– Ну-ну, не заводись, – жестом остановил его Локтионов. – Помнится, ты тоже с недоверием отнесся к ее показаниям.
– С недоверием я отнесся к полученному Пиночетом посредством Интернета посланию, которое обнаружила Воротова в его компьютере, – поправил начальника Егоров.
– Любопытно. И что же тебя в нем насторожило?
– Все. Зачем Заркаури понадобился наемник, когда под его началом сотни фанатично преданных боевиков? Почему он подписался под посланием, не пожелав сохранить анонимность? Почему еще до встречи с исполнителем указал дату планируемого теракта? Вообще, не слишком ли много информации содержится в тексте для послания такого рода?
Генерал Локтионов задумчиво пожал плечами:
– Возможно, ты и прав. Но при желании можно найти ответы на все твои вопросы. Наемник понадобился, потому что своими силами боевики Заркаури не смогли добраться до имама. Подписался, чтобы доказать Пиночету серьезность своих намерений и убедить его прибыть на встречу. Заранее сообщил дату потому, что, как ты сам сказал, на подготовку у исполнителя осталось очень мало времени. Во всяком случае, убийство религиозных лидеров на их общем саммите – это как раз в духе «Аль-Каиды» и Абу Мусаба Заркаури… Кстати. – Локтионов остро глянул на Егорова. – Ты поделился с Воротовой своими сомнениями?
– Нет.
– Что так? Щадишь ее чувства?
Егоров нахмурился.
– Девушка пережила такое, чего и врагу не пожелаешь. А после всего этого ее унизили подозрениями. Поэтому я не стал высказывать ей свои соображения относительно текста полученного Пиночетом письма, чтобы еще больше не травмировать ее. Тем более, как вы сами заметили, всем сомнениям можно дать объяснение.
– Гуманист, – неодобрительно усмехнулся Локтионов. – Не хочет он травмировать ее. Да она уж и забыла все, что с ней произошло, как только вышла отсюда.
– Воротова ничего не забыла. К тому же она никуда не уходила. Она в моем кабинете.
– В твоем кабинете?! – вскинул голову генерал. – Что она там делает?!
Егоров улыбнулся:
– Кофе пьет. Думаю, уже допила. – Но, заметив, как налилось кровью лицо начальника управления, поспешил напомнить: – Товарищ генерал, вы сами разрешили мне использовать Воротову в качестве свидетеля.
– Вот именно что в качестве свидетеля! А ты уже готов обсуждать с ней план оперативных мероприятий! Может быть, еще прикажешь ввести ее в состав оперативной группы?!
Егоров замешкался, но лишь на мгновение.
– Олег Николаевич, именно этот вопрос я хотел бы с вами обсудить. Завтра состоится совместное совещание с личным составом московского управления, и я бы просил вашего разрешения…
– Ну хватит! – Локтионов оглушительно хлопнул ладонью по столу, чего обычно в разговорах с подчиненными себе не позволял. – Ни о каком участии Воротовой в оперативном совещании не может быть и речи! Допрашивай ее, снимай показания, и чтобы уже завтра духу ее здесь не было!
Егоров поднялся со стула.
– Товарищ генерал, если вы доверяете мне розыск Пиночета, то и работу со свидетелем я буду строить так, как считаю нужным. В противном случае я прошу освободить меня от этого задания.
Несколько секунд начальник управления глядел в глаза своему подчиненному и, поняв, что тот не отступится, сказал:
– Сядь. Далась тебе эта девчонка! Тебе что, делать больше нечего, как возиться с ней? На розыск Пиночета брошено две сотни человек, не считая агентуры. На очереди проверка гостиниц, инструктаж сотрудников пограничных постов столичных аэропортов. Ты еще собирался разослать ориентировки с его описанием в отделения внутренних дел…
– Олег Николаевич! – поспешно вставил Егоров. – Я думаю, еще было бы неплохо направить ориентировку на Пиночета с его фотороботом в консульские отделы наших зарубежных посольств. Вдруг удастся выявить его еще на этапе получения визы.
