— А почему меня обделили? — вскинулась Руди.
— Потому что ты беременна и подвержена вспышкам эмоционального всплеска, можешь наделать глупости, как с Шивароном.
— А что там у нее случилось с этим бородачом? — тут же напрягся Гумар. Руди выпучила глаза и с возмущением посмотрела на Сюра как на врага.
— Она переплатила ему десять тысяч космо.
— А-а-а, — произнес Гумар и выбросил Шиварона из головы. Руди успокоилась и согласилась с мнением Сюра.
— Ладно, не возражаю, — проворчала она и, прикрывшись боком, показала Сюру кулак.
— Все сделайте так, — продолжил Сюр, — чтобы случайно попавшие к нам агенты Мантикоры или МАБа, не пронюхали о наших делах.
— А вы думаете, что у нас уже есть чужие шпионы? — удивленно спросил Никто.
— Шпионы? — задумчиво переспросил Сюр, и у него в голове ударил в гонг молоточек опасности. Он тревожно поднял взгляд и посмотрел на присутствующих. Что-то в разговоре с Горвом его задело, но он тогда отвлекся. Интуиция Сюра, ползая в лабиринте сомнений, искала выход, но не находила. — А мы можем быть интересны МАБу? — спросил он.
— У МАБа есть алгоритм, по которому он находит структуру, представляющую для них интерес, ответил профессор. — МАБу не интересны отдельные личности, вей капитан. В свое время мы занимались противодействием их агентуре. Вычисляли агентов и…
— Убивали? — подавшись вперед, спросила Руди.
— Нет. Начинали с ними игру. Мы называли это «игры разума», направляя их поиск по ложному пути. Это было интересно и азартно. Агенты МАБ всегда законспирированы и сами до поры не знают, что они агенты. Не предполагают до самого последнего, пока на нейросети не наберется достаточно информации, чтобы включился процесс активации функции агента. Их воля подавлена искусственно, и агенты, получая команду из нейросети, начинают процесс внедрения туда, где промелькнуло нечто интересное для МАБа. Такой агент проходит путь, от, скажем, младшего специалиста до ведущего, изучает научные работы и, если в них нет нужного для МАБа содержания, вновь «засыпает». Вот мы и подсовывали предполагаемым шпионам ложный путь, по которому он уходил в дебри мелочей. Путался и система обнуляла его цель.
— Трындец! — восхищенно произнес Сюр. — СМЕРШ и немцы. Это делали вы, ученые, не специалисты СБ?
— Нет, служба безопасности не могла их вычислить, и обращаться к ним было бесполезно. Ученые от скуки взяли это в свои руки. Кроме того, мы не знали точно, кто конкретно из научной группы агент, и пускали в никуда целую группу… А среди сотрудников СБ всегда были чужие агенты, это как правило.
— Профессор, а как вычисляли потенциального агента?
— По алгоритму, вей капитан. Если кто-то начинает быстрый карьерный рост, то это неспроста. Такие люди они как бы не на виду, но очень бывают полезны. Их замечают, присматриваются и начинают поднимать. Суть такого процесса заложена в самой системе вертикали власти. Вот как вы подняли пьяницу Горва, который вам чем-то понравился.… — Профессор замолчал и обалдело посмотрел на Сюра. — Вы думаете, это он? — спросил Никто.
— А я не знаю и не думал, профессор, — растерянно ответил Сюр, — но судя по вашим словам, Горв для этой роли вполне подходит… Только он слишком уж ведет себя вызывающе. Агенты так себя не ведут. Стал воровать, залез в «мозги» андроида и утверждает, что это последствия неудачного эксперимента с базами. Даже предлагал положить его на полигон и обследовать.
— Куда положить? — спросил Никто и переглянулся с Гумаром.
— На полигон… А что?..
— А то, вей капитан, что Горв не должен был знать ни о полигоне, ни о том, что на нем можно проверить закладки в нейросети. А он откуда это знал? Я ему не говорил. Гумар тоже. Вы об этом с ним говорили?
— Нет, не говорил. Я не пойму, в чем странность? Мы все прошли полигон…
— Странность в том, что он не мог знать, что конкретно делается на полигоне. Он не должен был знать вообще о полигоне. Он не был в лаборатории, не был подключен к нейросети погибшего. Ему не могла об этом рассказать Ева. Значит, он получил доступ к информации через искин Евы, — ответил Никто. — Он изучил его содержание, нашел информацию о работе полигона и, скорее всего, вложил в Еву свою закладку. Если, конечно, он агент МАБа, вей капитан.
— Но зачем мы МАБу? — не поверил Сюр. — Мы не бандиты и не угрожаем миру. Мы меньше блохи на кошке…
— Вы хоть знаете, что это за структура, Сюр? — Никто взъерошил волосы и горячо продолжил. — Это надгосударственная структура. И ей нет дела до действительных угроз. Ее верхушка сказочно обогащается на научных открытиях, и те, кто не хочет им отдать свои наработки, становятся врагами МАБа, а значит, человечества. Так стала врагом корпорация «Ирбис Прайм». Корпорация не хотела отдавать им свои открытия и была показательно наказана. Ее искусственно сделали врагом человечества. Так что истинный интерес МАБа лежит не в области международной безопасности, а в области интеллектуальной собственности. По сути, МАБ это верховное международное правительство. Оно находится на самообеспечении, и никто не может повлиять на его решения. Вас могли заметить по результатам войны с пиратами. Они впечатляющие. Чтобы старый ОДК смог потягаться с линкором, этого, знаете ли, еще никто не смог добиться. Я думаю, к нам проявит интерес не только МАБ, но и другие весьма влиятельные организации. Поэтому вопрос безопасности стоит на первом месте.
