Жак налил в высокий стакан минеральной воды, выпил и продолжал свой рассказ.
– На след финансиста террористов мне сразу выйти не удалось, но место, где находится Дениз, помогли обнаружить местные коллеги. Сейчас, конечно, можно себя упрекать в том, что я без подготовки полез на остров и никому не сообщил об этом. Это была большая глупость, однако нет худа без добра, именно она помогла мне не только узнать судьбу Эрика, но и совершенно случайно обнаружить того самого финансиста, которого я разыскивал.
– Элиаса, адвоката Генри? – догадался Вадим.
– Да, именно его – Патрика Элиаса, он же – Питер Эдвардс, и так далее, под многими именами скрывался старый прохвост. Это тот самый Адлер, чей псевдоним ты узнал во время подслушанных радиопереговоров на острове. Он устроил неплохую базу для террористов под крылом Россета. Кстати, родственникам Генри также мы хотим задать несколько дурацких вопросов на эту тему, чтобы они заткнули рты, а то его брат пытается устроить скандал по поводу гибели этого придурка.
– А я все удивлялся, почему ты так неровно дышал к этому старикашке и упорно таскал за собой. Одно время даже явились сомнения в ясности твоего рассудка. А оказывается, эта птичка высокого и дальнего полета. Могу лишь поздравить тебя с успехом, – сказал Вадим.
– Спасибо за поздравления и за помощь. Если бы не ты, у меня, думаю, появились бы затруднения не только с задержанием Элиаса. Думаю, мне и выбраться из этого заповедника идиотов было бы сомнительно. Сейчас Адлер уже дает показания, на основании которых Интерпол блокировал ряд банковских счетов «Легиона». Это очень сильно ударит по террористам, но всей проблемы не решит. Команда Идальго только одна из групп боевиков, раскиданных по миру. Основное – мы пока не можем выйти на след и нейтрализовать их лидера Лукаса. И самое интересное, что нам до сих пор неизвестно его настоящее имя и как он выглядит. Есть несколько туманных описаний этого человека, но они ничего не дают. Ты, кстати, ничем помочь не сможешь? Может быть, в радиопереговорах проскользнула о Лукасе какая-нибудь, пусть даже малозначительная, информация?
Вадим задумался, вспоминая разговор, слышанный им, а потом отрицательно покачал головой.
– Ничего полезного сообщить не могу. Тогда упоминалось его имя, но никакой конкретики не было.
– Жаль, – разочарованно сказал Жак. – Значит, мы с места практически не сдвинулись. Конечно, задержание Идальго и арест банковских счетов – огромный успех, но хотелось бы добраться и до самого Лукаса, до вершины пирамиды.
Дверь распахнулась, и на пороге показалась Надежда. Увидев Вадима, она подошла к нему, не узнав, так же как недавно и он сам, Жака.
– Что случилось? Меня оторвали от дел и срочно вызвали к полковнику. Почему ты сначала не зашел ко мне? – спросила она.
– Для чего нас здесь собрали, пока не знаю, а не зашел из-за того, что меня прямо с проходной направили сюда. Кстати, старых и добрых знакомых обычно друг другу не представляют. Они просто здороваются друг с другом.
Надежда недоуменно перевела взгляд на улыбающегося Жака, секунду вглядывалась в него, а потом всплеснула руками и ахнула.
– Боже мой! Кого же я вижу? В таком элегантном мужчине мудрено узнать косматое и рычащее чудовище, не так давно бродившее по лесу. Здравствуйте, Жак!
Дюран склонился в изящном поклоне и поцеловал Надежде руку. Вадим с завистью отметил, что он сам не смог бы проделать эту операцию так же изысканно и непринужденно.
Надежда, выслушав любезности Дюрана, повернулась к Вадиму.
– Что нового в расследовании? – спросил он.
– Практически ничего, – поморщившись сказала Надежда. – Пробили данные по документам в гостинице – они оказались чистейшей липой. Этот человек жил там с первых чисел апреля. Рано утром в день гибели Осколовых он рассчитался и выехал. Это еще одно реальное подтверждение его виновности. Никаких особенностей поведения постояльца персонал гостиницы не заметил. Тихий, спокойный и совершенно незаметный человек.
– Портрет хорошо получился?
– Работали упорно, и результат, похоже, отменный. – Надежда махнула тонкой пластиковой папкой. – Все подтвердили, что сходство фоторобота с личностью подозреваемого полное.
– Он у тебя с собой?
– Да, я захватила его. Кстати, только что разговаривала с Сергеем Сергеевичем. Он просил тебя к семнадцати часам подъехать в посольство. Тебе должны звонить из Москвы.
Вадим кивнул и хотел забрать у Надежды папку, чтобы получше рассмотреть «Эгуса», но не успел. Дверь широко распахнулась, и в кабинет втекла большая толпа людей. Первым следовал небольшого росточка полный человек в строгом темном костюме. Вадим узнал его по портрету, висевшему в кабинете министра внутренних дел во время их посещения. Правда, там Президент выглядел более представительно и менее тучно. Министр внутренних дел Вильяс следовал за главой государства, оттеснив хозяина, полковника Руэнтоса, на третью позицию.
