В 18:50 Хрящ зашел в известный заказчику адрес объекта по кличке Царевна, где пробыл около десяти минут.
В 19:00 объект Хрящ покинул адрес и прошел в гастроном на площади Балтийского вокзала, где приобрел две бутылки портвейна, два плавленых сырка, полкило колбасы «Любительская» и 300 г конфет «Подушечки». После чего в 19:35 возвратился в адрес объекта Царевна.
Вплоть до 24:00 объект адреса не покидал.
В 24:00 наблюдение за объектом временно прекращено до 06:00 23.07.
Приметы Пингвина: ср. роста, плотного т/с, на вид 35–37 лет, волосы черные с проседью, с левой стороны лица возле уха ожог. Одет: серый джемпер с белыми полосами на воротнике, т/синие брюки, черные туфли.
Начальник Управления,
полковник милиции В. Я. Гвоздев
С входной дверью коммуналки пришлось немного повозиться, но с дверью, ведущей в комнату Любы, проблем не было. Барон всего лишь просунул лезвие ножа в щель между дверью и косяком и тихонечко отжал «собачку» замка. Всех делов-то.
Неслышно ступая, на ощупь, он вошел в комнату и сразу понял, что его здесь сегодня не ждали. Из темноты, со стороны кровати, раздавались характерные звуки любовных игрищ, с тяжелым дыханием, ритмичными ударами и поскрипыванием.
Барон поставил чемоданчик, нашарил табурет, уселся, закинул ногу на ногу и, выждав небольшую паузу, ухнул с усмешечкой:
– Бог в помощь!
Люба испуганно взвизгнула, а Хрящ от неожиданности громко пустил ветры.
Не сразу нашарив кнопку, Люба зажгла свет в торшере.
– Ф-фу, дурак, напугал! Чуть не родила со страху!
– Так уж сразу и родила? Я гляжу, вы еще толком и зачать-то не успели.
– Тьфу! Типун тебе на язык. Откуда ты вообще взялся? Через форточку залетел, что ли?
– А тебе не все равно? Важен результат.
– Если б было все равно, все бы лазали в окно. Так нет, зачем-то дверь прорубают, – сердито огрызнулась Люба. Ей было неприятно осознавать, что Барон застал на ней именно Хряща. Потому как то был клиент, после которого, что называется, ниже падать некуда.
Сам же Хрящ, напротив, пришел в себя и расплылся в довольной радостной улыбке:
– Ну ты дал, Барон! А главное, даже я ничегошеньки не учуял. – Он нашарил под одеялом трусы, натянул и слез с кровати. – А ведь я тебя по всему городу разыскиваю. Ты даже не представляешь, наскока кстати объявился.
– В части «кстати» вопрос спорный. Ладно. – Барон подхватил со стола бутылку недопитого портвейна. – Я на кухню, а ты заканчивай тут и тоже подваливай. Побазарить в самом деле нужно.
– О дает, а?! Талант! – восхитился Хрящ. – Ну чего, Любк, давай, по-быстрому?
– Да пошел ты! На кухню! И вообще – валите-ка вы оба отсюда! Я спать хочу!
Люба демонстративно отвернулась, уткнулась лицом в подушку и с головой накрылась одеялом. Хрящ в ответ лишь пожал плечами, надел штаны, подобрал с пола остальные свои шмотки и вышел следом за Бароном.
– …В общем, хреновая выдалась неделя. А тут еще и Зойку Графиню повязали.
– На Зойку вашу мне начхать с высокой колокольни. Но вот что касается Бельдюги…
– Да ты не ссы! Кто-кто, а Бельдюга не вломит.
– Знаю. Вот только товар с Грибоедова, получается, йок? Ручкой сделал?
– С товаром – да, худо. Когда Бельдюгу взяли, кодла евонная на другой день кто куда рассыпалась. Лови их теперь по всему Союзу майками.
Барон и Хрящ сидели в огромной коммунальной кухне за чьим-то «индивидуальным» столиком (у Любы своего здесь не имелось, не заслужила). Свет не зажигали – для задушевного, вполголоса, разговора им было вполне достаточно освещения от уличного фонаря за окном.
– Ч-черт! А ведь всего и делов было – грамотно товар распихать. Что за народ нынче пошел: ни украсть, ни посторожить… Так ты меня по всему городу искал, чтобы поведать душераздирающее известие за выловленную Бельдюгу?
– И за него, и не только. Классная тема надыбалась, без особых напрягов сделать можно. Только есть нюанс: если делать, то не позднее послезавтра.
– Ты же знаешь, я не люблю импровизаций с чистого листа. Есть такой средневековый принцип, он же тезис: «Барон всегда идет на войну, зная, что он ее выиграет. Иначе лучше совсем не ходить».
– Да при чем тут война? Я ж говорю, там нюанс имеется…
– Тебе что, на аменины словарь иностранных слов подарили? Что ты заладил «нюанс, нюанс»?
– Во дает! Почти угадал. У меня на Загородном, в общем сортире, именно такая подтиралка лежит. Полезная вещь, вроде как гадишь и как бе просвещаешься.
– Ключевое – «как бе». Переведи на человеческий: что там у тебя за нюа… Тьфу, блин, прицепилось!
После того как Хрящ вкратце пересказал историю хаты на Марата, в стенах которой размещался персональный «эрмитаж» заведующего оптовой базой сантехники и фаянсовых изделий, Барон надолго задумался. А потом вынес свой вердикт:
– Нет. Не глянется мне эта тема.