— Профессор, а вы не сильно сгущаете краски? — недоверчиво спросил Сюр. — Уж больно вы впечатляюще обрисовали монстра, который может пролезть в любую щель…
— Не слишком, — поддержал профессора Гумар. — Я тоже слышал о МАБе и его интересе к научным разработкам. Там, где есть прогресс в технологиях, всегда появляется МАБ. Это как закон, и крупные научные сообщества это прекрасно знают.
— Спрут какой-то, — проворчал Сюр, — многощупальный. И чем нам это может грозить? И почему не убрать агента МАБа? Нет человека, нет проблемы …
— Как только исчезает из определенного сектора агент, там появляется комиссия с чрезвычайными полномочиями, а вместе с ней эскадра кораблей. Понимаете, чем это может обернуться?
— Если честно, то нет, — ответил Сюр.
— Комиссия поднимает всю информацию с накопителя о последнем задании агента и начинает работать со структурой. Дальше объяснять надо? — спросил Никто.
— Да, пожалуйста, объясните, — ответил Сюр, который не понимал всей картины, очевидной профессору Никто и Гумару.
— Да что же вы такой тупой?! — не выдержал Никто.
— Сам дурак, — беззлобно огрызнулся Сюр. — Я не местный.
— Простите, вей капитан. Все время забываю, что вы размороженный индивидуум с планеты Земля. Дикарь по-простому…
— Можно и так. Для меня это не оскорбление, — ответил Сюр.
— А дальше, — профессор вернулся к теме разговора, — они не будут выяснять причину смерти своего агента. Агент всего лишь расходный материал. Они докопаются до того, что хотели спрятать от них люди, убившие Агента, и все равно получат то, что хотели.
— Ну это я понял, профессор, непонятно только, почему вы говорите, что «Ирбис Прайм» прихлопнул МАБ. Из тех источников, что я изучил, вполне очевидно, что корпорацию уничтожило крупное государство…
— Это для средств массовой информации, вей капитан. Официальная, так сказать, версия. Но я прошел лагерь заключенных МАБа и кое-что знаю не понаслышке.
— И это тоже странно, профессор. Если уж нужно получить доступ к открытиям и технологиям, то почему не использовать специалистов?
— А потому что все открытия и новейшие разработки в «Ирбис Прайм» велись в защищенных от посягательств местах, и каждый специалист знал лишь часть. Маленькую часть. А все в целом пояснить не мог. Я вот, например, занимался лишь проектированием искинов и созданием для них алгоритмов. А куда они шли и как использовались, не знал и до сих пор не знаю. В «Ирбисе» тоже не дураки сидели и умели хранить тайны. А то, что нас лишили работы и средств к существованию, это просто низкая месть МАБа. Они не получили ничего из разработок «Ирбиса». Хотя и уничтожили корпорацию. И кстати, вы вернулись из ПДР «Ирбиса» и смогли всех удивить. Видимо, система сбора информации МАБа обратила на это внимание.
— Чем дальше, тем страньше, — сделал вывод Сюр. — Будем предполагать, что Горв — агент МАБа, так спокойнее…
— Кому спокойнее? — спросила Руди. — Я так места себе не нахожу…
— Ну, потому что лучше перебздеть, чем недобздеть. Это первое, — философски заметил Сюр. — Поверьте моему опыту. И второе. Мы тоже можем играть с МАБом, а не только он с нами. И у нас есть специалист в области игры.
— Это кто? — спросил Никто.
— Вы, профессор, кто же еще! — удивился вопросу профессора Сюр.
— Я не специалист. Я не играл в эти игры…
— Как это? Вы только что рассказали нам целую историю противостояния МАБа и научного коллектива.
— Я вам рассказал теорию, которую знал, но на практике никогда этим не занимался. В корпорации этим занимались специально обученные ученые.
— Да?.. Ну все равно, — не отступал Сюр, — вы знаете об этом больше, чем мы все вместе взятые. Будем пробовать поставить Горва на ложный путь. Предлагайте, господа, ваши решения.
— Я предлагаю спустить его в утилизатор, — рубанула Руди.
— Если он активированный агент, то поздно, — ответил Никто.
— А если не активированный? — спросила Руди.
— Тогда не надо прибегать к радикальным мерам, — ответил Сюр.
— Ты, Сюр, слишком мягкотелый и человеколюбивый, — проворчала Руди.
— Надо проверить Еву на предмет чужой программы, — предложила Люба. — Если она есть, то вложить в Еву ложные данные. Гумар и профессор с этим справятся, и тогда Горв пойдет по ложному следу.
— Хорошо, принимается, что еще? — спросил Сюр.
— Еще надо Любе приделать механическую голову, тело и закрыть на буксире, — подала идею Руди.
— Зачем? — удивился Сюр.
— А затем, что Гумар смотрит на нее… Вот.
— Так, ревность во внимание не принимаем, — отрезал Сюр. — У кого еще есть предложения?