ПРОДА
Некоторое время мы с Кириллом смотрели друг на друга. Я боролась с желанием рассказать правду и спрятаться за сильной мужской спиной. Серега прав: помешательство на лицо. Кирилл мог появиться неспроста, а значит, может знать всю ситуацию, и его разговоры о помощи — всего лишь способ развязать мне язык и вызнать что-то интересное. Он же не догадывается, что мне самой ничего неизвестно. Вдруг подумалось, зачем вообще появляться кому-то со стороны, чтобы выведать информацию об убийстве Игоря? Серега прав, единственное объяснение связано с Тимой. Игорь мертв, все, кому интересен убийца, сидят у Кирилла на хвосте. Единственный подозреваемый — Тима, и все эти годы люди ждали его проявления. Я уставилась на Кирилла, он смотрел выжидающе. Предположим, Тима подослал его. Зачем? Проверить обстановку? В то, что он решит вернуться за мной, верилось слабо. Еще тогда я дала ему понять: для меня брат важнее. Он понимает, что смерть Игоря я простить не смогу. Других причин появляться у Тимы нет. Если только… Если только это как-то не связано с теми деньгами, которые мой брат был ему должен. Возможно ли, что Тима надеялся их получить после смерти Игоря, но не нашел? Деваться ему некуда, пришлось убегать, а теперь он пытается силами засланного казачка отыскать их? Серега сказал, никаких денег у Игоря не нашли, но это не значит, что Тима смог до них добраться. Если я права, и Игорь догадывался о возможном покушении, он мог припрятать деньги, не даром по телефону он заявил Тиме, что тот их не увидит. И что? Тима думает, я смогу вывести Кирилла на эти деньги? Глупость несусветная. Он не хуже меня знает, что о делах Игоря я ни сном, ни духом. С другой стороны, через меня можно подобраться к брату и всему, что с ним связано. Труда втереться ко мне в доверие, как показала ситуация, не составляет. С грустью я констатировала, что если все так, то ума у меня не прибавилось. Лучшим выходом было бы гнать Кирилла в шею, но делать этого не хотелось, причем в силу личных причин. Уж больно хорош в постели, мерзавец. Ничего не надумав, я вздохнула.
— Обстоятельно, — заметил Кирилл, поднимаясь и присаживаясь рядом. Некоторое время мы пялились в стену, погруженные в свои мысли.
— Почему ты мне не доверяешь? — поинтересовался он. Я не знала, что на это ответить.
— Почему я должна доверять парню, с которым неделю сплю?
— Разумно, — кивнул Кирилл и добавил, — раз так, давай займемся делом.
Я посмотрела на него, он на меня с улыбочкой. Покачав головой, хотела отмазаться, что не то состояние, но поняла, что совру. Правы были девки — распирает от одного вида.
Утром он покинул меня привычным образом, я проснулась, приняв душ, стала спешно собираться, стены снова давили. Часа два шарахалась по улицам совершенно бесцельно. Если так дальше пойдет, снова запью. Этим мыслям я усмехнулась, хотя они были недалеки от реальности. От нечего делать пошаталась по парку, выйдя на Советскую улицу, поняла, что нахожусь неподалеку от квартиры Игоря. После его смерти я ни разу туда не заглядывала, подобное в голову не пришло бы. Интересно, кто-то платил все эти годы по счетам? Наверное, Серега подсуетился, гонимый своим чувством вины. Перед Игорем, конечно, но выливается оно исключительно на меня. Зайдя во двор, я некоторое время глазела на окна квартиры. Появилось желание зайти, но ключей с собой не было. Тем не менее, желание росло, потому я выскочила на центральную улицу и остановила такси. Дорога туда-обратно заняла около сорока минут, и вскоре я стояла возле подъездной двери. Дом насчитывал двадцать квартир и был обустроен по всем современным стандартам подобных зданий. За дверью подъезда холл с охранником, парень посмотрел на меня с интересом.
— Вы к кому? — спросил.
— Я в двенадцатую квартиру.
Удивившись, он кинул взгляд в списки и неуверенно сказал:
— Проходите.
Я прошла через холл к лифту, в доме три этажа, квартира брата на последнем. На каждом этаже по две. Окинув взглядом железную дверь, я почувствовала волнение, в скважину попала не с первого раза. Замок щелкнул, я потянула на себя ручку и уставилась в проем. Было тихо, мне стало не по себе. Естественно, я никого не ожидала встретить, это был страх другого рода: страх воспоминаний. Прихожая выглядела так же, как семь лет назад, на вешалке висели вещи. Я закрыла дверь и прошла дальше, не разуваясь. Сердце щемило от боли, квартира была той же, что при Игоре, разве что покрылась слоем пыли. Пройдя через гостиную в коридор, я заглянула в его комнату. Все на месте, только ноутбук не стоит на столе. Вероятно, его увезли после смерти Игоря в надежде что-то найти. Я резко распахнула дверцы шкафа: внутри висели костюмы и лежали вещи на полках. Все аккуратно сложено чьей-то заботливой рукой. Прошла дальше, во вторую спальню, которую считала своей комнатой, хотя это была гостевая. Застеленная кровать, шкаф, столик с зеркалом. Следовало признать, квартира не изменилась совершенно. Игорь словно не умер, а просто уехал на долгое время. Иногда я себе так и говорила, правда, утешение было слабым. Вернувшись в гостиную, я села на диван, пялясь перед собой. Никто не ожидал смерти Игоря, тем более, от руки Тимы, потому, наверное, Серега не чаял найти тут что-то важное, кроме разве тех самых денег, которые хотел получить Тима. Денег он не нашел, и дальше переключился на Тимины поиски. Но я-то уверена, брат догадывался о том, что ему грозит опасность. Мог ли он оставить какое-то послание, на всякий случай? Конечно, мог, но, значит, Серега его нашел. И, кстати, мог промолчать. Я устало потерла лицо руками, поднявшись, подошла к бару, открыла его: ровным рядом внутри стояли бутылки с алкоголем. Потянулась рукой к бутылке с коньяком да так и замерла. Перед глазами всплыла картина из детства.
