Он вышел в ближайшую дверь, а Мэллори с Эогиппусом последовали за ним по пятам в тесный коридорчик, осиянный свечами, установленными в оловянных бра, развешанных через равные промежутки по обеим стенам. Миновав коридор, мужчина вывел их к винтовой лестнице и начал спускаться.
— Так что же такое Патологиум? — спросил Мэллори, поднимая Эогиппуса, чтобы снова взять под мышку.
— Это складское помещение при покойницкой, находящейся наверху.
— Там хранят тела?
— Гробы.
— И Каррутерс живет прямо там? — с подозрением уточнил Мэллори.
— Совершенно верно.
— Пусть мой вопрос покажется глупым, но все-таки, — не унимался Мэллори, — полковник живой человек?
— Определенно.
— А вы и полковник работаете в этом Патологиуме?
— Мы живем там, — рассмеялся старик.
— В морге? — не поверил Мэллори.
— Далеко не все настолько удачливы, чтобы отложить довольно средств для ухода на покой, сэр, — сходя с нижней ступеньки, поведал старик. — Морг же обеспечивает нас теплым, сухим помещением для визитов и чудесным запасом воистину шикарных гробов для сна, а взамен мы по мере надобности делаем кое-какую работу по обслуживанию.
— И гробы передают в ваше постоянное пользование?
— Боже мой, конечно нет! Они нужны для дела. Все гробы выставлены для продажи. Но как только гроб продан, приходится пополнять запас; администрация попала бы в очень неловкое положение, если бы тел оказалось больше, чем #`.!.". — Он помолчал. — В общем, это вроде смены постели каждые пару дней, и помогает скрасить однообразие жизни.
— Это ж вроде бы неудобно, — заметил Мэллори.
— О нет, сэр! Современные гробы вполне просторны и роскошны. Если честно, я могу без зазрения совести признаться, что у меня ни разу в жизни не было кровати, хотя бы вполовину столь же удобной, как гроб. — Старик дошел до конца коридора. — Вот и пришли, сэр. Сейчас я вам покажу полковника.
Он распахнул дверь, и Мэллори с Эогиппусом вслед за ним переступили порог просторного помещения.
В дальнем конце комнаты стояло гробов сорок с лишком, каждый на своем столе — многие довольно изысканные, но было несколько довольно заурядных и невзрачных. Почти все гробы были снабжены подушками и одеялами, а приглядевшись, детектив обнаружил, что в полудюжине гробов спит с полдюжины стариков и старух. Один старик с плеером и в наушниках постукивал пальцами по бортику гроба в такт музыке.
Остальная часть помещения смахивала на вестибюль старой гостиницы, пребывающей в доброй исправности, но отчаянно нуждающейся в смене декора. Кресла и диваны, пусть глубокие и удобные, давным-давно устарели, узор ковра считался старомодным еще до Второй мировой войны, красивые пепельницы почти не годились для использования по прямому назначению, стены украшали эстампы в позолоченных рамках работы художников давно почивших, но забытых еще задолго до того. Фонограф с изображением собаки, слушающей голос своего хозяина[8], проигрывал на 78 оборотах в минуту одну из забывшихся любовных песенок Руди Уолли[9].
В креслах и на диванах сидели мужчины и женщины, большей частью довольно старые. Двое мужчин щеголяли весьма неофициальными нарядами — белыми теннисными костюмами, а еще один облачился в спортивную рубашку, фуфайку без рукавов, кожаную кепку для гольфа, бриджи и шипованные туфли, но остальные были одеты в темные костюмы, белые рубашки со стоячими воротничками и галстуки сумрачных цветов. Женщины отдавали предпочтение либо ситцевым платьям, либо деловым костюмам; большинство при том были в шляпках с вуалями; некоторые дополнили наряд лайковыми перчатками, а одна — древняя, седая как лунь старуха с царственной осанкой куталась в меховую пелерину, с виду целиком состоящую из лисьих голов, хвостов и лап, и каждая последующая голова энергично вгрызалась в хвост предыдущей. Почти у всех в руках были чашечки с кофе, а большинство еще и угощалось печеньем или пирожными.
В дальнем конце комнаты, поближе к гробам, сидела дородная дама, прямо искрившаяся жизнерадостностью. В ее темно-рыжих волосах, стянутых в плотный узел, не было ни единого седого волоска, хотя на вид ей было от шестидесяти до шестидесяти пяти. Костюм ее состоял из коричневого твидового жакета, шерстяной юбки, весьма строгой рыжевато-коричневой блузки и шелкового галстука.
— Вон она, — сообщил старик.
— Кто она? — не понял Мэллори.
— Полковник.
— Вы хотите сказать, что полковник — женщина?
— А вы что-то имеете против женщин? — осведомился старик.
— Ровным счетом ничего, — поспешно заявил Мэллори. — Просто удивился.
Старик помахал женщине, она встала и широкими шагами пошла к ним через комнату.
— Тут вас хотят видеть, полковник, — сказал он.
— Я с вами знакома? — уставилась она на Мэллори.
— Пока нет. — Детектив протянул руку. — Меня зовут Джон Джастин Мэллори.
Полковник энергично тряхнула протянутую руку.
— Рада познакомиться, Мэллори. Можете звать меня Виннифред. — Она перевела взгляд на Эогиппуса, все еще зажатого у Мэллори под мышкой. — А это у нас кто?
