«Оформление недопониманий» — теперь это так называется. А подожженная входная дверь, разбитое стекло, труп кошки — аргументы для недопонявших. Максим прочел текст еще раз, вполголоса повторяя изысканные формулировки. От них веяло хрустом французской булки и переломанных костей одновременно. А еще возникало — даже не желание, а потребность — лично, собственноручно, сию минуту откоординировать автора этих строк. Используя уже свой опыт, навыки и наработки.
— Эй, тебе чего? Чего надо? — Максим обернулся неспешно и сделал вид, что растерян и испуган одновременно. Недовольный мужик лет пятидесяти в чоповской форме с многозначительным выражением отекшей физиономии нетерпеливо ждал ответа. И поигрывал так, невзначай, короткой резиновой дубинкой.
— На работу устроиться хочу, — робко ответил Максим, — я в газете объявление прочитал…
— Завтра приходи, сегодня уж нет никого. Рабочий день давно закончился. Ты на часы-то посмотри, — снисходительно пояснил дурачку-посетителю охранник и добавил угрожающе: — А сейчас вали отсюда, и побыстрее.
— Хорошо, хорошо, — Максим закивал головой и тут же заискивающе уточнил: — А во сколько лучше приходить?
Но охранник уже потерял к нему интерес.
— Да часов в десять, не раньше, — буркнул он на ходу и потопал дальше, скрылся за доской почета. Максим двинулся следом за ним, но на полпути к проходной свернул с расчищенной от снега дороги, пробежал мимо металлических ангаров, обогнул замерзший пожарный пруд и помчался через метель к забору. Делать здесь действительно больше нечего, все, что нужно, он увидел и запомнил. Входная дверь в здании одна, окна на первом этаже закрыты металлическими решетками. Неплохо бы внутреннюю планировку заранее посмотреть, но это уже завтра, в процессе координирования. В десять утра, не раньше. Начать придется со специалистов по недопониманиям в соответствии с правилами внутреннего трудового распорядка. Директора оставить напоследок и оформить в последнюю очередь.
Рабочий день начался у Максима задолго до десяти часов утра. Он еще раз прогулялся по окрестностям, осмотрелся, прикинул кратчайший маршрут от конторы до отличной, удобно расположенной дыры в заборе. Ее закрывал собой контейнер, и, если просочиться в щель между ним и покосившейся от времени бетонной плитой, можно оказаться на самом нехорошем участке объездной дороги. Оттуда секунд тридцать-сорок бегом через пустырь до железнодорожной насыпи, дальше лесополоса. А за ней один из главных очагов культуры города — рынок. Барахло, продукты, мебель — все вперемешку, все рядом. Главное, пустырь пересечь и под поезд не угодить. Они тут как из-под земли вырастают, особенно электрички. На пост — у оконного проема на первом этаже полуразрушенного здания — Максим заступил с рассветом. Место не очень удобное, при желании наблюдателя можно заметить. Но уж очень обзор хорош, отсюда контора как на ладони — и вход, и доска почета, и сам фасад здания. Внимание привлекли стерильной белизны пластиковые окна в правом углу на втором этаже и наружный блок кондиционера рядом. Значит, идти придется сразу наверх, а вот как выходить…
Народу на территории становилось все больше, сотрудники спешили в расположенные по соседству офисы крохотных фирм, жизнь в параллельном мире набирала обороты. Максим отошел от окна, чтобы не засветиться раньше времени, привалился спиной к противоположной стене и отстраненно наблюдал за людьми. Те поодиночке, то небольшими группами, пробегали мимо, в окнах зданий зажигался свет. Ожила и букинская контора, Максим насчитал шесть человек, вошедших в здание, посмотрел на часы. Уже десятый час, похоже, это весь офисный персонал. Цех рядом, вон в том длинном строении без окон с гигантскими воротами вместо дверей. Здание вплотную примыкает к конторе, и вход в него отсюда не виден. Но это неважно, другой дороги здесь все равно нет, и Букин мимо не пройдет. Вернее, не проедет.
