Исследование осуществлено без поддержки Российского гуманитарного фонда. Хотя заявленная тема имеет отношение к теме проекта № 11-31-00350а2 «Военная элита в годы Гражданской войны 1917–1922 гг.». Равно как и без поддержки Дома русского зарубежья имени А. И. Солженицына, Конгресса русских американцев (КРА), Общества потомков галлиполийцев во Франции и далее по списку.
Царьград
Когда уголья будут гаснуть, тронь их щипцами и ринутся искры и запляшут, а ты сядь ближе и слушай шепот огня. Сядь ближе, наклонись так, чтобы тихий багрянец озарил твое лицо, и слушай.
Первой столицей иностранного государства, которую могли увидеть чины Русской армии, включая и дроздовцев, был Царьград – Константинополь – Стамбул. О Вещем Олеге, прибившим свой щит на врата Царьграда, они читали, будучи гимназистами, реалистами, семинаристами, кадетами. Наверняка им приходилось читать о Русско-турецкой войне 1877–1878 гг., когда русские войска остановились на расстоянии дневного перехода от столицы Блистательной Порты. Сейчас, т. е. осенью 1920 г., с ними находился «дедушка» фон Манштейн-старший, который, будучи молодым офицером, в 1878 г. побывал в Царьграде и охотно делился воспоминаниями со своими сослуживцами. Название турецкой столицы фигурировало в военных сводках в годы Великой войны 1914–1918 гг., участниками которой были многие дроздовцы. Но тогда, в ноябре 1920 г., далеко не каждый русский военный был в состоянии любоваться красотами экзотического восточного города на Босфоре. Они только что совершили изнурительный переход из Севастополя в Константинополь. А самой эвакуации из портов Крымского полуострова предшествовали последние арьергардные бои с красными.
В Константинополе было разрешено сойти на берег и записаться в гражданские беженцы тем, кому дальнейшие тяготы воинской службы были не по плечу.
После размещения русских войск в Галлиполийском лагере также разрешалось из него уходить тем, кто в силу тех или иных обстоятельств решил оставить военную службу. Среди них был дроздовец штабс-капитан Ф. Г. Скворцов. В Галлиполийском лагере он заболел. Выздоровев, предпочел записаться в гражданские беженцы и вместе со своей женой покинул лагерь. Именно поэтому интересно сравнить его описания и ощущения мирной жизни в Константинополе с уже опубликованными воспоминаниями его однополчан, оставшихся в лагере. В первую очередь, капитана Н. А. Раевского и штабс-капитана Г. А. Орлова. Ведь мало кому из дроздовцев удалось побывать в самом Константинополе за долгие месяцы Галлиполийского сидения. Теоретически кто-то мог в этом городе побывать после Второй мировой войны, когда материальное положение русских беженцев первой волны во многом улучшилось в материальном плане. Другое дело, что когда это стало возможным, скажем, в 1960-е или в 1970-е гг., то об эту пору уже не мог не сказываться возраст.
Какой увидели столицу трех великих империй русские изгнанники поздней осенью 1920 г.? Об этом оставил яркое свидетельство Ф. Г. Скворцов, перебравшиеся из Галлиполийского лагеря в Константинополь в 1921 г. Ниже приводится цитата. Для полноты картины в тексте тогдашние турецкие названия сохранены такими, какими их запечатлел автор – дроздовец Скворцов, с указаниями того, как они звучат в наше время. Итак, цитата.
«Оказавшись у себя дома, я, наконец, почувствовал себя свободным. Этому чувству способствовало и то, что я, наконец, избавился от головной повязки, которую я носил несколько месяцев… Одетый в военную шинель (длинную, «дроздовскую»), казался публике раненым с фронта. Но все же, несмотря на военную шинель, меня тянуло походить по городу и посмотреть его достопримечательности. Город Истамбул (турки пишут латинскими буквами название бывшей столицы, которое читается по-русски как Истанбул. В русском языке укоренилось написание Стамбул. – Авт.), как я уже вспоминал, был разделенный на три главные части, резко отличающиеся друг от друга. Главная улица его европейской части – “Пэра” (названия улиц принято писать без кавычек. Прежнее название улицы Пера позднее было заменено на Истикляль (Независимость) в годы правления первого президента современной Турецкой Республики генерала Мустафы Кемаля Ататюрка. – Авт.) была неширокая и не соответствовала тому движению, которое на ней происходило. Между открытыми экипажами, каретами, повозками, запряженными лошадьми, ослами и людьми неожиданно встречался автомобиль с треском и сильным шумом, пугающий конкурентов тяги лошадей и ослов. Но зато были по обеим сторонам улицы шикарные магазины со всевозможным товаром, на которые мы с Соней, не видевшие ничего подобного в Москве до революции, таращили глаза. На тротуарах было очень много проходящих европейцев в элегантных костюмах. Интересно отметить, так как Турция в войне участвовала на стороне немцев, то город Истамбул был под надзором европейских государств – Англии, Франции и Италии. И вот на улицах Истамбула можно было видеть представителей трех этих держав, одетых в парадную форму, торжественно шагающих посередине улиц города. Был я сам и в другой части города – греческой “Галатее” (Галатея, точнее Галата, также принято писать без кавычек. – Авт.). Название главной улицы этой части не помню, но это была улица, кипящая греками, причем толпа не различала ни самой улицы, ни тротуаров. Повозки с лошадьми и вручную едва передвигались.
