Кудлу – Холм Кадри
Пранаяма
Кудлу – пригород в двух милях к северу от Казарагода. Рамдаса поселили в крытый черепицей дом из трех комнат, стоящий на склоне долины, над которой простиралось обширное необитаемое плато, поросшее кустами и пышной зеленью. От основания дома спускался неглубокий каменистый карьер, и в одной из его стен пробивалась узкая струя воды, питаемая подземным источником. Торжественная тишина царила над долиной – идеальное место, где ничто не нарушало медитацию. Бог пожелал, чтобы Рамдас обосновался именно здесь.
Со всей серьезностью Рамдас приступил к практике пранаямы. Долгие часы он сидел, занимаясь упражнениями. В своих кулинарных пристрастиях он сделался большим оригиналом. Снабжение осуществлял заботливый Анандрао, навещавший его каждое утро. Его чистая любовь позволяла ему с ангельским терпением сносить все бесчисленные причуды и капризы Рамдаса, касающиеся его диеты. Он менял рацион каждый день, требуя нового меню, пока в конце концов не заявлял, что несколько дней будет сидеть только на воде. После этого все начиналось сначала.
От этих экспериментов с диетой вкупе с беспрерывной практикой пранаямы он сильно исхудал и постепенно ослабел. Его ум впал в состояние полной апатии и оцепенения. Казалось, он спустился в самые глубины невыразимого безмолвия и вечной тишины. По мере продвижения практики чтение мантры прекратилось окончательно. Все дневные и ночные часы, почти без перерыва, были посвящены контролю дыхания. Порой из-за переутомления Рамдас выпадал из своей хилой измученной оболочки. Раджа-йог, давший ему посвящение, как-то заглянул к нему и, понаблюдав за его отчаянными усилиями, подбодрил как мог и посоветовал нормально питаться. Но одно Рамдас понял точно: эти упражнения наносили сокрушительный удар памяти, рассудку и тонким эмоциям сердца. Ум стал сухим и бесцветным, результат – пассивность и молчание.
Всевышнему было угодно, чтобы Рамдас обогатился и этим опытом, завещанным великим мудрецом Патанджали – укрощением ума пранаямой. Согласно его учению, эта практика – составная часть аштанга-йоги.[111] Подвижник обязан соблюдать все восемь предписаний, в том числе пранаяму и асаны. При этом необходимы полное воздержание (брахмачарья) и неусыпный надзор опытного мастера йоги. Этот путь годится не для всех. Семейным людям, занятым мирскими делами, лучше держаться от него подальше, так как ошибки в практике этой йоги могут привести к умственному расстройству и другим болезням. Для мирянина самый лучший способ добиться концентрации ума – повторять божественное имя и петь Ему хвалу, иначе говоря – путь бхакти, преданности.
Свами Рамдас (Кадри)
Практика пранаямы длилась месяц с неослабевающей силой, после чего Рамдас прекратил ее. Язык вернулся к своей привычной непроизвольной функции, повторению мантры. Вновь став активным, Рамдас по утрам и вечерам отправлялся на долгие прогулки по лугам и бродил без всякой цели, упиваясь зрелищем бескрайних изумрудных просторов. Он наблюдал свое одиночество со стороны – ум оставался на дне неподвижных глубин безмятежности. Мир вокруг выглядел как широкий светящийся холст, на котором пестрые мазки гениальной кисти сливались в картины: зеленая твердь внизу и голубая ширь вверху, купающиеся в ярком солнечном блеске.
Как-то во время блужданий его окликнул мусульманин.
– Зачем ты подходишь к нашему поселению? – упрекнул он Рамдаса. – Твой вид пугает детей. Не лучше ли тебе держаться поближе к своему убежищу?
Рамдас услышал и прошел мимо.
В другой раз ноги сами понесли его к берегу моря, в полутора милях от его одинокого приюта. Дорога шла через маленькую мусульманскую деревню, и когда он шагал по одной из улиц, стайка мальчишек облепила его. Преградив ему путь, они стали трепать его по голове, дергать за нос и уши, гримасничать и скакать вокруг него. Ему понравилась забава, и он пустился вместе с ними в бешеную пляску. Сцена разыгралась на глазах у их матерей, и они решили, что дети дразнят Рамдаса, и отогнали их. Он пошел дальше своей дорогой и, выйдя к океану, сел на песок и воззрился на огромные волны, с рокотом катящиеся к берегу и разбивающиеся о скалы. Какое-то время, пока его глаза блуждали по открывшейся ему лазури беспредельного водного полотна, он сидел в полной прострации. Потом той же дорогой он вернулся назад в свое жилище.
