Нам бы надо защитить их от истребления… А мы? Не кара ли это небес? Сэр?
Неожиданно для самого себя Христи смутился.
– Вы верите в эти поповские штучки?
– Дело не в попах, сэр… Дело в небесах… Я бы не хотел увидеть здесь то, что мы видели в Индии, в Дели, сэр…
– Присядьте, Джек, – Христи сел в удобное кресло, – они сидели и молчали, а судно раскачивалось и звучало, как живое, словно протестуя против действий людей…
– Билли, принеси еще чашку чаю! – крикнул он вестовому.
…Они сидели и пили чай.
– А знаете, Джек, почему я сейчас советуюсь с вами? Не с офицерами, не со штурманом, а с вами?
– Нет, сэр! – Джек сказал это тихо. И добавил:
– Очевидно, вы оценили мой морской опыт, сэр…
– Да. Но не только… – Христи окончательно перестал быть строгим капитаном. Он был просто собеседником, – Дело все в том, что вы первый из матросов, да и из офицеров, противореча мне, не испугались наказания… И справедливость и правду поставили выше своего благополучия… Почему?
Ответ Джека последовал немедленно:
– Дело в том, сэр, что это первое и главное правило моего отца: подчиняясь строгой дисциплине на судне, ты не должен быть рабом… В этом вся суть моряка… И все, что не честно и не справедливо – неизбежно приведет к большой беде… Море не любит слабых… Но оно не любит и лживых, несправедливых и упрямых. И наказывает не взирая на ранги…
– Как жаль, что платить за зло, порой, приходиться ни в чем не повинным людям…, – Христи хотел рассказать Джеку о капитане Депре, о том, что было сегодня в порту… Но он не сделал этого… Это было бы не профессионально…
– Идите, Пристли, – сказал он тихо. – И вот что… Вы знаете, как работают спасательные ракеты?
– Нам их показали, сэр, но никто нас этому не учил… Честно, сэр.
– Я не сомневаюсь, Джек. Тут половина с купленными должностями… Возьмите своих друзей, подойдите к боцману, скажите от моего лица – пусть он вам все объяснит… Только сделайте это тихо, Джек… Паника – это самое страшное, что теперь нам грозит. После капитана Декра…, – грустно улыбнулся он…
– Слушаю, сэр, – Джек встал и, поблагодарив за чай, вышел…
На сей раз, он шел спокойно, каждый шаг и каждое свое движение соизмеряя с разумом; он понял – спасти его может только чудо. И только разум…
…
…В кубрике форпика было холодно и душно… Когда Джек вошел, он увидел – ребята, все четверо, уже лежали в гамаках, как и многие другие. Было очень тесно, и гамаки терлись друг о друга в такт волнам… Но это не мешало дружному храпу тех, кто не был сейчас на вахте…
– Спите? – тихо сказал Джек, подойдя к своему гамаку.
– Нет, – четыре сдержанных голоса отозвались из полумрака.
– Поднимайте свои задницы, – Джек обычно сказал бы грубее, но понял, что это было не уместно… – Есть рабортёнка.
Без ропота, быстро все четверо встали и оделись…
– Слушайте, что я вам скажу – Джек положил руки на плечи Паркеру и Утенку, – сейчас мы пойдем к боцману, и он научит нас пользоваться спасательными ракетами…
– Жаль, что другого времени он для этого не нашел… – съязвил Паркер… – Что Джек? Амба?
– Прикуси язык, только и ответил Джек.
– Приказ капитана, сэр! – Джек абсолютно уверенный в своей силе (не каждому матросу кэп дает личный приказ) обратился к боцману. Звали его Грейв, и он уже спал, сидя в теплой каптёрке, когда Джек громким возгласом разбудил его…
– Чтоб ты…, – Грейв выдал такую грубятину, что даже видавшие виды, все пятеро брезгливо поморщились…
– Что рыла-то перекосили свои свиные? – Грейв сжал кулаки…
– Сэр, я никому не позволю касаться чести моей матушки… – начал, было, Джек.
Договорить ему не пришлось. Грейв, нанес удар неожиданно… Джек, знал ужимки боцмана, увернулся и удар пришелся вскользь… Он попытался ударить еще раз, но железная рука Паркера уже перехватила удар. Будучи старым, опытным уличным драчуном Ист-Энда, Паркер мгновенно заломил Грейву руку…
– Пусти, – боцман взревел буйволом… – пусти говорю… всех… всех сгною… Он взвыл от боли…
– Выслушайте приказ капитана, сэр! – Джек задыхался от негодования. – Вам приказано научить нас, пятерых пользоваться линеметом, сэр… Немедленно… Отпусти его, Паркер…
Держась рукой за заломанную только что руку, Грейв попытался еще раз дернуться, но все пятеро так плотно прижали его к стене, что он понял… тут нахрапом не возьмешь…
– Тебе не жить, Паркер, – низко просипел он в лицо всем сразу. – И тебе Пристли…
– Вам придётся сгноить всех пятерых… Так как насчет приказа, – усмехнулся Джек.
– Пойдешь к кэпу, – мрачно прорычал он, – и скажешь что я вас научил… И попробуй только добавить слово…
Словно молния нанес Паркер удар под солнечное… Дико охнув, Грейв рухнул на палубу и низко завыл, задыхаясь, катаясь у них под ногами в такт качке…
– Скорее ты сдохнешь, старый боров. А ну, учи скотина скорее… А нет – знаешь что бывает за невыполнение приказа кэпа… Все пятеро подтвердим…
– Чё, деваха, втрескалась? – Петр встретил Илону у калитки дома.