Генерал остро взглянул на него.
– Тем более. Вон сколько дел. А ты из управления какой-то детский сад устраиваешь. Ну почему ты такой упертый?
Егоров улыбнулся:
– Так ваша школа, Олег Николаевич.
Локтионов устало махнул рукой:
– Свободен. Совещание завтра в восемь утра. Иди, готовься.
В ожидании Егорова Анна сполоснула кофейные чашки и даже немного прибралась в его кабинете: протерла пыль – особенно много ее скопилось на подоконнике и моноблоке видеодвойки, на столе поправила перекидной ежедневник, телефонный справочник переложила ближе к телефонам, составила обратно в письменный прибор авторучку и карандаши, а он все не возвращался. Наконец дверь распахнулась, и в кабинет вошел Егоров. От него ощутимо пахло табаком. Похоже, на ковре у начальства полковнику пришлось не сладко, раз на обратном пути он решил закурить.
– Извините, что заставил вас ждать, – сказал он и, пройдя к столу, опустился в кресло.
Анна ждала от него похвалы за сделанную уборку, но Егоров не заметил ее трудов. А она так старалась! Анне даже стало немного обидно.
– Что-то я устал к вечеру, – неожиданно признался Егоров, потом взглянул на часы и добавил: – Да и рабочий день давно закончился. Давайте прервемся на сегодня.
Анна пожала плечами:
– Как скажете.
В отличие от него она нисколько не устала и с удовольствием поговорила бы с ним еще, причем неважно о чем. Зато стоило подумать о возвращении в опостылевшее общежитие, как сразу навалилась тоска.
Егоров, видимо, заметил перемену в ее настроении, потому что вдруг ни с того ни сего предложил:
– И раз уж я обещал вас отвезти, давайте заодно где-нибудь поужинаем вместе.
– Вы приглашаете меня на ужин?! – поразилась Анна.
– Ну, если у вас нет на вечер других планов.
Анна рассмеялась:
– Какие планы, Андрей Геннадьевич, если я еще утром была под домашним арестом?
И тут же смутилась: не получится, что она сама напрашивается на приглашение? Но Егоров, кажется, искренне обрадовался.
– Вот и отлично. Значит, решено.
Теперь отказываться было просто глупо. К тому же Анне этого и не хотелось, и она с удовольствием приняла предложение Егорова.
Но найти подходящее место оказалось не так-то просто. В первом кафе, куда они зашли, не оказалось свободных столиков, в другом гуляла молодежная компания и было слишком шумно.
– Слушайте, я и не знал, что вечером спокойно поужинать такая проблема, – сказал Егоров, когда они снова уселись в машину.
И хотя это было сказано шутливым тоном, Анна смутилась окончательно.
– Зря, Андрей Геннадьевич, я согласилась на этот ужин. Только вас задерживаю. А вы, наверное, спешите домой, к семье?
Вопрос имел глубокий смысл, а ответ на него тем более.
– Не беспокойтесь, Анна. Я живу один, так что спешить мне некуда. Ну как, я удовлетворил ваше любопытство?
Анне сначала стало стыдно, но потом она подумала: а чего, собственно, стыдиться? Они оба взрослые люди. К тому же полковник про нее все знает, не исключено, что и личное дело читал, а она про него нет – это несправедливо. Поэтому следующий вопрос задала напрямую и уже без всякого смущения:
– И что, никогда не были женаты?
– Почему? Был, – ответил Егоров. – Но я плохо подхожу для семейной жизни: службе уделяю слишком много внимания, других источников дохода, кроме зарплаты, не имею, с начальством спорю, поэтому и не генерал, и даже не начальник подразделения. Такой муж женщинам не нужен, вот мы с женой и разошлись.