Битва стихий
Ничто не тревожило Рамдаса в его благодатном приюте, и лишь птицы и насекомые охотно дарили ему радость своей компании. Без колебаний они проникали в комнаты и беззаботно резвились вокруг. Похоже, инстинкт подсказывал им, что перед ними – друг, и они не ошибались: для Рамдаса они были проявлениями великой Истины, которую он любил и боготворил. Он делился с ними своими припасами.
В этом тихом доме, по вдохновению Рама, он сочинил несколько стихов, молитв и очерков. Они уже опубликованы под названием «У стоп Бога».
Пришел муссон, и ночами шли проливные дожди. В одну из ночей ливень был особенно яростным, сверкали молнии, предваряющие оглушительные раскаты грома. Гроза и буря бушевали с неистовой силой, мощные водопады неслись вниз и хлестали по стенам. При каждом ударе грома дом сотрясался до основания. Ополоумевший ветер свистел в окнах, лишенных ставней, и вбивал внутрь потоки воды, заливавшие комнату. Посреди этой схватки божественных стихий Рамдас неподвижно сидел на полу в состоянии полнейшего восторга и наблюдал за ходом устрашающей сцены. Любая ситуация, чреватая опасностью и угрозой, только закаляла силу его духа. Ужасы бури не пугали его. Истина – Бог внутри – заговорила в нем: «Я в шторме, ветре и дожде, Я в громе и молнии. Я деятельный созидатель, милосердный защитник и безжалостный разрушитель. Я всё во всем, Я всё».
Буря продолжала бушевать. Внезапно Рамдас услышал глухой удар ярдах в двух от своего сиденья. Он повернулся в сторону, откуда раздался звук, и увидел большую дикую кошку, черную как смоль. Она спрыгнула вниз со стены и стояла, пристально уставившись на него. Ее блестящие глаза мерцали в полутемном углу комнаты. Рамдас вскочил на ноги и, взяв фонарь, двинулся к ней. Она была вдвое больше обычной кошки – высокая, поджарая и свирепая. Зверь не стал ждать, пока Рамдас приблизится к нему. Он мягко вспрыгнул на ближайший подоконник, проскользнул сквозь прутья решетки и исчез в темноте и дожде. До утра Рамдас наслаждался грандиозной битвой стихий.
Как-то вечером пришел верующий из Казарагода и позвал Рамдаса на нагар-бхаджан – уличную процессию с песнопениями. Он танцевал под музыку нама-санкиртана[112] в компании святого гаудия-вайшнава[113] и других пылких участников действа. С этого дня он стал чаще спускаться в город. Однажды он встретился там со Свами Шиванандой, учителем раджа-йога, посвятившего его в практику пранаямы.
Окончательно вернувшись в Казарагод, Рамдас провел три дня в доме старой благочестивой матушки, где соблюдал полный пост и пил только воду. По окончании поста он снова уехал в Мангалор и поселился на некоторое время на холме Кадри.
Явление Рамчарандаса
Рамдас прибыл в Мангалор вечерним поездом и сразу же отправился к холму Кадри. Он пришел в дарамшалу, стоящую рядом с семью знаменитыми храмовыми водоемами. Смотрителем дарамшалы был юноша по имени Мадхав. Он с искренней радостью встретил Рамдаса, и тот уселся на оленью шкуру, услужливо расстеленную им на каменной скамье. Мадхав был крепким и здоровым парнем. Он проникся большой симпатией к Рамдасу и всей душой полюбил его. Полное доверие подвигло его на рассказ о своей жизни. Мать умерла, когда он был еще ребенком, а отец, мелкий конторский служащий, разъезжал по району с начальником. Старший брат исчез много лет назад, и никто не знал, где он находится. Родственники передавали его с рук на руки, и поскольку у него не было постоянного жилья, о его среднем образовании никто не позаботился. В конце концов он стал бездомным и был брошен на произвол судьбы. С детства мальчик питал склонность к религиозности, часто ходил на собрания киртана и искал общества садху, что усилило его врожденную жажду к свободе и покою. Он молил Бога, чтобы Он подарил ему возможность посвятить Ему всю жизнь.