Две иномарки въехали на площадку перед доской почета, остановились одновременно. Одна чуть высунула нос вперед, к крыльцу, вторая затормозила в почтительном отдалении. Максим ринулся обратно к оконному проему, вжался в стену рядом и не сводил с машин взгляд. Из первой с переднего сиденья выскочил невысокий плотный молодой человек, открыл заднюю дверцу, отступил назад. Букин вылезал из машины постепенно, по частям — сначала на снег ступила слоноподобная конечность, обутая в черный лакированный ботинок и черную же штанину с блестящими полосками, нащупала опору, утвердилась на ней. Следом вывалилась туша в длинной белой попоне, над воротником ее нависали водопадом два подбородка, а еще выше, над черными усами, — багровая лысина в венчике из остатков растительности. Человечище выпрямился, запахнул на себе разошедшиеся полы попоны, словно закутываясь в простыню, и потопал вразвалочку к офисному зданию. Мелкий, как болонка, охранник вприпрыжку бежал впереди хозяина, второй семенил следом. Букин потоптался на крыльце, выволок из кармана пиджака орущий так, что звук сигнала слышал даже Максим, мобильник и шагнул в распахнутую дверь. Охранники вкатились следом. Из второй иномарки вышли еще три человека, посмотрели дружно по сторонам и тоже скрылись в здании. Максим снова отступил к дальней стене развалин, осмысливая только что увиденную церемонию. Габариты «клиента» впечатляли, сопровождение тоже. Итого пять человек, самого Букина можно не считать. У него, кроме массы и размеров, аргументов никаких, он не в счет. А с остальными в процессе оформления придется немного повозиться.
Из укрытия Максим выбрался не с пустыми руками, в каждой он нес по основательному обломку кирпича. В два прыжка оказался за доской почета с полуоборванной листовкой на ней, потом бросился к стволу кривой ели. И уже оттуда метнул первый снаряд — он влетел точно в центр стекла передней дверцы иномарки Букина. Второй обломок пролетел чуть дальше, врезался в блестящее крыло машины охраны. Сигнализации иномарок взвизгнули слаженным дуэтом, завыли синхронно, как волки в августе. Из дверей конторы одновременно ломанулись двое, столкнулись в узком проеме, третий топтался позади. Максим вышел из-за елки, подождал, пока охранники просочатся в двери, улыбнулся приветливо. И синхронно, с двух рук, «по-македонски» продемонстрировал быковатым телохранителям Букина известный со времен античности оскорбляющий и унижающий человеческое достоинство жест. И быстро, пока те не опомнились, рванул им навстречу, вильнул вправо, промчался мимо воющих иномарок. И по знакомой, дважды пройденной сегодня утром тропе помчался к развалинам. Маневр удался, можно даже не оборачиваться, достаточно топота за спиной, тяжелого сопения и выкриков. Максим пронесся мимо знакомого окна, через которое недавно наблюдал церемонию въезда Букина в его владения, пробежал дальше. И свернул вправо, ворвался в дверной проем, метнулся к стене, вжался в нее и замер. Топот и ругань ненадолго стихли, и в дверь вломился один из преследователей. Остановился на пороге, покрутил головой вправо-влево и упал на грязный пол. Два ножевых ранения в поясницу — прогноз для жизни неблагоприятный. Максим быстро, старясь не шуметь, оттащил убитого к дальней стене, бросил его за грудой строительного мусора. Межэтажные перекрытия обвалились здесь давно, и теперь через дыры в крыше снег падал прямо на пол первого этажа. Первый охранник Букина упокоился в небольшом сугробе из льда и смерзшихся бетонных обломков. Обыскать убитого Максим не успел — к нему бежали сразу двое. И орали — звали дружка и одновременно угрожали мерзавцу, покусившемуся на святое — транспортное средство хозяина. Но самого негодяя не видели, зато сами были как на ладони. Проскакали через все развалины от одной торцевой стены до другой и вернулись назад. И совещались теперь, что делать дальше. Порешили для начала найти третьего, а то он что-то долго не отзывается. И разошлись в разные стороны, побрели в полумраке вдоль стен. Второго Максим «встретил» минуты через три, здесь тоже все получилось быстро и тихо. Охранник успел только моргнуть глупо несколько раз и аккуратно сполз вниз по стеночке, прижимая руки к животу. Куртка на нем промокала быстро, и под пальцами охранника уже выступили первые темные капли крови. Максим пнул его ногой в плечо, и телохранитель Букина мешком свалился на пол. Обыск убитого ничего не дал, охранник был безоружен. Странно, а как же они недопонимания оформляют? Силой внушения, что ли? Или витиеватые, хорошо замаскированные угрозы в листовке — всего-навсего преувеличение, а проще говоря — дешевые понты? Похоже, что так и есть.
