На восьмой день расследования позвонила другая сиделка. Она утверждала, будто в ночь убийства слышала крик женщины.
— Вполне возможно, что это была Линда Манн, — заявил главный суперинтендент Бейкер журналистам и назвал ниточку «многообещающей».
Что касается Дерека Пирса, то он не разделял мнение шефа: сиделка слышала крик около 20.40, а Линда Манн ушла от подруги в 19.26. Несмотря на все разговоры про девушку на автобусной остановке, Дерек Пирс полагал, что близорукая Линда отправилась навстречу своей страшной смерти сразу после того, как вышла от подруги.
— К тому же, — доверительно сообщил Пирс сослуживцам, когда поблизости не было начальства, — в сумасшедшем доме вопли — нормальное средство общения.
Вторая неделя расследования была посвящена «бегуну», которого, как выяснилось, видел еще один свидетель, гулявший в то время с собакой. По его словам, молодой человек выглядел так, словно бежал от преследователя; он был около пяти футов семи дюймов ростом, волосы темные, до плеч. Утверждать, что этот «бегун» и тот, о котором сообщил первый свидетель, — одно и то же лицо, не было никаких оснований: в такой холодный вечер торопиться домой мог кто угодно.
Следователей интересовали все, кого в тот вечер видели недалеко от места преступления. Один подросток вышел в сумерках на остановке рядом с пабом в Нарборо. Водитель автобуса № 599 вспомнил только, что мальчик сел в Ханкоуте в 18.38. Юного пассажира разыскивали несколько дней.
В тот же день в 19.10 на Форест-роуд в автобус вошла молодая женщина. Водитель не смог точно вспомнить, где она вышла, но предположил, что это было где-то на Фоксхантер-Раун-дэбаут рядом с Эндерби. Ее искали несколько недель, чтобы спросить про молодую пару, которую в тот вечер видели на автобусной остановке. Затем водитель припомнил еще двух женщин — одной около двадцати. Обе сели в автобус № 600 до Лестера. Нх тоже не нашли.
С автобусов полицейские переключились на мотороллеры. 21 ноября после 20.30 рядом с психиатрической больницей свидетели заметили подростка, толкавшего мотороллер. Он был в длинной зеленой парке и, судя по всему, без каски. Вполне возможно, что он тащил мотороллер в гараж. Полицейские обошли всех подростков с мотороллерами, независимо от того, были их машины на ходу или нет.
Большую помощь полиции оказала «Лестер Мёркьюри», печатавшая практически все, о чем ее просили. Как и следовало ожидать, каждая публикация вызывала новый шквал звонков. Звонки сортировались по категориям в зависимости от степени важности.
Журналисты чуть ли не каждый день брали интервью у Бейкера или Куттса. И тот и другой обращались к населению с настойчивыми просьбами вспомнить о событиях вечера 21 ноября.
К концу второй недели следственная группа проверила несколько сот заявлений. Одно, например, касалось двух подростков из Нарборо, купивших свежий номер «Лестер Мёркьюри» в тот день, когда обнаружили труп.
— Уж очень они внимательно листали газету, — заявил полицейским киоскер. — Вам надо с ними разобраться.
Так и сделали.
Еще один подросток в вечер убийства попался на глаза свидетелям дважды: сначала на Форест-роуд, а позже — недалеко от больницы. Им занялись немедленно.
А в 19.30, сразу после того, как Линду в последний раз видели живой, напротив аптеки на Джубили-Крисент сидел какой-то парень с чехлом для гитары. Его тоже включили в список.
На третью неделю полиция вновь обратилась к населению через газеты и по телевидению. Разыскивался «бегун».
— Возможно, кто-то видел тяжело дышащего юношу, который прибежал в тот день домой после десяти вечера, — обращался главный суперинтендент Бейкер к читателям газеты. — Может, молодой человек бросился прямо к себе, избегая встречи с родителями…
Помимо «бегуна» следствие располагало данными о «плаксе». Его видели рядом с местом преступления спустя пять дней после смерти Линды Манн. Он сидел на бордюре на противоположной от места убийства стороне Блэк-Пэд и, как показалось супружеской чете, проезжавшей на машине, о чем-то переживал, чуть ли не плакал. Парень светловолосый, лет семнадцати, в пожарной куртке. Рядом с ним стоял мотоцикл. Этого «плаксу», конечно, не нашли: мальчики его возраста не любят сознаваться в столь немужском поведении.
И все же кое-какие из заявлений, сделанных через прессу, принесли плоды — «гитарист» сам позвонил в полицию; поступали все новые сообщения о «бегунах»: одного из них — которого по счету? — видели на мосту автострады Ml. Очень скоро посыпались сведения о «бегунах» и панках аж из самого Бирмингема. Панков чаще всего сравнивали с Джонни Роттеном.[7] По большей части это были мальчишки с крашеными баками и серьгой в ухе.
15 декабря наконец объявили об установке освещения на Блэк-Пэд. Оно обошлось в 5500 фунтов, зато отныне тропинка уже не была такой черной и страшной. В тот же день в газете «Лестер Мёркьюри» появилась статья «Помогите отыскать маньяка!» — с таким призывом обратился к читателям анонимный родственник погибшей.
