Для оформления выставочных павильонов Тенишев (по рекомендации жены, хотя, возможно, и при содействии Мамонтова) привлек к работе Константина Коровина, которому он заказал исполнить грандиозные панно «Окраины России» для русского отдела на Всемирной парижской выставке. Получив заказ от князя еще в 1899 году, художник уже следующей весной уехал в Среднюю Азию, а потом и на крайний север, чтобы сделать эскизы и картоны на местах. К апрелю 1900 года все было готово и доставлено в Париж. Эти работы, в итоге, покорили публику и масштабом, и мастерством исполнения, а международное жюри Парижской выставки наградило художника золотой и серебряной медалями. По решению правительства Французской республики Константин Коровин стал кавалером ордена Почетного легиона.
После завершения выставки Тенишев подарил панно Русскому музею, но прежде, чем поступить в постоянную экспозицию, они были показаны на вернисаже «Мира искусства», устроенном Сергеем Дягилевым в Академии художеств в январе 1901 года.
Примечательно, что князь Тенишев сразу планировал передать некоторые экспонаты выставки в Русский музей. Очевидно, эти планы касались и грандиозных работ Константина Коровина. Между тем откуда-то появились слухи, что князь продал все 32 панно парижским коллекционерам и дельцам, обогатившись на приличную сумму. Эти сведения известны из переписки Серова с Дягилевым, и якобы сам Коровин эти слухи Серову и передал. Возможно, кто-то намеренно искажал информацию еще в Париже, так что художник был в неведении относительно истинного положения дел. Однако намерения князя были абсолютно далеки от желания наживы и носили исключительно меценатский характер: панно поступили в музей, а перед этим – на выставку «Мира искусства».
В отделе рукописей архива Русского музея хранится письмо вице-президента Академии художеств И. И. Толстого, адресованное великому князю Георгию Михайловичу – «августейшему управляющему» музея, в котором подчеркивается художественная ценность и достоинства этих произведений, а также подробно изложены обстоятельства передачи панно в постоянную экспозицию. Там же есть и расписка Сергея Дягилева о получении 32 работ художника Коровина на таможне, в которой была оговорена страховая сумма – 50 000 рублей, и прописаны обязательства о передаче произведений после выставки в Академии художеств в музей императора Александра III.
Эта дягилевская выставка стала второй и последней, когда все полотна Коровина экспонировались вместе.
Как мы знаем, после каждой выставки мирискусников Мария Тенишева подверглась нападкам в не меньшей степени, чем Дягилев, вспомним карикатуры Павла Щербова.
Тенишева писала, что представители старой школы обрушились на Дягилева и компанию с негодованием, называя мирискусников художественными еретиками, которые позорят искусство. В прессе на Дягилева и Тенишеву сыпались обвинения и насмешки, а княгиню и вовсе прозвали «мать декаденства».
Но ни Дягилева, ни Тенишеву это не могло остановить, потому что они оба верили в свои силы и доверяли собственному художественному вкусу, и как показала позже история – он их не подвел. Портрет актрисы Габриэль Режан кисти Альбера Бенара, который Тенишева привезла на петербургскую выставку из Парижа буквально в чемодане со своими платьями, вызвал массу насмешек и шквал критики, передвижники назвали его «гадостью». Но Тенишева знала, что делает: через несколько лет в 1900 году на Всемирной парижской выставке художнику за эту работу был присужден «Гран-при». Встречая своих знакомых, теперь уже Тенишева, не стесняясь, издевалась над ними, дразня за близорукость и отсутствие художественного чутья.
Тенишева стойко сносила бурю в прессе, считая, что дело, которым она занимается, важнее людских пересудов. Но гром грянул внезапно, откуда не ждали: буквально через несколько месяцев после выхода первых номеров журнала Савва Мамонтов был обвинен в крупной растрате и арестован. Конечно, за этим делом наблюдала вся Россия. Мамонтова оправдал суд присяжных, он был признан невиновным и репутация его была полностью восстановлена, однако он потерпел финансовый крах и был вынужден объявить себя банкротом. Ни о какой денежной помощи журналу речи уже не шло. Тенишева осталась в одиночестве, но на выручку пришел художник Валентин Серов, который сумел договориться о субсидировании издания с самим императором.
Однако главные разногласия были впереди. Тон некоторых статей в журнале «Мир искусства» шел вразрез с устремлениями княгини, а ряд заметок провоцировал не просто скандал, но ставил под удар и репутацию Тенишевой, и саму идею необходимости издания журнала.
Однажды в журнале вышла заметка члена редакции Альфреда Нурока о выставке Клевера и Верещагина, которая наделала в художественных кругах Петербурга много шума и закрепила за «Миром искусства» репутацию штаб-квартиры опаснейшего декаденства. Более того, эта едкая заметка озадачила и Тенишеву, подобные выходки никак не согласовывались с ее планами относительно будущего журнала.