Президент остановился посередине кабинета, грозно и вопросительно оглядел Надежду, Жака и Вадима, отчего у последнего появилось желание выпятить грудь, вытаращить глаза и гаркнуть совершенно по-уставному что-то типа: «Рад стараться, ваше высокопревосходительство!»
Из полукруга свиты, обученно занявшей места за спиной Президента, выдвинулся Руэнтос и представил присутствующих главе государства. Вадим отметил, что не только у него дрогнуло сердце при виде хотя не своего, но все равно высокого начальства. Жак после представления сделал шаг вперед, бросил вниз подбородок и щелкнул каблуками, а Надежда, к его удивлению, присела в изящном книксене, разобрав свою фамилию, перевранную до совершенной неузнаваемости. Сам Вадим ограничился легким поклоном.
Полковник Руэнтос скороговоркой выдал напыщенно-пространную речь о небывалых героических деяниях иностранных граждан, совершенных ими в борьбе с международной гидрой терроризма и внутренним врагом Сьерра-Марино под чутким и неусыпным руководством лично господина Президента, чуть менее неусыпным – министра внутренних дел Вильяса, но опять же под недремлющим оком вышеупомянутого руководителя республики, и уж самую малость – стараниями самого полковника.
Вадим с трудом удержался от улыбки. Все это ему было знакомо и старо как мир – поощрение непричастных и, соответственно, наказание невиновных. В красочном героико-историческом эпосе была также упомянута Христа Арриан. Это имя произвело на высокого гостя приятное впечатление, и на лице колобка отразилось чувство глубокого удовлетворения патриотизмом наследницы вполне рядового миллионера.
Высокие заслуги Вадима перед Республикой Сьерра-Марино полковник отметил особо. Правда, сеньор Президент, милостиво кивая головой, при этом одобрительно обозревал более чем впечатляющую фигуру Жака. Он, видимо, в самом начале, во время представления, пропустил мимо ушей, кто есть кто. Когда же Руэнтос в пылу рассказа указал на Вадима, в глазах высокопоставленной особы мелькнула тень удивления и даже разочарования, в общем-то, стандартной внешностью и не очень выдающимися габаритами богатыря.
Президент, быстро справившийся с секундной растерянностью, шагнул вперед и соизволил совершить официальное рукопожатие вялой и крохотной ладошкой с представляемыми, начиная с Вадима. Завершив ритуал, он, не поворачивая головы, властно дал кому-то за спиной задание немедленно подготовить указ о награждении участников столь блистательной операции.
Вадим совершенно не разбирался в регалиях Сьерра-Марино, но, судя по оживленной реакции свиты, что-то там с мечами, бантами, а также – знакомыми и незнакомыми святыми было ну очень высокой наградой республики. Однако, так как он находился здесь под фамилией, не совсем совпадающей с его настоящей, документально орден не будет принадлежать ему. Вадим начал прикидывать, что ежели эта штука с мечами все же найдет героя, сколько за сей знак отличия отвалит Андрюха, чтобы заполучить его в свою коллекцию. После недолгих раздумий решил, что дешевить не будет и за столь экзотическую награду запросит с коллекционера как минимум ящик коньяка.
На этом официальная встреча высокого гостя с иностранными героями подошла к концу. Свита почтительно расступилась, пропуская Президента к дверям, и выкатилась следом. Руэнтос знаком показал, чтобы они оставались в кабинете, и поспешил пристроиться в кильватер колонны.
– Что мы будем предпринимать дальше для поисков «Эгуса»? – спросил Вадим.
– Кого? Не понимаю, – наморщила лоб Надежда.
– Извини, это я так называю незнакомца из гостиницы: по-испански – «Эгус», а по-русски – «Икс».
– Теперь понятно. «Эгус» – «Икс». Звучит красиво. Оперативные группы уже выехали в аэропорт и на морской вокзал. Будут поднимать и проверять списки пассажиров, прибывших и покинувших Сьерра-Марино. Возможные даты его приезда и отбытия нам примерно известны, поэтому можно надеяться, что мы выкопаем что-то интересное. Сделан запрос в Интерпол по фотороботу – возможно, у них в картотеке он проходит. Правда, эта процедура может продлиться неопределенно долго – это уж я по своему опыту знаю. В местных полицейских архивах такой не значится, уже проверили.
– Жак, ты поможешь ускорить процесс опознания интересующего нас человека в вашей конторе? Запрос уже послан. Хотелось бы, чтобы это случилось побыстрее, – обратился Вадим к Дюрану.
– Постараюсь, – ответил Жак. – У меня есть знакомый в этом отделе. Дашь мне номер исходящего, я с ним созвонюсь.
– Отлично. Кстати, я до сих пор не видел точного портрета нашего «Эгуса». Надежда Алексеевна, вам папка под мышкой не мешает наводить красоту? Отдайте ее мне.
– Красота не наводится, – наставительно сказала Надежда, передавая папку Вадиму. – Она или есть, или ее нет.
– Не будем казуистами. Кстати, один известный парижский кутюрье сказал, что не бывает женщин красивых и некрасивых, а есть женщины с хорошим макияжем и плохим.
– М-м-м… Может быть, он в чем-то и прав, – на секунду задумавшись, игриво сказала Надежда, но внезапно тон ее голоса резко изменился и зазвучал тревожно: – Вадим, что с тобой? На тебе лица нет, весь бледный. Тебе плохо? Вызвать врача?