В списках награжденных значилась и фамилия Джона. Командиры не оставили без внимания его усердие по службе и умение повиноваться любым приказам и распоряжениям. Стивенса часто ставили в пример другим, говоря о нем как о храбром, надежном солдате, на которого можно полностью положиться в критической ситуации.
Джон был настоящим янки, прекрасным типажом, как назвал его один из военных фотокорреспондентов. В сдвинутой на затылок каске, с автоматической винтовкой в руках, с треугольником загорелого тела, видневшимся в вырезе армейской куртки, с бронзовой шеей и лицом, он ослепительно улыбался с фотографий, зазывая в джунгли Вьетнама своих сверстников.
Внимание начальства Джон привлек не сразу. Помог случай. Однажды в расположение роты привели пленного вьетконговца. Нужно было заставить его говорить. Ни деньги, которые ему предлагали, ни угрозы не подействовали. Тогда пленного решили "допросить" в воздухе. Двое парней из числа призывников наотрез отказались лететь с офицером, ведущим допрос. Джон предложил свою кандидатуру сам. Они поднялись в воздух, и Стивенс, схватив пленного за шиворот, подтащил его к открытой дверце. Офицер добивался показаний, Джон угрожал сбросить вниз. Так продолжалось около получаса. Потом офицер махнул рукой, и Джон вытолкнул пленного. Он с любопытством наблюдал, как уменьшалось размерах тело и наконец, превратившись в комочек с булавочную головку, замерло на земле.
— У тебя, парень, железные нервы, — сказал офицер.
После этого случая Джон пользовался особым уважением, доверием начальства. Участвуя в боевых операциях, он проявлял твердость и старание. За это Джон, впрочем, как и многие другие, получал награды.
…Еще в законодательных актах Древнего Рима было записано, что война ведется оружием, а не ядом. Цивилизованный мир, преградив путь химическому оружию, заключил в 1925 году соглашение, запрещающее его применение… Президент США Франклин Д. Рузвельт в 1943 году писал:
"Я испытываю отвращение при мысли, что какая-либо страна могла быть намерена применить против человечества такое ужасное и бесчеловечное оружие".
Однако оно было применено, это "ужасное и бесчеловечное оружие", против мирного населения Вьетнама. Новый химический препарат — страшное оружие смерти, именуемое дифолиант "орэндж" (от английского слова "дифолиэйт" — лишать листвы).
"Дифолианты, — сообщал лондонский еженедельник "Тайм", — ясно говорят о том, что американская армия во Вьетнаме отравляла мирное население".
Под давлением мирового общественного мнения Пентагон вынужден был дать приказ о прекращении применения дифолианта "орэндж". Однако, как свидетельствуют факты, он использовался до конца лета 1970 года. Сайгонская газета "Тинг Санг"[8], комментируя последствия применения этого отравляющего вещества на человеческий организм, сообщала, что в июне 1969 года в родильном доме Хонг Выонг 49 женщин вместо детей родили бесформенные комки. Южновьетнамский комитет по расследованию преступлений американских империалистов определил, что от дифолиантации с 1961 по 1969 год пострадало более миллиона человек.
В период вьетнамской войны американские агрессоры широко применяли напалм и фосфор. Английский журналист А. Картью писал:
"Я видел, как здесь применяли напалм. Напалм сжигает даже рис на залитых водой полях. Я видел также жертвы напалма. Я человек не слабонервный, но сомневаюсь, чтобы я смог заставить себя вторично посмотреть на людей, пострадавших от этого страшного оружия".
В 1961–1966 годах в Южном Вьетнаме от напалма погибло 250 тысяч детей.
Они напоминали игроков в регби, когда в своих сиреневых, желтых и красных робах, надвинув на глаза пестрые шлемы, лениво прохаживались по палубам авианосцев. Но вот раздавался пронзительный вой сирены, и пилоты занимали места в кабинах. Старт… Реактивные истребители-бомбардировщики свечой взмывали в небо и брали курс на города и села Северного Вьетнама. Летчики действовали автоматически: снижались, пикировали, нажимали на рычаги бомбосбрасывателя.
Джону приходилось встречаться с этими бравыми парнями в гарнизонных барах, где они, потягивая виски и дымя сигаретами, в развязно-ковбойском стиле рассказывали о своих приключениях: как удалось увернуться от ракеты или удачно проскочить между двумя позициями зенитной артиллерии. А на следующий день на второй палубе авианосцев под звуки джаз-оркестра грузили бомбы, очередной "рацион" на завтрашнее утро.
Методы боевой подготовки по основному курсу и прививаемая солдатам жестокость в различных воинских частях и различных видах вооруженных сил разнообразны, но цель везде одна и та же… Тысячи молодых американцев, окончивших основной курс боевой подготовки, становятся частью организации, цель которой — убивать других людей.Дональд Данкин. Из книги "Новые легионы"Стивенс не раз наблюдал за действиями военно-воздушных сил. Проносившиеся над землей "фантомы" придавали уверенность тем, кто воевал в джунглях.