Так как пресса единодушно критиковала «Мир искусства», все старания Дягилева, Бенуа и Тенишевой сделать журнал солидным, значительным изданием, направленным на просвещение, оказывались напрасными из-за скандалов, которые следовали один за другим.
В конечном итоге, Тенишева прекратила финансирование, но не прервала свои отношения с «Миром искусства», а Дягилев нашел деньги на журнал в другом месте – их через Серова попросили у императора.
Но в 1904 году вести речь о субсидиях было не вполне уместно: началась Русско-Японская война, поэтому Сергей Павлович снова обратился к Тенишевой. Княгиня снова согласилась, но при условии, что Александр Бенуа не будет входить в редакторский совет и что вместе с Дягилевым над журналом будет работать Николай Рерих. С Бенуа Тенишева не общалась с 1898 года (как вспоминает сам художник). Незадолго до разрыва Тенишева пригласила Бенуа с супругой совершить совместную поездку-экскурсию в Бельгию и Голландию вместе с ее лучшей подругой княгиней Святополк-Четвертинской. Но в итоге Бенуа сопровождал обеих княгинь сам, так как его жена осталась в Париже с детьми. Именно в том путешествии многолетняя, если не дружба, то все же довольно близкие отношения Тенишевой с Бенуа распались. Чуть позже Александр Бенуа писал, что причиной разлада в той поездке стали, во-первых, различия характеров, а во-вторых, то, что они были вынуждены проводить слишком много времени вместе и просто-напросто друг другу надоели. К тому же, Мария Клавдиевна, знавшая Александра с детства, относилась к нему почти что по-родственному, не то как к сыну, не то как к племяннику. Она могла с ним и пошутить, и высказать какое-то замечание. Но и сам Бенуа был человеком, полным амбиций и честолюбивых устремлений, по собственному признанию, он испытывал гордость за то, что поучал таких солидных немолодых дам и, конечно же, стремился подчинить их своему художественному вкусу, в чем-то переубедив, а в чем-то просто заставив поверить его словам. В конечном итоге, атмосфера тех дней, когда компания путешествовала вместе, не расставаясь ни на час, сгустилась до невозможности. Выдержать это напряжение было трудно. Последней каплей тогда стало то, что Александру Бенуа стала в тягость материальная зависимость от княгини, ему очень хотелось быть с ней на равных. Он был, помимо прочего, хранителем ее акварельной коллекции и хотел к себе особого отношения. Как раз через несколько дней после завершения их путешествия произошло печальное событие, которое, однако, дало Бенуа возможность получить материальную независимость: скончался отец художника, и Александр Николаевич получил небольшое наследство. После этого он подал в отставку, что, не без основания, было принято княгинями за своего рода измену и что разверзло между ними такую пропасть, через которую в будущем так и не удалось навести мосты.
Когда Дягилев обратился к Тенишевой за помощью, он обещал соблюдать поставленное княгиней условие – работать без Бенуа, прекрасно понимая, что не может лишиться финансирования. При этом, пытаясь примирить друга с Тенишевой и надеясь на свою удачу, он все равно указал фамилию Бенуа в списке редакторской коллегии, будучи убежденным, что ему удастся уговорить обоих прийти к компромиссу. Тенишева, взяв в руки очередной номер «Мира искусства» и увидев там Бенуа, разорвала все отношения с изданием. Она посчитала, что Дягилев в данном случае нарушил условия соглашения (что правда) и немедленно разместила в газете сообщение о том, что ее имя отныне и впредь никак не связано с изданием журнала.
В какой-то мере разрыв княгини с Дягилевым и стал концом «Мира искусства». Расчет Сергея Павловича на примирение двух его близких и очень важных в издательском деле людей не оправдался. Однако на эту ситуацию все же повлияло несколько факторов: член Совета попечителей Третьяковской галереи Илья Остроухов, например, говорил об усталости мирискусников от издательской деятельности, о том, что они достигли пика в своем деле и не видели дальнейшей перспективы, стоять на месте, да еще и постоянно изыскивать деньги на это было больше неинтересно. Конечно, причин прекращения издания было больше, чем одна, но поводом стал отказ от финансирования. Тем не менее, деятельность Сергея Дягилева, его соратников, да и самой Марии Тенишевой продолжилась, просто в ней наметился новый курс.
Глава 2Великий князь Владимир Александрович
Итак, в 1905 году прекратилось издание журнала, но триумфально прошла портретная выставка в Таврическом дворце. После этого успеха в жизни Дягилева начинается новая эра: эра «Русских сезонов». И не последнюю роль здесь сыграл великий князь Владимир Александрович Романов, дядя Николая II, президент Императорской Академии художеств, балетоман, а также государственный деятель: сенатор, член Государственного совета и главнокомандующий Петербургским военным округом. Справедливости ради отметим, что осенью 1905 года великий князь вышел в отставку, оставив за собой пост президента Академии, однако своего авторитета не утратил, особенно – в делах художественных.