Мне пять лет, Игорю, соответственно, пятнадцать. У нашего папы в квартире свой кабинет, он работает инженером, но тогда кажется мне очень значимым и большим человеком. Вечерами он сидит в кабинете с бумагами, курит сигареты, рядом с ним бокал с напитком. Выглядит папа просто завораживающе и очень напоминает героя фильма.
Как-то раз мама оставляет нас с Игорьком вдвоем, и мы залезаем в отцовский кабинет. Я по большей части сижу в кресле за столом и делаю значительный вид, Игорек шарит по полкам, преимущественно, глазами, конечно.
— Смотри, Гель, — зовет он и открывает в стене две дверцы, за ними бар с напитками. Я спешу туда, он меня поднимает, чтобы я могла лучше рассмотреть.
— Папа пьет это? — спрашиваю его, Игорь смеется.
— Ага, жуткая гадость.
— Откуда ты знаешь?
— Пробовал с пацанами во дворе.
Я смотрю с удивлением, он ставит меня на пол и вытасикивает одну из бутылок.
— Хочешь попробовать?
Отчаянно мотаю головой, он снова смеется и сует бутылку в бар. Не очень удачно, и бутылка влетает в заднюю стенку. Та внезапно опускается. Я этого не вижу, потому что стою внизу, зато вижу, как Игорь хмурится и лезет внутрь.
— Что там? — спрашиваю с любопытсвом, он не отвечает. Я залезаю на диван, с него и вижу опущенную стенку бара. В тот момент Игорь, видимо, нащупывает какую-то зацепку и закрывает ее, а следом и дверцы.
— Это что? — смотрю я во все глаза. Игорек подходит ко мне.
— Геля, — говорит строго, — ни в коем случае не рассказывай никому о том, что мы тут были, поняла?
Я отчаянно киваю, он берет меня за руку, и мы покидаем кабинет.
Конечно, мне было интересно, что нашел Игорь, но я была ребенком и быстро забыла о кабинете отца, а через год родители разбились на машине. Возвращались с юбилея, ехали за фурой, та начала перестраиваться в левый ряд, отец решил обогнать ее в правом. Оказалось, фура просто собиралась завернуть, справа от нее был завод. Отец не успел сориентироваться, они на полной скорости влетели в фуру. Погибли на месте, тела были всмятку, смотреть на них нормальный человек просто не смог бы, сплошное месиво. Конечно, это я узнала потом от бабушки, в тот момент мне было всего шесть, и я просто не могла понять этого. Ничего не могла понять, кроме того, что мамы и папы больше нет.
Сейчас история с отцовским кабинетом всплыла сама собой. Рука моя так и висела в воздухе, не знаю, чем я мотивировала свой поступок, но, отодвинув бутылки в сторону, что есть силы толкнула заднюю стенку бара. Та не поддалась, я толкнула сильней, с тем же результатом. Понимая, насколько глупо себя веду, стала шарить рукой вдоль стенки, пока в углу на стыке не нащупала маленькую щель, сунув туда палец, услышала легкий щелчок, задняя стенка чуть приоткрылась в мою сторону. Что ж, за идею спасибо папе, а Игорю можно поставить пятерку за доработку. Быстро вытащив бутылки, я с легким волнением открыла заднюю стенку. За ней было пространство примерно с бар, совершенно пустое, за исключением одного: в центре лежал свернутый лист бумаги. Я вытащила его, видя, как дрожат руки, быстро развернула. Перед глазами все расплывалось, потому что это было самое настоящее письмо из прошлого. В нем было всего два слова.
«Могила родителей».
Почерк Игоря я узнала сразу, а вот назначение слов вызвало интерес. Что это, предложение посетить родительскую могилу? Я была там пять лет назад и ничего интересного не обнаружила, то есть все, как и было раньше. Но если он написал эти слова и спрятал их в тайник, то рассчитывал, что я найду записку. Именно я, а не кто-то другой. Нахмурившись, я села на диван. Выходит, придется ехать в наш город, тот самый, в котором я провела первые шесть лет жизни. Посидев в прострации, я поняла, что стоит пошевеливаться, а то и на работу опоздать недолго. Закрыла заднюю дверцу бара, она щелкнула и встала, как влитая. Поставив назад бутылки, сунула записку в карман и направилась прочь из квартиры. Охранник проводил взглядом, но ничего не сказал. Вышагивая в сторону центральной улицы, я думала только об одном: Игорь чувствовал, что его могут убить, потому оставил мне послание. Ситуация, прямо сказать, из ряда вон выходящая, потому что будь я на его месте, во-первых, постаралась бы обезопаситься, а во-вторых, если уж писать послание, то куда более понятное. Что он хотел сказать этими словами? Ведь я была на могиле, и ничего нового в ней не появилось. Тем не менее, он явно имел в виду что-то важное. По всему выходило, что стоящих идей не наблюдается, и единственный выход — ехать в родные когда-то края.