едение.
Где он был и чем занимался, достоверно неизвестно. Пока его не было дома, жена Джеффа Криста получила от него несколько эсэмэсок. «Ты сука. Подними свое дерьмо. Нашим отношениям конец», – было написано в первом. «К черту. Я не вернусь домой. Шлюха», – это во второй. В третьей все было еще радикальнее: «Я с тобой развожусь». Сразу оговорюсь, это не было какой-то неожиданностью для Кристы. Она вначале, как могла, старалась поддерживать порядок и спокойные взаимоотношения в семейном гнездышке, но чем дальше, тем сложнее становилось делать это. Дом превращался в самое настоящее звериное логово, где не было места уюту. Позже в полицейских отчетах будет написано, что на месте происшествия по дому была разбросана грязная одежда, белье, подгузники и пустые бутылки. Присутствовал устойчивый запах мочи и прокисшего пива.
Криста понимала, что начинает надоедать мужу. Он в последнее время, уже даже не скрываясь, общался в ее присутствии со своей боевой подругой Сэм из Аризоны.
Вот и в ночь на первое мая 2011-го, вернувшись домой и наболтавшись с ней, Джефф заснул на диване, глубоко погрузившись в пьяный сон.
Около 4 часа утра, 1 мая 2011 года, Джефф лежал на спине на том же неровном диване. В гостиной горел свети работал телевизор. Джозеф, обогнув растопыренные кроссовки отца, подошел к нему с револьвером «магнум Росси» 357-го калибра и прицелился прямо за левое ухо отца. Он использовал четыре пальца, чтобы взвести курок, и два, чтобы выстрелить. Пуля вошла всего в нескольких сантиметрах от татуировки с железным крестом, наложенной на череп, которая была набита на затылке гладко выбритой головы Джеффри Холла.
В своем признании, снятом полицией на видео утром в день стрельбы, Джозеф выглядит намного меньше, чем обычный 10-летний ребенок.
Мальчик сидит на синей скамейке, положив руки на разбитые коленки. Он одет в джинсовые шорты и черную футболку с надписью «Видеоигры против домашней работы». Его старые кроссовки настолько изношены, что торчат пальцы на ногах.
Пока детектив зачитывал Джозефу права, его мачеха, Криста, гладила волосы, которые выглядели небрежно, потому что он сам их стриг. Он всегда так делал. Следователь спросил, знает ли Джозеф разницу между добром и злом. Он сказал: «Да».
– Приведи мне пример того, что ты сделал неправильно, – попросил детектив.
– Ну, – ответил Джозеф как ни в чем не бывало, – я застрелил своего отца.
На видео Джозеф берет Кристу за руку. Нет никаких слез. Джозеф говорит следователю, что за несколько дней до этого Джеффри угрожал убить семью. «Он сказал, что выключит пожарную сигнализацию и сожжет весь дом, пока мы будем спать, – сказал он. – Это очень напугало меня».
Слегка шепелявя, Джозеф рассказывает, что его отец недавно Кристе в лицо стакан, который порезал ее. Он говорит, что боится, что папа сделает что-то такое, что заставит маму уйти. Джозеф называет мачеху мамой. Наверное, потому, что не видел свою настоящую мать более шести лет. «Я не хотел, чтобы моя мама уходила, – говорит он о Кристе. – Папа был довольно злым. Поэтому я подумал, что, может быть, это он уйдет».
Джозеф не думал об убийстве своего отца до тех пор, пока внезапно ночью не проснулся в своей спальне наверху. Он точно знал место на полке, где его отец хранил заряженный «магнум».
«На самом деле я не думал о том, умрет он или потеряет сознание, – говорит мальчик. – Я просто подумал, может быть… он мог бы извлечь урок… Я пытался так объяснить ему, что я чувствую, когда мне больно… Тогда, может быть, мы могли бы снова стать друзьями и начать все сначала».
Джозеф взял револьвер и спустился вниз. Вспоминая, что произошло дальше, мальчик говорит, что подобрался как можно ближе к своему спящему отцу и нажал на курок. «Это громкая пушка», – сообщает он детективу.
В какой-то момент во время допроса следователь выходит из комнаты. Тогда Криста – пухлая шатенка лет 25 – протягивает Джозефу коробку с гамбургером и картошкой фри. «Ты просто ешь», – говорит она, и Джозеф подчиняется. Пережевывая, он выглядит озадаченным. «Я просто думаю, что буду немного скучать по папе, – говорит он Кристе. – Если он мертв».
Перейдем от лирических подробностей к сухим фактам. По словам Кристы, как только прогремел выстрел, Джозеф поднялся к ней в комнату и сказал, что убил папу. Она спустилась в гостиную, убедилась в этом и набрала номер 911.
«Мой пасынок застрелил моего мужа!» – кричала Криста в телефонную трубку в районе четырех утра, эта запись зафиксирована на пленке. Остальные четверо детей плакали на заднем фоне.
Первым же прибывшим полицейским женщина сказала, что сама убила мужа. Через полчаса отказалась от своих слов, пояснила, что хотела выгородить ребенка.
Револьвер, из которого был сделан роковой выстрел, нашли под кроватью Джозефа.
