Хрущев боялся Серова до дрожи в коленках. Тот его буквально гипнотизировал своим непроницаемым видом. Начальник ГРУ разложил несколько карт, на которых была нанесена обстановка в районе Берлина, Черного моря и Карибского бассейна. О повстанцах Кастро Серов вскользь упомянул:
– Да, мы практически не поддерживали их до конца прошлого года. Но после заявления их лидера, что революция на Кубе носит ярко выраженный антиамериканский характер, мы решили воспользоваться ситуацией. Выяснилось, что наш резидент имел знакомство с одним из лидеров революции, и я приказал ему использовать личные наработки, чтобы прощупать позиции барбудос в этом направлении. Вот текст секретного соглашения с руководством Кубы, где нам предоставляется право разместить на Кубе необходимый контингент с целью защиты революции. Отдельной строкой прописано, что руководство революции понимает: для борьбы с ядерной державой требуется ядерное оружие, – и разрешает использовать территорию страны для хранения и размещения такового.
– Ну, Иван Александрович, продолжаешь меня удивлять. Вот это подарок! Это ж такую кузькину мать можно показать Дулли! Вот это дуля! – сложил пальцы в фигуру маленький лысый человечек.
– Никита Сергеевич, ну не забегайте вы вперед паровоза! Нет там еще ничего. По нашим сведениям, американцы продолжат на переговорах давление на вас с целью сохранить статус-кво в Германии. Генштаб подготовил план операции по скрытной переброске на Кубу 7-й мотострелковой бригады с усилением, включая девяносто шесть ракет Р-12, необходимого авиационного прикрытия и средств ПВО, с которыми там ну совсем плохо. Нам требуется около восьми месяцев. А вот в следующем году уже можно будет сказать, что мы их президента за яйца держим и подкручиваем их.
– Молодец, Иван Саныч! Только чтоб тихонько, чтоб комар носа не подточил. А время, время мы потянем. Саша! Ты понял? Тихонечко-тихонечко. И пусть твои орлы дырочки заготовят. Сколько их у тебя там?
– Шестеро, Никита Сергеевич. Готовим еще людей туда. Все сделаем!
– Смотри у меня! – погрозил пальцем первый секретарь.
Лишь когда Серов и Шелепин шли по коридору, Александр Николаевич с легким сожалением сказал, что надо было Андреева с собой захватить, то-то бы обрадовали Никиту Сергеевича.
– Саш, ты, это, никогда не говори ему, кто там командует. Не советую. Понял?
– Серьезно?
– Абсолютно. Давай его на самолет и туда, иначе все провалим. Реально пока там никто другой зацепиться не может. А Владимира Ивановича береги, очень толковый оперативник. И в стратегическом мышлении ему не откажешь. Отлично провел операцию. Ускорь переброску своих людей туда, я тоже подкину кадры. Теперь требуется поспешать не торопясь. Завтра съездим вместе к Громыко и выбьем из него посла или временного поверенного в делах СССР на Кубе. Не позднее октября требуется обеспечить открытие посольства, но не ранее окончания визита Хрущева в Америку. Понял, Саш? И держи меня в курсе.
Владимиру Ивановичу позвонили среди ночи и сообщили, что для него приобретен билет на самолет в Мехико.
– «Первый» план утвердил, из Севастополя в ваш адрес отправим оборудование, переносите центр на новое место. Инструкции для вас высылаем почтой, получите в Мехико. Они будут раньше вас там.
На следующий день две дочери проводили отца из Внуково в Берлин. Оттуда через Лондон, Рейкьявик, Нью-Йорк и Даллас резидент добрался до Мехико. Затем перелет в Мериду, оттуда на частном самолете он прибыл в Санта-Марту. Рейсовые самолеты на Кубу не летали. Эмбарго!
Его не встречали, возможности сообщить о своем приезде он не имел. Предъявил охранявшим аэропорт барбудос «охранную грамоту», выданную самим Фиделем, и пошел в сторону Плайя Калета, где должна была находиться лодка «С-188». Это ближе, чем Вилла Дюпонт. Августовское солнце старалось вовсю, и если бы не бриз со стороны пролива, было бы невыносимо жарко.
Он был в белом костюме из легкого материала и в довольно широкополой шляпе. Гринго. Дежурный кабо проводил его взглядом, затем снял трубку телефона и позвонил дежурному по части. Тот переспросил фамилию прибывшего, поинтересовался, на чем прилетел иностранец, и сообщил об этом в Гавану. Тут же затренькали телефоны, в отличие от Санта-Марты, в Гаване ждали возвращения генерала. Приказали выслать машину и помочь добраться до места, куда скажет. Но высланный автомобиль никого на шоссе, ведущем к Шанаду, не обнаружил. Они не знали, что он свернул к Калета. Заметив активность на дороге, генерал принял меры предосторожности, свернул с дороги и пошел вдоль берега пролива. Его положение здесь еще не было закреплено официально. Не доходя полкилометра до стоянки лодки, обнаружил грузовичок Кончиты, стоявший у небольшого мостика, проще сказать дамбы с трубой для водостока. На острове находилась группа людей, в которых он без труда узнал двоих своих подчиненных. Докладывал капитан-лейтенант Евгений Яковлев, который вел занятия с группой курсантов – тремя женщинами и одним мужчиной. Приняв доклад, генерал попросил его отойти в сторону.