Наконец, вместе с Соней побывали мы в исламской, турецкой части города – во внутреннем Истамбуле. Это самая большая часть города. Вся эта часть города производит большое впечатление своим чисто ориентальным (orient – восток, т. е. восточного. – Авт.) колоритом и величественным видом мечетей, среди которых особенно выделяется огромными размерами и чистотой стиля – мечеть “Ай-София”. Эта мечеть была преобразована из православного храма, построенного императором Константином в первых веках христианства и посвященного св. Софии (по-гречески, а по-русски “Мудрость”). Турки оставили это название в знак уважения к христианской вере “Ай-София” (Ай – святая). При входе в мечеть, конечно, нужно снимать обувь и надевать туфли. Внутри на левой стороне огромного купола заметны следы как будто руки. Турки объясняют эти следы как части отпечатанной руки самого пророка Магомета, который въехал на коне в мечеть и приложил руку к куполу.
(Согласно другой легенде, в храм на коне въехал турецкий султан Мехмед-завоеватель, чьи войска в 1453 г. после осады овладели Константинополем. К тому же пророк Магомет, т. е. Мухаммед, жил в VI в. н. э. в Аравии и в Константинополе не бывал. – Авт.). Эта мечеть “Ай-София” своими размерами и внутренней отделкой напоминала нам храм Христа Спасителя в Москве. Поставленный на народные деньги в память победы над французами и варварски взорванный большевиками в 30-х гг. нашего столетия. Проходя по улицам исламского Истамбула, мы заметили, что жилые дома почти все одинаково ориентального стиля, причем все окна с решетками. Это как последствие исламского отношения к женщине (затворничество, чадра). Общее впечатление от площади, на которой расположены мечети и минареты, – пустынное, мало видно людей. Но чистота улиц и домов, окрашенных по преимуществу в белую краску, производит большое впечатление.
Константинополь. Мост Галата через бухту Золотой Рог.
Почтовая карточка. 1920–1930-е гг.
Количество русских в Истамбуле заметно увеличивалось. В столицу Турции приходили главным образом из Галлиполи. Начальники бывшей Добровольческой армии (Ф. Г. Скворцов продолжает именовать белые войска, воевавшие на Юге России, Добровольческой армией после того, как они последовательно были переименованы в Вооруженные силы Юга России – ВСЮР генералом А. И. Деникиным, а потом в Русскую армию генералом бароном П. Н. Врангелем. – Авт.), по рассказам пришедших оттуда, пришли, наконец, к заключению, что средства для поддержания существования остатков Добровольческой армии иссякли, а новые не поступают, а потому пришли к единственному решению перевести оставшихся в Галлиполи на беженское положение. Поэтому стали хлопотать о массовых разрешениях некоторых государств, главным образом славянских, как например Югославия, Болгария, перевести в качестве гражданских беженцев в эти государства. На эти просьбы более охотно откликнулась только Югославия. Но, не полагаясь на заботы бывших начальников, многие добровольцы ушли искать счастья за границей, полагаясь на самих себя. Вот эти-то индивидуалисты и появились в Истамбуле, и оказалось их не так мало. К сожалению, условия заработка в городе были минимальные. Сводились они для сильных и здоровых мужчин к работе грузчиками в порту “Золотого Рога” (название бухты Золотой Рог также принято писать без кавычек, как и Ай-София. – Авт.), где десятками, а может быть, сотнями приходили, уходили и стояли в порту пароходы, ожидая разгрузки-нагрузки. Но русские, какими бы они ни были здоровыми и сильными, не могли конкурировать со слабыми (на вид) турками. Постоянная тяжелая практика сделала турок незаменимыми профессионалами-грузчиками. Например, я собственными глазами видел, как на улице “Пэра” по лестнице спускался вниз турок, согнувшись в три погибели, тащил на спине… пианино, обвязанное широкими брезентовыми ремнями. На его лице я не заметил никакого напряжения. Сколько может весить пианино? По-моему, минимально два центнера. Причем на вид турок был худой. Его можно сравнить с муравьем, который тащит кусок хворостины, в 15–20 раз больше и тяжелее, чем он, муравей. Конечно, русские долго не выдерживали тяжелую работу в качестве грузчика в порту и через несколько дней уходили искать более легкую работу. Часть из них действительно находили такую легкую работу, которую могли выполнять и дети-подростки. Дело в том, что некоторые русские дамы, жены офицеров, проявили инициативу. У благотворительной организации американцев брали в долг на строго определенный срок некоторую сумму денег. И на одолженные деньги купили необходимый материал для изготовлени