Ты не будешь знать, какого именно и когда я это сделаю. Твоя задача — поймать коробок. Любой рукой. Готов?
— Готов, — сообщил сержант, наклоняясь вперёд и упирая руки в колени.
Красноармейцы сгрудились вокруг, с живым интересом наблюдая за происходящим. Это не было похоже на те занятия по боевой и политической подготовке, к которым они привыкли. А уж про строевую и говорить нечего.
Максим, держа спичечный коробок двумя пальцами, бесшумно поднёс его к правому уху сержанта и отпустил.
Коробок упал на землю. Рука пролетела сверху.
— Ещё раз! — потребовал Найдёнов. — Не сосредоточился.
Теперь Максим отпустил коробок возле левого уха, и снова Найдёнов не успел.
Только с четвёртой попытки ему удалось даже не поймать коробок, а только сбить его в воздухе.
— Разрешите мне попробовать? — попросил Николаев.
— Все попробуют. Становись.
Николаев не намного опередил сержанта, поймав коробок с третьего раза. Но лучше всех оказался маленький Прокопчик. Он поймал уже со второго, а затем ещё три раза подряд.
Лица бойцов, до этого уставшие и осунувшиеся, раскраснелись. Глаза азартно блестели. Каждый из них словно сбросил годков семь-восемь и снова превратился в мальчишку, который больше всего на свете хочет переиграть товарищей, быть лучшим, самым быстрым, ловким и точным. Собственно, они и были мальчишками. Мальчишками, которые научились убивать. Солдатами Великой Отечественной войны.
— Пока хватит, — сказал Максим, убирая коробок. — В располаге ещё потренируемся.
Красноармейцы удивлённо переглянулись.
— В расположении, — пояснил Максим. — Так короче. Продолжим…
Максим объяснил, что стрельба от бедра или живота хороша в том случае, когда нет времени вскидывать оружие на уровень глаз.
— Враг внезапно появился в двадцати метрах. Из-за кустов, дерева, угла — неважно. В ваших руках винтовка, автомат или пистолет. В руках, не за плечами или в кобуре. Патрон — в стволе. Желательно, — Максим взял винтовку, передёрнул затвор и выстрелил от живота.
— Бам! — неоднократно продырявленная банка слетела с палки.
— Пистолет, конечно, в этом случае удобнее, потому что не такой громоздкий. Но с винтовкой или автоматом тоже можно управиться. Сержант Найдёнов!
— Я!
— Встань вон там и подбрось банку. Повыше.
Найдёнов размахнулся снизу, бросил банку.
Максим выхватил из открытой кобуры пистолет, выстрелил от бедра и попал.
— Здорово, — сказал Найдёнов. — Мы так никогда не научимся.
— Научитесь, — пообещал Максим. — Может, не так, но близко.
— Обрез, — задумчиво произнёс Гринько. — Обрез хорош при такой стрельбе. Мне дядька рассказывал, он в Гражданскую воевал у Котовского.
— Нет, — покачал головой Максим. — В обрезе есть свои преимущества, но нам он не подходит. Слишком громкий и на самом деле неточный. Охотничий обрез из гладкоствольного ружья может быть весьма эффективен в ближнем бою, но винтовочный… Нет, — повторил он. — Продолжим. Допустим, вы крадётесь по лесу или внутри пустого здания, или по улице, неважно, и знаете или думаете, что враг может быть совсем рядом. Как нужно держать оружие? Рядовой Гринько.
— Наготове.
— Правильно. Но как именно наготове?
— Приклад плотно прижат к плечу, — Гринько взял «маузер». — Вот так. Винтовка или автомат — продолжение тела. Если услышал подозрительный шум или увидел что-то, то поворачиваешься вот так, — Гринько продемонстрировал вполне профессиональное движение. — Всем телом, вместе с оружием. С пистолетом нас не учили, но, думаю, принцип должен быть тот же самый.
— Правильно, — сказал Максим. — Молодцы. Всё, хватит на сегодня. Возвращаемся.
— В располагу? — спросил Найдёнов.
— В располагу, — подтвердил Максим. — Занятия не окончены. За мной бегом марш!
После обеда Максим нашёл командира отдельного сапёрного батальона капитана Батманова, представился и попросил провести с его бойцами короткое, но интенсивное занятие по сапёрной подготовке.
— Как ты себе это представляешь, лейтенант? — насмешливо осведомился капитан. — За два часа научить обычную пехоту сапёрному делу? Это невозможно.
— Кое-что они умеют. Например, пользоваться тротиловыми шашками и подрывать железнодорожные пути. Но я был бы очень благодарен, если бы ваши люди — те, кто поопытнее, научили их ставить растяжки. Я бы и сам научил, да времени нет совершенно.
— Диверсию, что ли, задумал? — осведомился капитан.
— Простите, товарищ капитан, не имею права разглашать. Так научите? Времени мало, понимаю, но пусть хоть общее представление получат.
— Хорошо, веди своих орлов, — согласился капитан. — Сколько их?
— Пятеро.
— Приемлемо. Отдам их моему старшине из первой роты, Стеценко. Большой специалист, и полено научит. С тебя поллитра, лейтенант.
— Договорились, товарищ капитан. Спасибо вам большое.
— Пока не за что.
Командир дивизии вернулся из штаба армии после обеда и тут же вызвал к себе разведчиков. О чём им сообщил на вид медлительный, но на самом деле всегда и всюду успевающий ординарец Васильева рядовой Степанов.
— Товарищ генерал-майор, лейтенант Латышев по вашему приказанию явился! — вскинул ладонь к виску Егор.
— Товарищ генерал-майор, младший лейтенант Свят по вашему приказания явился! — доложил Максим вслед за командиром.
— Орлы, — констатировал Васильев. — Ты, Латышев, можешь вертеть в петлицах дырочку для третьего кубаря. Поздравляю, товарищ старший лейтенант.
— Служу Советскому Союзу! — вытянулся Латышев.
— Вольно. А ты, младший лейтенант, извини, повысить тебя в звании не в моей власти. Разве что переведёшься к нам в пехоту.
— Я подумаю, товарищ генерал-майор.
— Подумай, подумай. Так, чего я вас позвал. Ты, младший лейтенант, оказался прав. Принято единственно верное решение -прорываться к своим. Но, так как ситуация постоянно меняется, нужны дополнительные разведданные. И не только они. Наша дивизия пойдёт в авангарде, поэтому примет на себя основной удар немцев, когда они поймут, что происходит. Нас усилят, командарм обещал подкрепление, но, сами понимаете, в наших условиях на особые пироги со сметаной рассчитывать нечего. Так что позаботиться о себе надо самим. Как и всегда, впрочем. В связи с этим слушайте приказ. Силами разведроты в течение ближайшей ночи и завтрашнего дня разведать обстановку в направлении на Гадяч, — он показал на карте, — на глубину тридцать километров. Вернуться и доложить. Начало выдвижения дивизии назначено на шестнадцатое сентября. Сегодня, напомню, у нас четырнадцатое. Всё ясно?