Третий букинский телохранитель уже волновался не на шутку. Он давно прекратил осмотр помещения, стоял теперь у пролома в стене и орал. По его голосу Максим слышал, что тот уже давно пожалел, что повелся на дешевый трюк, и очень хочет выбраться отсюда. Но одному страшно, да еще и остальные почему-то не отзываются. И решился наконец, рванул со всех ног назад, к манящему свету, льющемуся из дверного проема. Но остановился на полдороге, вернее, его остановили. Максим пропустил охранника немного вперед, шагнул из-за полуразрушенной перегородки, догнал и рывком зажал телохранителю ладонью рот и нос. Человек дернулся, замычал, попытался укусить душившую его ладонь, но два ножевых удара под лопатку прекратили истерику. Максим вытер нож об одежду убитого, обыскал телохранителя. Найденный травмат отлетел за спину, ударился о стену и грохнулся на битый кирпич. Здесь все, пора возвращаться. Этих будут искать, если уже не начали. И где-то в глубине здания раздалась трель мобильного. Но на звонок не ответили, тогда зазвонил второй телефон, за ним третий. Максим вышел из развалин, осмотрелся, стоя на пороге, прислушался. Воя сигнализаций не слышно, поблизости никого. Основная народная тропа пролегала вдали от заброшенного цеха, но осторожность все же не помешает. Поэтому к зданию конторы Максим подошел с другой стороны. Иномарки на месте, рядом пусто. Тянуть нечего, надо идти внутрь, нанести уважаемому рейдеру Букину визит вежливости.
Максим вбежал на крыльцо, рванул на себя дверь за ручку, влетел в небольшой тамбур. Распахнул вторую дверь, бросился вперед. Длинный пустой коридор уходил в обе стороны. Максим чуть притормозил, осмотрелся на месте — обычное конторское здание: на полу коричневый истоптанный линолеум, стены выкрашены синей краской, двери кабинетов — грязно-белой, давно облезшей от старости. Так, Вика говорила что-то про охрану в кабинете Букина. Максим еще раз посмотрел по сторонам. Если он прав, то кабинет директора находится на втором этаже. Ждать нечего, надо проверить. И, прыгая через ступеньку, помчался по лестнице вверх. Здесь чувствовалась близость барских апартаментов — стены покрыты пластиком, на полу ламинат. На новые двери тоже не поскупились, и похоже, что ремонт здесь делали недавно. Одна из них приоткрылась, и из кабинета вышли две женщины. Максим тут же отвернулся и сделал вид, что изучает стенд с ассортиментом продукции «Техноэкспорта». Тетки, шепотом переговариваясь, прошли мимо, затем раздался негромкий хлопок, и все стихло. Максим оторвался от созерцания размытых нечетких фотографий, помчался по коридору дальше и остановился перед последней дверью. Прислушался к голосам, доносящимся из-за нее. Это, скорее всего, приемная, и один из находившихся внутри стоит (или сидит) рядом с дверью. Второй — чуть подальше, предположительно у окна. Вряд ли помещение большое, хотя черт его знает. Посмотрим.