Кроме того, специалисты фирмы Картье создали копию украшенного драгоценными камнями воротника Нижинского, в котором артист выступал в балете «Павильон Армиды». Весь зимний сезон знатные дамы Парижа носили такие воротники-чокеры, отделанные темным янтарем, бриллиантами и жемчугом. Ювелиры создавали жемчужные нити с бахромой из мелкого жемчуга, золота и кораллов на восточный манер.
Картье не пропускал ни одного балета и даже посещал репетиции артистов.
Он отмечал малейшие детали костюмов, аксессуаров и декораций, над которыми трудились лучшие русские художники того времени. Особенно Картье восхищала манера Бенуа, очень близкая по своей сути к ювелирной: его эскизы отличались скрупулезной прорисовкой.
Знаменитая пантера «Cartier» впервые была придумана другом ювелира, художником и иллюстратором Жоржем Барбье. Она была заказана для рекламы в 1914 году и появилась на плакате, который теперь считается символом ювелирного дома. А первым украшением с мотивами пятнистого хищника стали часы, созданные через два года после премьеры балета «Послеполуденный отдых фавна». Черно-белый орнамент часов из оникса, платины, бриллиантов и эмали появился на свет под влиянием костюма Нижинского, разработанного Бакстом.
Русский балет и артисты труппы Дягилева были одним из главных источников вдохновения для парижских ювелиров в 1910-е годы.
«Мир искусства» и «Русские сезоны» намного ближе к современности, чем можно подумать. Мы проиллюстрируем это на примере более позднего периода существования балетной труппы Дягилева, который уже мало связан с Петербургом, однако имеет непосредственное отношение к таким именам, как Коко Шанель и Карл Лагерфельд.
В 1913 году Габриэль Шанель была потрясена балетом «Весна священная» на музыку Игоря Стравинского, премьера которого прошла в Париже (оговоримся, что некоторые биографы Шанель оспаривают ее присутствие в театре в 1913 году).
Конечно, Шанель поняла, насколько революционной по своему духу была эта постановка. Она разделяла взгляды Дягилева – его инновационное видение искусства как синтеза танца, музыки, живописи, декораций и костюмов. Познакомились Дягилев и Шанель в Венеции благодаря лучшей подруге модельера Мизие Серт, которая, надо сказать, была и лучшей подругой Дягилева. Знакомство положило начало длительной дружбе и множеству успешных совместных творческих проектов.
В 1924 году Шанель создала костюмы для балета Дягилева «Голубой экспресс». Занавес к этому спектаклю создавал Пабло Пикассо, а либретто написал Жан Кокто. Балет получил название в честь поезда, который соединял пляжи Лазурного берега с мировыми столицами – Лондоном и Парижем. Артисты создавали на сцене обстановку и атмосферу летнего отдыха европейского бомонда 1920-х годов.
В этом произведении нашли выражение неприятие Шанель дискомфорта в моде и ее любовь к движению: во время одной из репетиций Шанель заметила, что ее костюмы не позволяют членам труппы двигаться свободно, и она полностью их перешила прямо на танцовщиках, так как считала, что нет ничего красивее по-настоящему свободных, ничем не скованных телодвижений (но одновременно с этим хореограф балета Бронислава Нижинская, родная сестра Вацлава, наоборот вспоминала, что это была самая неудобная одежда для сцены за всю ее карьеру).
Позже сценические наряды Шанель для балета «Голубой экспресс» вдохновили Лагерфельда на создание коллекции для сезона весна-лето 1998. К тому моменту он уже 15 лет был главным дизайнером и креативным директором модного дома «Chanel». Безусловно, он вдохновлялся архивами модного дома, однако в данном случае основой новой коллекции стали не платья, брюки и жакеты для повседневной носки, а сценические костюмы для театральной постановки. В итоге коллекция произвела фурор.
Еще один балет связывает Шанель и театр и является яркой иллюстрацией дягилевского наследия в современном искусстве. В 2019 году в Большом театре состоялась премьера балета «Габриэль Шанель». Заглавную роль в нем исполнила прима-балерина Светлана Захарова, а дизайн костюмов разрабатывался в Париже под руководством Лагерфельда и его помощницы Виржини Виар.
Во время работы над постановкой балерина посещала парижскую квартиру своей героини на rue Cambon и архивы дома «Chanel», чтобы максимально прочувствовать роль и воплотить образ этой великой и загадочной женщины на сцене.
Удивительно, но именно Габриэль Шанель оказалась рядом с Сергеем Дягилевым во время его болезни в Венеции в отеле Des Bains. Всю свою жизнь этот человек боялся воды – цыганка нагадала ему в юности смерть на воде. Венеция, несмотря на свое морское положение, всегда была для Дягилева местом отдыха, городом, где он мог прийти в себя после гастрольного сезона, длившегося непрерывно несколько месяцев. Венеция давала возможность побыть наедине с собой и своими мыслями, привести их в порядок и начать подготовку к следующему году, ведь публика ожидала нового триумфа. Вот и на этот раз Дягилев планировал то, к чему он привык за 20 лет. Но судьба распорядилась иначе.