Когда правоохранители начали общаться с Джозефом, он спросил: «У людей больше одной жизни?»
В ходе допроса, и это есть на видео, полицейским пришлось пояснять мальчику его права. Причем некоторые предложения повторялись несколько раз. Например, фразу «Вы можете хранить молчание» Джозеф понимал как что-то вроде «сохранять спокойствие». Эти объяснялки длились минут пять и стали потом одним из ключевых аргументов защиты, так как он в результате отказался от своих конституционных прав. Как может коп объяснить ребенку, который, похоже, неадекватно воспринимает ситуацию, его права, хотя бы то же самое право не давать показаний против себя?
Через некоторое время на этом же допросе Джозеф рассказал следователю, что буквально на прошлой неделе смотрел одну из серий «Закон и порядок: Мыслить как преступник», в которой показывали подростка, застрелившего отца. Как понял Джозеф, юноша честно рассказал полиции, что он сделал, и ему за это ничего не было.
Судя по всему, эта информация произвела на ребенка позитивное впечатление. Следователь спросил, предполагал ли он перед тем, как стрелять в отца, что с ним будет то же самое? Ответ был утвердительным. Но это не кино, и в жизни все вышло по-другому, хотя, кажется, мальчик верил, что все это не по-настоящему и отец должен поправиться и вернуться.
Уголовное дело начало неспешно обрастать необходимыми бумагами, следствие шло, мальчик был помещен в следственный изолятор тюрьмы для несовершеннолетних. Когда Джозефа туда привезли, начали переодевать после помывки. Нужно было заменить его разваливающиеся кроссовки, но не было обуви достаточно маленькой, чтобы соответствовать ноге. «Когда пару наконец разыскали, он был так счастлив, что задал вопрос: “Могу ли я забрать их домой, когда буду уезжать?”» – рассказывал потом полицейский.
Государственный защитник Джозефа сказал, что эта колония для несовершеннолетних была первой стабильной средой, в которой Джозеф когда-либо находился. «Впервые в жизни у него было три квадрата личного пространства, никто не выбивал из него дерьмо, ничем плохим не пахло, и он даже ходил в школу», – сказал адвокат Харди.
Когда Джозефа арестовали, он завалил тесты и остался бы на второй год в четвертом классе. По словам защитника, менее чем через два года он уже оканчивал седьмой класс.
Только не нужно думать, что он стал сущим ангелом. У него было достаточно проблем внутри. Он угрожал другому заключенному, сказав: «Ну, я подожду, пока ты заснешь, и убью тебя». Во время физкультуры в другой день Джозеф активно использовал слова «суки» и «негры», чтобы описать команду соперников, и угрожал им расправой.
Криста сообщила, что Джозеф рассказал ей о «Списке ненависти», который составляет, находясь под стражей. Она сказала, что в списке, который, кстати, так и не нашли, были «люди, которых он собирался убить, когда выйдет». Криста давала показания в суде над Джозефом после того, как согласилась признать себя виновной в уголовном преступлении, связанном с созданием угрозы для детей (за то, что в доме, полном детей, было заряженное оружие в свободном доступе), в обмен на снятие дальнейших обвинений. Это произошло летом того же года. Есть вероятность, что она не зря поступила именно так.
Дело в том, что через семь месяцев после заключения под стражу, фактически осенью того же 2011 года, Джозеф сообщил следствию, что это мачеха велела ему убить отца. Эти слова в судьбе Кристы не сыграют никакой роли, так как она уже признала вину и получила условное наказание по этому уголовному делу.
Всех четверых детей передали под опеку бабушке, матери Джеффри. Она сказала, что совсем не удивлена этим убийством, просто не думала, что оно случится так рано. И да, действительно считает, что именно нацистские взгляды Джеффри стали причиной его смерти.
А вот адвокат Джозефа считает эти слова парнишки о мачехе правдой. «Ни у кого не было более сильного мотива убить Джеффа, чем у Кристы», – сказал защитник Харди в суде, отметив, что в то утро, когда Джефф был застрелен, Криста сначала сказала полиции: «Я убила его!», а позже сдала назад и начала уверять, что просто защищала Джозефа. Харди утверждал, что Криста приказала Джозефу сделать то, чего она сама делать не хотела.
«Она эксплуатировала напуганного, травмированного ребенка, который цеплялся за нее, потому что она была более материнской, более родительской, чем кто-либо другой в его жизни, – сказал он. – Она использовала этого молодого человека, чтобы нажать на курок».
Представители прокуратуры назвали это заявление чепухой.
В ходе судебного расследования произошел интересный момент. Когда прокурора достали звонки в офис с требованиями пожалеть мальчика и отпустить, он ответил: «Давайте я уточню, сможет ли суд отпустить Джозефа сегодня вечером под вашу опеку. Лично я думаю, что вам не следует злить его и спать слишком крепко. Но если вы считаете, что все в порядке, забирайте его». Звонки прекратились.
Адвокат строил систему защиты Джозефа исходя из его невменяемости. Утверждалось, что ребенок имел отклонения в развитии, был приучен к насилию из-за того, что рос в жестокой семье. Документально был зафиксирован низкий уровень интеллекта, синдром дефицита внимания и гиперактивности.