— Конь, — доложил детектив.
— Весьма маленький, — без удивления отметила она. — У него есть имя?
— Эогиппус, — подал голос конек.
— Что ж, рада познакомиться, Эогиппус. — Протянув руку, она потрепала его по челке и гриве. Эогиппус прямо выгнулся от удовольствия. — У тебя весьма мужественный голосок.
— Спасибо, — ответил Эогиппус, а полковник повернулась к Мэллори.
— Не хотите ли чаю, а может, и оладий с заварным кремом? — Она немного помолчала. — Если совершенно честно, они не так уж и хороши, но всякий выкручивается, как может.
— Нет, спасибо, — отозвался Мэллори. — Чего я хочу на самом деле, так это информации, а может, и кое-какой помощи.
— В нынешние времена я с трудом сама обхожусь без посторонней помощи, — хмыкнула она. — А все из-за того, что тратила все свое время на изучение хищников джунглей вместо того, чтобы уделить хоть чуточку внимания хищникам с Уолл-стрит. — Она развела руками. — Впрочем, это ни к селу ни к городу. Какого рода информация вам нужна?
— Как я понимаю, вам известно кое-что о единорогах, — начал Мэллори.
— Ошибаетесь! Я знаю о единорогах все. Я изучала их чуть ли не сорок лет. — Полковник пристально взглянула на него. — А вам-то до них какой интерес?
— Я охочусь тут на одного.
— Отлично! — обрадовалась она. — Всегда рада потолковать с коллегой-охотником, Мэллори. Ничего не придает такой бодрости духа, как взгляд прямо в налитые кровью глаза a,f — единорога, готового ринуться в атаку!
— По-моему, данный экземпляр был одомашнен, — известил Мэллори.
— Какая досада! Это столь благородный противник в дикой природе! Ах, вот это жизнь, Мэллори, — солнце над головой, ветер в лицо, вокруг твои верные тролли, а ты идешь по горячему следу единорога с рекордным рогом! И, эх, запах единорожьего жаркого, подрумянивающегося прямо над костром! При одной мысли об этом сердце бьется сильнее! Вот где вам следует быть, Мэллори, — на лоне девственной природы, а не охотиться на какую-то несчастную скотину, небось униженную до такой степени, что она носила седло и узду. — Она на миг задумалась. — Знаете, скинуть бы мне хоть десяток лет, да будь при мне мой верный "нитро-экспресс" пятьдесят пятого калибра, я бы вызвалась сводить вас на настоящую охоту.
— Счел бы за честь.
Полковник мечтательно улыбнулась, потом глубоко вздохнула.
— Но я буду только путаться под ногами, я всего лишь толстая старуха с одышкой, изрядную часть времени живущая прошлым. Я не нужна вам, Мэллори.
— Вы именно та, кто мне нужен. Я не охотник, я детектив.
— Детектив?
— Единорог, которого я ищу, был похищен вчера под вечер, — кивнул Мэллори. — Я должен найти его до рассвета.
— Вы хотите сказать, что он прямо здесь, на улицах Манхэттена?
— Вообще-то я сомневаюсь, что он еще на улице, но где-то в городе уж наверняка. А я, — добавил Мэллори, — даже не знаю, с какого конца подступиться к поискам.
— Любопытное предприятие, — вслух раздумывала полковник, тщетно пытаясь скрыть свою заинтересованность. — Говорите, ваш клиент хочет получить его к рассвету?
— Таково условие контракта.
— Гм-м-м… Это дает нам — простите, вам — не так уж много времени. — Она посмотрела на Мэллори. — Как по-вашему, кто его похитил?
— Я просто знаю, кто его похитил: Гранди и лепрехун по имени Липучка Гиллеспи.
— Зачем Гранди понадобилось красть единорога? — нахмурилась Виннифред.
— Это Лютик, — пояснил детектив.
— Лютик?! — воскликнула она. — Это проливает на дело совершенно иной свет! Конечно же, я помогу вам, Мэллори. — Она сдвинула брови. — Проблема лишь в том, что вам потребуется куда больше помощи, чем я могу вам обеспечить.
— Я думал, вам известно о единорогах абсолютно все.
— Об их обычаях и о том, как их выследить — да, — уточнила Виннифред. — Но я знаю не так уж много ни о рубине, что у него во лбу, ни о том, что Гранди может содеять с этим камнем. Нам понадобится включить в дело эксперта.
— По единорогам? — озадаченно спросил Мэллори.
— По магии.
— Значит, рубин все-таки обладает магическими свойствами?
— Если его свойства и не магические, то настолько близки к магическим, что это не составляет никакой разницы.
— А не имеет ли смысла попытаться выяснить, не замешано ли тут волшебство? — поинтересовался детектив. — Быть может, надо будет предпринять меры предосторожности.
— Потому-то я и намерена нанести визит Великому Мефисто, — твердо заявила полковник. — Он-то должен это знать, и если камень действительно волшебный, он сумеет сказать нам, что следует предпринять.
— Он волшебник?
— Наилучший.
— А где мы сможем его отыскать?
— Он без ума от маленького бара в соседнем квартале, — ответила Виннифред.
— А будет ли он там в новогоднюю ночь? — спросил Мэллори.