Сергей Павлович Дягилев умер в Венеции 19 августа 1929 года в номере отеля Des Bains. Коко Шанель и Мизиа Серт находились неподалеку, так как прибыли в Венецию за несколько дней до этого, чтобы отмечать день рождения Шанель, который был как раз 19 августа. Именно эти две дамы оплатили похороны Дягилева, организовав отпевание и панихиду и купив у правительства Венеции место на кладбище Сан Микеле для захоронения. Позднее рядом с Дягилевым найдет упокоение и Игорь Стравинский. А еще через некоторое время возникнет традиция: балерины, которые хотят, чтобы их карьера сложилась удачно, оставляют свои пуанты на могиле Сергея Дягилева, чье имя стало синонимом балета, синонимом успеха и синонимом творчества.
Рис. 13. Каталог выставки русского искусства в Париже, 1921
Рис. 14. Каталог выставки русского искусства в Париже, 1921
Сергей Павлович Дягилев – безусловно, целая веха в истории мировой культуры. Его деятельность, которая продолжалась на протяжении нескольких десятилетий, полностью изменила представление человека об искусстве танца.
Удивительно, но сам Дягилев не являлся ни художником, ни композитором, ни хореографом; талант его был в другом. Он умел организовывать творческий процесс, вдохновлять других, преодолевать препятствия, находить средства для своих проектов и, что важно, не забывал о рекламе, в которой ему в тот момент не было равных. Искренняя заинтересованность любым делом, которым бы он ни занимался, страсть, с которой Дягилев отдавался всему, что его интересовало, работоспособность и умение взаимодействовать с разными людьми, удивляют, будоражат и приводят в восторг. Известна история, может быть, отчасти выдуманная, а может быть, и вполне правдивая, о том, как испанский король Альфонсо XIII пригласил Сергея Дягилева в свою ложу во время спектакля и сказал: «Вы не дирижер. Не артист балета. Не музыкант и не художник. Так что же вы делаете?». На этот вопрос король получил от импресарио весьма исчерпывающий ответ: «Я, Ваше величество, как вы. Ничего не делаю, но без меня ничего не получается».
Безусловно, характер и личность Сергея Дягилева были непростыми. То, как он управлял своей труппой, то, как сходился и расставался с людьми, то, как общался с меценатами, партнерами и артистами, то, как выплачивал (или задерживал) гонорары, – вызывает множество вопросов. Дягилев не был идеальным руководителем или идеальным другом, да и, наверное, не мог бы ими быть. Его диктаторские методы неоднократно приводили к скандалам и были причиной разрыва отношений, при этом многие, с кем Дягилев работал, впоследствии с теплотой вспоминали о нем, а кто-то (Тамара Карсавина, например) посвящал ему отдельные главы в воспоминаниях. Но в то же самое время были и те, с кем Дягилев обошелся некрасиво и, откровенно говоря, недостойно. Но и с ним поступали, конечно же, тоже по-разному: вспомним обстоятельства его увольнения из Дирекции императорских театров или сложности с организацией гастролей в 1909 году, придворные интриги и многое другое. Кстати, очень любопытный документ хранится в Государственном архиве Российской Федерации в Москве: письмо Сергея Дягилева великому князю Андрею Владимировичу Романову от 22 февраля 1928 года. Казалось бы, что, после всего пережитого, может связывать Дягилева и покровителя (а на тот момент уже мужа) Матильды Кшесинской? Ответ в самом письме: деловые отношения. Дягилев пишет, что в подтверждение телефонного разговора он сообщает великому князю об отмене выступления артистов своей труппы на благотворительном вечере, устраиваемом сестрой Андрея – Еленой Владимировной. Что же, вероятно, все разногласия тогда были забыты. Или деловые отношения в эмиграции были важнее старых распрей.
Чаще всего образ Сергея Павловича Дягилева представляется этаким локомотивом, который шел напролом, сметая любые препятствия на своем пути. Но даже этому локомотиву не все было подвластно. Мечта Дягилева – организовать выступления своей труппы на родине – в России – так и не осуществилась при жизни импресарио. Он подавал документы для разрешения на въезд в Россию, но получил отказ. Архивные материалы за 1924–1925 год позволяют реконструировать эти события. Многочисленные телеграммы между разными ведомствами и попытки переадресовать прошение о въезде в страну в другие инстанции говорят скорее о растерянности чиновников и страхе взять ответственность за конкретное решение. А повторные запросы Дягилева – о твердом намерении приехать в Россию. И хотя это ему так и не удалось при жизни, нельзя сказать, что имя Дягилева было предано забвению.
Интерес в настоящее время к личности Сергея Павловича, к его проектам и деятельности не может не радовать. Выставки и фестивали, посвященные Дягилеву, позволяют досконально изучить и переосмыслить его наследие, а данная книга – попытка воссоздать эпоху, в которой жил и работал этот удивительный, яркий и неоднозначный человек.