«Много вы понимаете, какие женщинам нужны мужья», – захотелось сказать Анне, но это было бы слишком бесцеремонно с ее стороны, и она промолчала.
– А дети?
– Дочь. В школе учится. Только видимся редко. Я допоздна работаю, да и у нее по вечерам тренировки. Она у меня балетом увлекается.
– А выходные? – осторожно поинтересовалась Анна. Строгий полковник открывался с новой, неожиданной стороны.
– Да и в выходные. – Егоров грустно вздохнул. – Только договоримся встретиться, а у нас усиление или внезапная командировка.
Начавшийся в машине разговор продолжился за ужином, когда они все-таки нашли уютное летнее кафе без шумных компаний и оглушающей музыки и отдельный столик на двоих. Егоров рассказывал все увлеченнее, и Анна вдруг поняла, что ему хочется высказаться. Просто поговорить по душам. Ведь на службе он вынужден говорить только о работе. И еще она поняла, что этот сильный, хорошо сложенный и элегантно одетый мужчина, в сущности, очень одинокий человек. За разговором с ним Анна совсем потеряла счет времени и опомнилась, только когда начали сгущаться сумерки.
– Ой, Андрей Геннадьевич, оказывается, уже так поздно, – спохватилась она. – Мне пора.
Егоров пытливо взглянул на нее.
– Вам ведь не хочется туда возвращаться?
– Не хочется, – честно призналась Анна и добродушно рассмеялась. – Как подумаю, что сейчас вернусь в общагу, где на меня все косо смотрят, прямо с души воротит. А что делать?
– Ну и не возвращайся. Поедем ко мне.
– К вам?
Анна изумленно взглянула Егорову в глаза: шутит или нет? Вроде бы не шутит. Еще несколько минут назад она думала о том, что если бы у нее была отдельная квартира, то после этого ужина она непременно пригласила бы Егорова к себе на чашку чая. И вот уже он приглашает ее к себе. Но именно потому, что таково было ее собственное желание, поверить в искренность Егорова было трудно.
– Вы правда этого хотите? – осторожно спросила Анна.
– Правда. – Егоров кивнул. – Так что ты решила?
Анна просияла. Она больше не могла сдерживаться. Да и кому это нужно?
– Я с удовольствием!
Глава 7Он?
Улыбаться беспрерывно целую смену очень тяжело. Но Энрике это умел, за что его ценили клиенты и отмечал управляющий. Конечно, дело было не только в улыбке. Работник он исполнительный – это все знают, расторопный, да и соображает быстро. Какой-нибудь турист, что испанский не знает или в баре сильно нагрузился, еще только начнет подбирать слова, чтобы выразить свою мысль, а Энрике уже на лету схватывает, что ему нужно. Мигом куда надо слетает и все наилучшим образом выполнит. Турист, разумеется, доволен. И Энрике прямая выгода – чем больше за смену успел, тем больше чаевых заработал. Работа рассыльного, конечно, хлопотная. Бывает, за день так набегаешься, что к концу смены еле ноги волочишь. Но и результат есть. Еще двух лет не прошло, как Энрике приняли на службу в «Холидей Инн», а он уже менеджер отеля. Пока, правда, младший, но это временно. Действительно, не все же ему быть на посылках! Главное – всячески угождать клиентам, быть на хорошем счету у начальства, и со временем, может, лет через двадцать, он поднимется до самого управляющего! От таких сумасшедших перспектив у Энрике даже захватывало дух. Чтобы соответствовать своему новому статусу, Энрике даже разорился на машину. Взял в кредит недорогой «Форд Ка», маленький, но верткий, как он сам. Теперь все девчонки на улице аж шеи выворачивают, когда он на своем «Форде» подъезжает к дому. Даже красотка Лупе, которая раньше не очень-то обращала внимание на Энрике, нет-нет да и приветливо улыбнется ему. А что, парень он видный! Может, ростом не вышел, зато не урод и с головой. А что пока не богат, так это времен