Рамдас нашел в Мадхаве чистую любящую душу. Один из городских торговцев поручил пареньку присматривать за дарамшалой и снабжал его самым необходимым. Располагая свободным временем, Мадхав проводил его в медитации. Он и вправду оказался искренним искателем истины, простодушным и бесхитростным. Он спросил Рамдаса, как бороться с неугомонным умом. Рамдас дал ему Рам-мантру, и с тех пор она не покидала его языка.
Когда Рамдас выразил желание поселиться в строгом уединении, Мадхав предложил пещеру на холме всего в нескольких ярдах над дарамшалой. Он сказал, что пещеру только что заново благоустроили, укрепив дверной проем стенами из глины. Рамдас поднялся со своего сиденья и попросил Мадхава проводить его туда. Пещера представляла собой низкое и узкое углубление в скале, где мог спать только один человек. Глиняные стены еще не высохли, и пол был сырым. В проеме была закреплена дверная створка. Рамдас зашел внутрь кельи и сообщил Мадхаву, что решил провести здесь ночь, а возможно, и несколько дней. Юноша расстелил на полу оленью шкуру и вернулся в дарамшалу.
Мадхав был к нему сама доброта. Он старался угодить всеми возможными способами, но что-то тяготило его ум и он выглядел озабоченным. Рамдас выяснил, что он задолжал кому-то несколько рупий. Бог все уладил и освободил его.
Пребывание в пещере ознаменовалось многочисленными постами. Но хотя, голодая, он крайне ослабевал физически, в душе неизменно царили покой и веселье. Здесь нужно отметить, что всякий раз, когда Бог подвигал его на голодание, он приходил в такое же ликование, какое испытывает голодный человек в предвкушении роскошного пира.
В общей сложности он прожил в пещере полтора месяца. К нему приходило много почитателей из Мангалора, и вечерами он сам иногда наведывался в город для участия в киртане. Однажды его пригласили на свадьбу. В доме он увидел девочку, сестру невесты, прикованную к постели тяжелой болезнью. Рамдас смиренно обратился к ее отцу, предложив ему устроить обед для городских бедняков – во имя Бога и ради спасения больного ребенка. По природе щедрой души человек, тот согласился на предложение и сказал, что уже пообещал себе это раньше. Кормление бедных и в самом деле состоялось, но в то время Рамдас уже покинул Мангалор и не смог присутствовать на нем. Спустя год он узнал, что маленькая страдалица поправилась вскоре после благотворительного обеда. Доверие к Богу всегда бывает вознаграждено.
За это время Мадхав успел очень сильно привязаться к Рамдасу. Настал день, и Рамдас объявил ему: Бог пожелал, чтобы Его дитя, а именно Рамдас, снова пустился в странствия. В ответ Мадхав жалобным голосом взмолился, чтобы Рамдас позволил ему пойти вместе с ним. Он добавил, что жизнь в разлуке с Рамдасом станет для него сплошным мучением. Рамдас попытался предостеречь его.
– Учти, Рам, выбранный Рамдасом путь весьма тяжел, – сказал он. – Он не боится ни опасности, ни смерти. Тебе следует знать, что он – безрассудный, дикий и неустрашимый бродяга. Он умышленно навлекает на себя страдания, поскольку они доставляют ему радость. Но ты не такой. И тебе лучше внять его совету и отказаться от идеи стать его спутником.
Мадхав не поддавался уговорам. Он был очень упрям и клялся, что в обществе Рамдаса готов к любым испытаниям и никогда не оставит его. Рамдасу пришлось уступить.
Рамдас решил пуститься в длинное пешее путешествие на север через Гокарну, известную святыню на западном побережье Индии, и сообщил об этом Мадхаву. Мадхав собрал пожитки в дорогу. Свое снаряжение, состоящее из набора кухонной утвари и запаса продуктов, он запихнул в припасенную заплечную сумку. Покончив с этим делом, он обратился к Рамдасу с просьбой. Он хотел, чтобы Рамдас дал ему новое имя. Рамдас дал ему имя Рамчарандас, и с тех пор оно навсегда закрепилось за ним. Так что далее Рамдас будет называть его Рамчарандасом.