В третью неделю декабря следствие вышло на «стилягу», которого видели на углу Лестер-роуд в Нарборо примерно в 20.20. «Стиляга» шел с женщиной. Когда машина притормозила, пропуская их, этот «хиппи» вместо благодарности бросил водителю что-то очень обидное, и тот решил позвонить в полицию.
Заинтересовались еще одним молодым человеком. Он купил «Мёркьюри» и задавал подозрительные вопросы, выясняя подробности убийства.
Интересно, что почти все подозреваемые — а их исчисляли сотнями, — оказались очень молодыми. Деревенские жители полагали, что убийца Линды Манн, скорее всего, ее ровесник. В конце концов они убедили в этом и следователей. Панки, «стиляги», «бегуны», «плаксы» — все они были подростками.
В декабре многие сотрудники группы расследования добровольно согласились работать в Рождество.
Главный суперинтендент Бейкер не упустил возможности обратиться к жителям через прессу:
— В Рождество люди начинают размышлять. Родственники Линды, конечно, будут вспоминать свою погибшую дочь. Но вспоминать ее будет и убийца. Мы настоятельно просим всех, кто заметит в поведении соседей или родственников в Нарборо что-то странное, немедленно сообщить об этом нам.
Впервые Бейкер официально допустил возможность того, что Линда знала своего убийцу:
— Вполне возможно, они были знакомы. Может быть, все началось с невинного поцелуя и объятий, а потом переросло в нечто неконтролируемое, и в результате Линда погибла. Но рассказать, что случилось на самом деле, может только тот, кто несет за это ответственность.
Полиция предлагала убийце или тому, кто его скрывает, явиться с повинной в обмен на смягчение меры наказания. Но на этот призыв никто не откликнулся.
В рождественские праздники Кэт Иствуд раздавала подарки, заранее купленные Линдой на те деньги, которые она заработала, присматривая за детьми.
К этому времени к чувству боли Иствудов добавилось острое желание того, чего жаждут все родственники жертв, — кары и мести.
Журналисту, позвонившему накануне Рождества, Эдди заявил:
— Мы ощущаем каждую минуту, каждый час, прожитые без нее. Я очень надеюсь на то, что убийца Линды тоже будет страдать и ощущение вины за содеянное не даст ему покоя в это Рождество.
Кэт тоже сделала заявление:
— Он должен быть наказан. Надеюсь, знакомые хорошо подумали, прежде чем укрывать его. Мы просто перестали жить, и виноват в этом он.
Массивные кирпичные строения психиатрической больницы с серыми шиферными крышами и необычными башенками казались неприглядными; особенно портили вид кирпичные трубы, возвышавшиеся над всей округой. Однако Дереку Пирсу здесь нравилось. Правда, ночью было жутковато, особенно когда представишь, как там, внутри, мучаются безумные души, среди которых, возможно, и тот, кого они так долго ищут.
В длинные зимние ночи полицейских преследовало ощущение, будто убийца смотрит на каждого из них через зарешеченное окно. Смотрит и смеется. А после тяжелого трудового дня да парочки кружек пива совсем нетрудно услышать безумный смешок в темноте с противоположной стороны площадки для крикета.
7. Просьбы
К концу первой недели со дня убийства полиция была настолько сбита с толку, что несколько раз просила «Мёркьюри» напечатать обращение к возможным свидетелям. Следствие интересовали двое мужчин и девушка — их видели в кофейне на Хорсфер-стрит в Лестере. Один из них изучал центральный разворот «Мёркьюри» и вдруг резко сложил газету. Девушка удивленно подняла бровь, а он зашипел, что, мол, расскажет все на улице. Свидетель, сообщивший об этом полиции, полагал, что молодой человек вполне мог читать страницу номер тринадцать, где был напечатан материал о расследовании дела Линды Манн. Между прочим, в правом ухе у него висела золотая серьга. Однако парней с серьгой в Лестере оказалось предостаточно.
В следующий раз полиция обратилась с просьбой сообщить что-нибудь о «загадочном человеке», который нацарапал имя Линды Манн в телефонной книге в местном киоске в тот день, когда нашли труп. Но и этот след никуда не привел — «загадочный» сам позвонил и сообщил, что он действительно записал ее телефон со слов своего друга, у которого спрашивал адрес семьи погибшей девушки.
В конце января полиция начала собирать информацию о юноше, который на следующий после убийства день купил в Нарборо брюки.
— Старые износились, — объяснил он.
А поскольку владелец магазина знал из «Мёркьюри», что полиция разыскивает молодого человека с дыркой на левой брючине джинсов, которого видели на Блэк-Пэд около 20.35 в день убийства, то он заподозрил неладное.
Анонимных звонков раздавалось все больше. В начале февраля в полночь в полицию позвонила девушка и срывающимся голосом сообщила, что она знает юношу с волосами в виде срезанной герани. Он часто бывает в пивной в Эндерби. Полицейские паслись там целую неделю, но единственная герань, которую им удалось обнаружить, росла в горшке.