Девушка промолчала. Фонарь уже потух, и она поставила его на неструганные доски стола…
– Залей воском щель, отец, – сказала она тихо, – ветер задул фонарь… И, чую, он нам дюже ноне сподобится.
– Что так? – Петр и сам знал, к чему идет дело… Он видел, он чуял, он понимал неизбежность катастрофы… Не могла вся эта скученная армада судов выстоять… Сколько таких штормов повидал он тут… Но этот явно назревал необычно, тяжело, страшно… Никогда еще в ноябре не было снега. Никогда такой холод и град не кучились вместе с громом, как это было вчера утром…
– Давай, дочь, устрою…
Он взял фонарь и, зайдя в дом, начал свечой заливать трещину в стекле фонаря… Свеча поминутно тухла из-за сильнейших порывов ветра… Вся семья сгрудилась у небольшой чугунной печурки. Было холодно, и огонь то разгорался необычно ярко, то вдруг сыпал искрами и дымился при неудачных порывах ветра.
– Ну, что, орава, пора по лавкам, – сказал Петр, когда фонарь был починен. – Спать пора… Воск нынче дорог…, – он задул огарок свечи.
Хижину освещали только блики из печурки. Ветер выл за окошком надрывно и страшно.
– Я проверю, – Илона зажгла фонарь и мигом, пока отец не успел еще и слова молвить, выскочила на двор…
– Спасибо, тятя, – она вернулась в дом довольно скоро, – Теперь не тухнет.
– Чевой-то ты раньче, так за фонарь не радела… Али нужен стал? – Петр сдержанно усмехнулся…
Илона, ни слова не говоря, юркнула в постель, поближе к маме.
…Долго еще вой ветра и содрогание хижины не давали заснуть им… Долго еще они глядели на блики огня и все вспоминали с содроганием одно и то же: страшные прошедшие шторма, когда Катерина, сама или с детьми, стояла на утесе, и под такие же жуткие завывания ветра, ждала Петра с моря… низко бил колокол в церкви на утёсе, всюду на скалах выли рыбачки и их дети… Холодный ветер и снег больно секли лицо… Было холодно… невыносимо холодно…
И страшны были эти воспоминания. И невыносима была боль от этих мыслей, от этого ветра…
– Аврал! Полундра! – эти крики неслись повсюду в предрассветной мгле…
– Вставайте, бездельники! – Попытался было пошутить Паркер, но в этот момент грянул такой страшный удар грома, что судно затряслось всем своим весом… Казалось, молния ударила прямо в корабль. Они мгновенно оделись и все пятеро кинулись по своим местам… Всюду носились матросы, боцмана, офицеры, гражданские – одни закрепляли шлюпки, другие крепили брезент на тюках мануфактуры.
– Смотрите, ребята, – Пристли взглядом указал на соседний корабль. Это был транспорт № 16. Черный дым уже вовсю валил из его трубы… И видно было, что матросы рубят якорные канаты… С хлопками, один за одним они лопнули, и транспорт боком, переваливаясь с волны на волну, попытался взять ход… И это ему удалось…
Холодный дождь хлынул вдруг с неба. Вода лилась буквально как из ведра – сплошным потоком. Ветер усилился до ураганного – потоки воды, обретя вид белых косых волн, буквально сбивали людей с ног… Волны, гигантские, пенные, вдруг разом начали кипеть, словно их снизу грела огромная сила… И все суда, что имели машины, стали рубить якорные канаты. Но, похоже, было уже поздно. Волны и ветер, скопив свои силы с юго-запада, подхватили все суда и поволокли их на скалы… Те корабли, что имели ход, еще боролись, пытаясь, используя юго-западный, набрать ход вдоль берега… и вырваться в открытое море… Но таких было не много… Под рев ветра, грохот волн, скрежет металла и треск ломающихся мачт, вся армада, не менее тридцати судов, медленно, но неуклонно смещалась на юго-восток, к серым, отвесным скалам, вправо от входа в Балаклавскую бухту… И спасения не было…
Пристли, Паркер, Питчер, Холл и Утенок, держась друг за друга, с трудом удерживались за перила. Они уже не пытались что-то делать: просто удержаться на месте было в одиночку почти не возможно: от пронзительного ветра, холодного дождя, от раскатов грома и от невероятной качки, они уже не в силах были просто сдвинуться с места. Черный дым из обеих труб валил с гудением, но они уже не надеялись на машину: она явно не выгребала…
Урывками когда проносились белые заряды дождя и пенной воды волн, Пристли поглядывал на мостик: капитан с рупором в руке, отдавал какие-то приказы. И Джек увидел… или почувствовал… Христи искал кого-то взглядом… Тогда Джек снял кепи и махнул кэпу… И тот явно увидел его. Жестом, он дал понять: «стой на месте… ты мне нужен…»
– «Понял», – ответил Джек.
В это момент страшно взревел ветер и за спиной Джека что-то завыло так… как никогда еще в жизни он не слышал: низко, с треском и ревом, жутко. Все пятеро оглянулись: огромный смерч, захватив пенящиеся потоки воды, шел по морю, с грохотом колыхая огромные транспорта… К счастью, он шел мимо «Принца», наискосок к берегу, к скалам… У самых скал он захватил в себя небольшую шхуну, уже сорванную с якоря… Он приподнял ее вместе с волной, и грохнул о скалу. Что-то блеснуло внутри шхуны. Сквозь рев едва было слышно взрыв.