По подсчетам американского ученого профессора Пфейфера, во Вьетнаме осталось около 21 миллиона воронок от бомб. На каждого жителя ДРВ было сброшено 50 килограммов бомбового груза.
В ходе вьетнамской кампании военное командование США большие надежды возлагало на стратегию "электронного разрушения", "автоматической войны". В чем же суть этой стратегии смерти?
На местности, которая вызывает подозрение, устанавливаются сверхчувствительные датчики и детекторы. Самолеты-бомбардировщики, оснащенные компьютерами, используя сигналы датчиков с земли, направляются в данный район для нанесения бомбового удара.
Комментируя "автоматическую войну" на заседании подкомиссии сената США по военной готовности, сенатор Праксмайер заявил:
"Детекторы не могут установить разницы между солдатами, женщинами и детьми… Целые деревни могут быть стерты с лица земли, если обширные пространства будут "усеяны" приборами, в результате показаний которых вступит в действие авиация, убивающая без разбора".
Ветеран вьетнамской войны Гертер говорил о новой системе:
"Это значительно большее зверство, чем то, что было совершено в сотнях Сонгми. Это систематическое уничтожение тысяч невинных людей и посевов при помощи автоматической, электронной и механической машины смерти, машины, убивающей односторонне, невидимо".
Американская авиация действовала во Вьетнаме до самого последнего дня войны.
— На этот раз мы не станем церемониться. Ведь мы говорили миру, что добьемся победы, — не раз слышал Джон от летчиков. Он верил им. Но победа не приходила.
Ни новые системы обнаружения партизан с разветвленной сетью оперативных центров наблюдения, оснащенных электронно-вычислительными машинами, ни крупнокалиберные бомбы весом от 250 до 1500 килограммов, наводящиеся по лазерному лучу, ни малошумные беспилотные самолеты, ни другие новинки смертоносной военной техники не принесли экспедиционному корпусу США преимуществ на поле брани. Но почему же? Об этом начинали задумываться многие джи-ай.
…Патрулирование подходило к концу. Они развернулись по солнцу и шли по направлению к лагерю. Опасные зоны, где можно было наткнуться на мины-ловушки, остались позади. И все-таки чувство напряжения и тревоги не покидало Джона.
Долгие месяцы боевой жизни научили его не доверять безмолвности джунглей. Они могли ожить, ощетиниться автоматными и пулеметными очередями в любом, самом неожиданном месте.
Джон шел в середине колонны. Это было безопаснее. Пока первые ряды примут на себя удар "чарли", можно занять выгодную позицию.
Место в середине строя принадлежало Джону по праву. Сложившееся негласное правило вопреки здравому смыслу требовало на самые опасные участки ставить молодых, только что прибывших солдат, или, как их называли на чисто армейском жаргоне, "cherry", что в переносном смысле означает "девица". "Закон каменных джунглей" действовал и здесь. Сильный диктовал свою волю слабому и за счет его повышал свои шансы остаться в живых.
Джон, как и большинство джи-ай, не любил патрулирования. Встреча с противником лицом к лицу в глубине джунглей, когда отсутствовало превосходство в технике, когда за спиной не было средств усиления, пугала их, приводя в шоковое состояние. При малейшей опасности возникновения ближнего боя они вызывали авиацию.
К счастью, на этот раз все обошлось вроде бы благополучно. До лагеря оставалось всего несколько километров. Там Джона ожидал сытный обед, банка ледяного пива и мягкая постель.
А пока можно было предаться приятным мечтаниям о скором возвращении в Штаты. Срок пребывания Стивенса во Вьетнаме приближался к концу. Джон готовился поставить точку в своем послужном списке, или, как говорили такие счастливчики: "Дайте мой приказ". Для него, как и для большинства джи-ай, война заканчивалась не победой, не поражением, не перемирием, а датой его замены. "Моя война кончается, когда я еду домой" — так рассуждал каждый джи-ай, возвращавшийся в Соединенные Штаты.
Джон подходил к лагерю, а мысли его забегали вперед, опережая годы. Он продолжал верить в то, что армия поможет ему прочно встать на ноги, добиться того, чего не мог сделать его отец.
Что касается опасности, то Джон был уверен в себе. Сколько раз за эти месяцы он выходил из сложных передряг. Ему казалось, что так будет всегда. Он был опытным солдатом. Хорошо владел оружием, знал боевые уставы и выполнял их. Его политическое кредо было ясным и определенным. Он принадлежал к тем джи-ай, которые на вопрос: "Почему вы находитесь во Вьетнаме?" — уверенно отвечали: "Чтобы остановить коммунизм".
Постулаты официальной антикоммунистической пропаганды принимались им на веру. В представлении Джона коммунизм был самым страшным злом, с которым надо бороться всеми силами, всегда и везде. Почему? Он над этим глубоко не задумывался. Ему сказали, что коммунисты хотят развязать войну против США и всех стран "свободного мира". Его заставили поверить, что коммунизм — это воплощение дьявола, потому что коммунисты безбожники. Он даже не сомневался в том, что коммунистам не присущи такие качества, как доброта, юмор, что им недоступно и непонятно такое человеческое чувство, как любовь.