– Почему район проведения занятий не закрыт от посторонних?
– Как не закрыт? В трехстах метрах отсюда организован КПП, и пешие патрули на обоих пляжах. Патрулируют моряки с «С-188».
– Я прошел свободно, и никто меня не остановил.
Кап-лей стоял весь пунцовый, не знал, что и ответить.
– Кончита, доченька, подбрось-ка нас до КПП.
Шоссе было перегорожено шлагбаумом, у которого стоял часовой в синей робе с АКС за плечами и в синем берете. Мордашки у остальных четырех человек были все в полосках на щеках. Жарко, и их сморило. Оттуда связались с вахтенным офицером на лодке. Через несколько минут к будке подскочили сам Усов и его замполит Евсеев. Патруль, который неустанно должен был осматривать пляжи, сам ушел на пляж со стороны канала, откуда было видно шоссе, и купался. На брюках робы виднелись мокрые разводы. Морячки расслабились, исполняя несвойственные им функции. А что, курорт! Держат на берегу, но заставляют нести караульную и вахтенную службу. А весь берег пустой! И местные здесь не появляются. Офицеров на лодке всего ничего, из них двое или трое постоянно находятся на борту. Вот матросики и организовали свой досуг. Их нисколько не смущало то обстоятельство, что в восьмидесяти восьми милях от этого места находится ближайший город Соединенных Штатов.
Пришлось собрать весь экипаж и провести с ними политзанятия, которые закончились подписанием бумажки с уровнем «особой важности». Вообще-то это должен был проделать старший лейтенант Андреев, но соответствующих бумажек у него не нашлось, и у замполита лодки не имелось бланков с соответствующим уровнем. И они ограничились проведением собрания, без данной процедуры. В этих бумагах генерал исправил уровень допуска с 003 до 000 собственноручно, и все, включая даже кока, подписались под ними. Вечером, уже в Шанаду, он выговорил всё об этом сыну.
– Ты что, решил всё своими руками уничтожить? Ты что делаешь?
– Когда тебя отозвали, я решил, что вряд ли тебя обратно выпустят, пап. А реально здесь для партизанских действий территории маловато. Плюс закочевряжились все: это не так, то не эдак, подсунули вместо себя своих жен и подружек. А им, видите ли, некогда. Пришлось Степана им отдать и использовать твои каналы связи через Кончиту.
– Это правильное решение, этим ты только помог, ведь твои донесения читает все девятое Управление. А там стучат самому. Что Кончита?
– Да ничего, вжилась, нормально работает. Тем более что ей Фидель приказал. Только скоро ее качнут работать против нас.
– А вот этого допустить никак нельзя. Необходимо держать это под контролем. Радист должен быть безусловно своим человеком.
– Да мы были вынуждены отдать Степана. Я же писал, что на Фиделя было совершено покушение: его машину снабдили маяком, который фиксировали на шести станциях «Лоран-С», и передавали его координаты по «микро-Лорану». Ночью «мародер» на малой высоте прорвался к острову и отбомбился по старому полицейскому управлению и казармам возле него. Мы туда заложили этот маячок. Его машину больше не используем, дескать, попали, а Фидель случайно выжил. Степан вычислил, кто в роте Эскаланте ставит жучки. Брать не брали, разрабатываем.
– Я тебе не про Степана. Перетащить сюда весь Союз не удастся. Работать придется с местным материалом. Для этого требуется иметь целиком и полностью своих людей в окружении. И таких, чтобы их местные воспринимали за своих. Без этого операция обречена на провал. А ты по-прежнему воспринимаешь это как командировку. Пойми, в Союз в ближайшее время дороги нет. Даже если ты туда вернешься, то тебе будут до самой смерти вспоминать, чей ты сын, и что твой папа – сталинский палач. А я палачом никогда не был.
– Я знаю, но почему столько людей пишут обратное?
– Им разрешили, это требуется тем, кто сейчас захватил власть в стране.
– А как же…
– Что «как же»? Двадцатый съезд и вранье на нем? Мы еще заплатим за это страшную цену – за то, что поверили вруну и троцкисту. Помяни мое слово. Хватит об этом. Возвращаемся к нашим баранам. Итак, все команданте прошли тренировки?
– Четверо, один не годен по состоянию здоровья, продумываем для него другой путь эвакуации, еще троим они ничего не сообщили. Им не доверяют и водят на коротком поводке. Алейда Гевара тоже не может быть эвакуирована таким способом, но большую часть подготовки прошла. Беременна.
– Понятно. При первой же возможности займешься размещением там боезапаса и неприкосновенного запаса продовольствия. Там же требуется разместить типографию и несколько легких самолетов и вертолетов.
– Ну, с самолетами понятно, а где взять вертолеты?
– Придут, заявку из Мехико я направил. К операции подключился ГРУ ГШ, а это Серов. Опыта и возможностей у него побольше, чем у вашего председателя. Через три недели обещали перебросить группу товарищей, чтобы решить проблемы со связью. Мне приказано начать перемещение сюда центра связи из Буэнос-Айреса. Там, похоже, больше работать спокойно не дадут. Готовят провокации против нашего посольства. Тут и я отчасти виноват, должен был давно быть там, а был в Москве. Готовятся объявить меня персоной нон-грата.