– Да ты чего?! Квартира двадцать три часа в сутки пустая стоит. И замки дверные – барахло. Верняк!
– Во-во. С чего бы это вдруг барахляные замки, да на двери, за которой, как ты говоришь, малый Эрмитаж?
– Да потому, что заведующий этот – сквалыга редкостная. Такие, знаешь, шампанское пьют, а на спичках экономят.
– А за психологический портрет хозяина в газете прочел?
– Почему в газете? Тоже Вавила рассказал.
– Вот и еще одна причина, по которой не шибко хочется пристёгиваться в эту упряжь. Мутный он, твой Вавила. Мальчик с глазами предателя.
– Слухай, Барон, нам с ним все равно детей не крестить. Отмаксаем ему крошек с пирога да и разбежимся… Ну, так чего? Может, все-таки поставим хату? Завтра прокатимся, посмотрим, что к чему. А послезавтра…
– Подумать надо.
– Думой камня не своротишь, – сварливо проворчал Хрящ.
Тем не менее Барон снова задумался. И на сей раз думка его затянулась на две подряд выкуренные папиросы.
– Э-эх, кабы мне деньги до зарезу не были нужны, хрен бы я в эту делюгу вписался. Но, учитывая, что на кармане меньше сотки осталось…
– Вот-вот! У меня такая же фигня!
– Шут с тобой. Давай попробуем. Адрес, где Вавила дохнет, знаешь?
– Знаю. Он в Свечном переулке обретается.
– Тогда собирайся, пойдем.
– Прямо щас, что ли?
– Ты же сам сказал, времени в обрез. А прежде чем на обнюх идти, хотелось бы у твоего набойщика кое-какие детали уточнить. У него же и заночуем. – Барон поднялся из-за стола. – Короче, выкатывайся и жди меня на улице. А я парой слов с Любкой перекинусь…
А Любке в эту самую минуту было совсем худо. Тошно и пакостно на душе. И жалко саму себя – мочи нет. А все потому, что понимала – не будет никогда в ее жизни такого мужчины, как Барон. И самого Барона у нее тоже не будет. А будут сплошь одни Хрящи…
– Спишь?
– Сплю.
– Ты прости, Люб, что без приглашения, да еще столь беспардонным образом заявился. Понимаешь, всего час как с поезда. Ночь. Перекантоваться негде. Вот я и…
– Понятно. Так и живу. С теми, кому перекантоваться негде. Потому не надо, не извиняйся, Барон. Не за что.
– Люба, ты…
– Думала, хоть ты человеком окажешься. Да, из блатных, но человек. А ты такой же, как все они…
Барон подошел и присел на самый краешек кровати. Молчал, не оправдывался.
– Извини, я… глупость сейчас сказала. Со зла. Но не на тебя, нет. На себя. Конечно, ты не такой. Жаль только, что… не мой, чужой… Знаешь, я тут на днях в кино ходила, «Девчата» называется. Не смотрел?
– Нет. Стоящее или так себе?
– Хорошее. Сказка, но хорошая. Там одна героиня была, Анфиса – словно с меня списали. Красивая, работящая, не дура. Мужиков вокруг полно вьется, но все так – погулять да за сиську подержаться. А любви и близко нет… Вот так же и я: двадцать пять годочков на свете прожила, а что это такое – не знаю. Окрестили Любовью – будто сглазили.
Барон нежно, как ребенка, погладил ее по голове.
– Потерпи, всё у тебя будет. И любовь тоже. Знаешь, как шутила моя бабушка? Была бы рожица – любовь приложится. А рожица у тебя – я вас умоляю!
– Правда?
– Правда. И вообще, ты у нас девка на загляденье.
– Знаю, что врешь, – шмыгнула носом Люба. – Но все равно спасибо… А у тебя, Барон, была? Любовь? Такая, чтоб настоящая?
– Была.
– Счастливый.
И тут, к немалому ее удивлению, Барон сунул руку в карман пиджака и извлек на свет помятый, явно выдернутый из земли с корешками, букетик анютиных глазок и положил на подушку.
– Извиняюсь, что с клумбы. Все закрыто кругом – ни купить, ни своровать. Ну, спокойной ночи, Любаша.
Барон чмокнул ее в щеку, заботливо поправил одеяло и быстрым шагом вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собою дверь.
– …Хорошо, Степан Казимирович, будем считать, договорились. Завтра в районе 16:00 я у вас. Вот тогда обстоятельно и поговорим.
– Ты мне пока, Володя, одно скажи: удалось в Ленинграде что-то разузнать про Юру?
– Кое-что удалось. К сожалению, вести не самые утешительные.
– Ах ты, господи! Скажи, конкретно я могу ему чем-то помочь?
– В определенной степени – да. Собственно, по этой причине я вас и беспокою в столь поздний час.
– Я тебя умоляю, Володя! Какое там поздний? Я последние ночи вообще не могу заснуть. Слушаю тебя внимательно.
– Нужно заготовить одну как бы официальную бумагу. Вашей рукой написанную. С тем чтобы завтра же я у вас ее и забрал. Найдется, чем записать?
– Подожди минуточку… Есть, готов. Диктуй.
– Шапка у нас будет такая: «В Комитет государственной безопасности СССР от пенсионера союзного значения, члена КПСС с 1925 года, автора книги „Шесть лет с Лениным“ Гиля С. К.»Записали? Теперь основной текст, по существу. Диктую…
Глава пятая
СВОДКА СКРЫТОГО НАБЛЮДЕНИЯ № 3/147-63
За объектом Хрящ по заданию № 0423