— Все правда. Ничего оно и есть ничего. Мы расходимся.
— То есть… к-как это расходитесь? — от неожиданности Сергей даже заикаться стал.
— Обыкновенно. Как все, через суд. Так как обе стороны не возражают, то вряд ли эта процедура будет чересчур хлопотной.
— И Наталья не возражает?
— Вот именно. А если уж быть совсем точным, это ее инициатива.
— Ее?! — Сергеев изумлении навалился на стол. — Что она, сошла с ума?
— Нет, насколько мне известно, — по-прежнему невозмутимо сказал Кент, словно речь шла о событии самом заурядном.
— Слушай, а ты… того, не шутишь?
Кент покачал головой:
— Это не тема для шуток.
— Да, пожалуй… — Сергей наконец поверил, что все правда, и огорченно вздохнул: — Вот уж не ожидал… Слушай, а почему все-таки?
— Ну, это уже не тема для обсуждения, — решительно сказал Кент.
Сергей продолжал допытываться:
— А как же ты дальше?
— Да уж как-нибудь, — безразлично отозвался Кент.
— Квартиру разменивать будете?
— Ну, зачем же? Пусть живут.
— А ты?
— Холостяку всегда проще. Через полгода дадут что-нибудь, если захочу.
— А эти полгода здесь будешь?
— У Софьи пока поживу, если вообще здесь останусь. Может, в Москву переберусь.
— А это сложно?
— Нет. Просто мне не хочется туда. Да и здесь работа еще не закончена.
Шанталь казалось, что Кенту неприятно при ней говорить о своих делах, и она вмешалась:
— А нельзя ли мне хоть одним глазом взглянуть на вашу работу?
— Можно, — улыбнулся Кент, — даже обоими.
— Когда?
— Если задержитесь до субботы…
— Задержусь, — тут же согласилась Шанталь.
— А я еще не знаю, смогу ли, — сказал Сергей. — Надо будет позвонить в Москву. Но вы, я думаю, и без меня обойдетесь. А я уже все его заумные машины видел.
Действительно ли Сергею нужно было в Москву? Тогда Шанталь заподозрила, что он специально хочет оставить их вдвоем, — иначе почему он тянул до последнего и сказал об отъезде только в пятницу вечером, когда они сидели у Софьи?
В тот вечер Софья и Марина, кажется, чуть ли не в единственный раз вели себя с ней по-настоящему дружелюбно, решив, вероятно, что она «девушка» Сергея. А Шанталь потом просто не могла вспомнить, о чем она говорила с Сергеем, — все ее внимание было приковано к Кенту и этим двум женщинам. Она быстро поняла, что для них Кент был не просто «своим», близким человеком, а как бы частью их жизни, той частью, без которой целое не мыслится. Хотя все трое вели себя довольно сдержанно, особенно Софья, но их выдавали взгляды… И не в тот ли вечер впервые подумала Шанталь, что завоевать Кента будет не так-то просто? И вообще — о чем она тогда думала? Вряд ли тут была банальная «любовь с первого взгляда», — этого недорогого «товара» в жизни Шанталь было уже достаточно… Но что ее неудержимо влекло к Кенту, уже тогда было бесспорно, Шанталь ясно почувствовала это, когда они укладывались спать — она в той же комнате, Кент в соседней, на тахте.
Собираясь уйти, он спросил:
— Сколько вам утром потребуется на сборы?
— Минут двадцать.
— Значит, подъем в семь.
— Почему так рано? — удивилась Шанталь. — Все-таки суббота.
Она полагала, что Кент просто поведет ее по отделу и покажет машины, но он сказал:
— Рабочий день у нас начинается в восемь.
— Вы и по субботам работаете?
— Обычно нет, но тут случай особый.
— Какой?
— Завтра все увидите… Спокойной ночи.
Но ночь у Шанталь выдалась далеко не спокойная. Через полчаса она обнаружила — ей хочется, чтобы Кент пришел к ней. И только тогда она впервые вспомнила о Виталии, модном поэте, восходящей «звезде», довольно скоро, однако, превратившемся в тусклую «звездочку», с которым недавно «закрутила любовь». Виталий уже вторые сутки ждал ее в Москве, а она даже не позвонила ему, — хороша «любовь», однако… А этот невозмутимый битюг спокойно посапывает в соседней комнате, и, кажется, ему совершенно наплевать на нее… «Ну, это мы еще посмотрим», — подумала Шанталь, приказала себе спать, но еще часа два проворочалась в постели.
По дороге в институт Шанталь спросила:
— Так что над это за особый субботний случай?
Кент улыбнулся.
— А вам не терпится узнать?
— Конечно. Как все женщины, я ужасно любопытна.
— А каковы ваши познания в технике, позвольте узнать?
— Самые примитивные.
— Но о существовании вычислительных машин вы знаете?
— Ну что уж вы так! — демонстративно обиделась Шанталь. — Я даже видела их — в кино, разумеется.
— Ясно… Так вот, наша АСУ — это прежде всего комплект машин, решающих какие-то задачи, и отнюдь не только управленческие. Задача может не пойти, и порой не так-то просто разобраться, почему. Такие задачи откладываются на потом, и раз в две недели я тем и занимаюсь, что выясняю, почему они не идут. Так сказать, исполняю роль чистильщика.
— А почему все-таки по субботам?
— Ну, во-первых, на неделе у меня других дел хватает, а эта доводка в мои обязанности не входит. Да так и удобнее, я могу заниматься только ею, ни на что не отвлекаясь.
— И много таких грехов скапливается?
— Да когда как… С десяток, а то и больше.
— И вы все успеваете сделать?
— Как правило — да. На некоторые грехи нужно всего несколько минут.
Шанталь помолчала, подумала немного и спросила:
— Выходит, за эти несколько минут вы делаете то, с чем другие не справляются за неделю?
— Можно сказать и так, — спокойно согласился Кент.
— А вы случайно не гений?
— Нет, — Кент улыбнулся. — Просто знаю и умею чуть больше, чем другие.
— Чуть?
— Ну, может, и не чуть, — покладисто согласился Кент. — Все-таки доктора мне не зря дали, наверно.
— Надо думать… Сергей говорил, что к вам даже из других городов за помощью обращаются.
— Случается. Сегодня тоже один варяг будет, из Свердловска.
— И вы всем помогаете?
— По возможности.
Шанталь засмеялась.
— Я уже в третий или четвертый раз слышу от вас «по возможности». Любимое ваше выражение, да?
— Да как-то не задумывался.
— По возможности, — задумчиво повторила Шанталь. — Наверно, это очень приятно, когда есть такая возможность — помогать другим. Да еще не одному-двум, а многим.
Кент качнул головой:
— Не очень-то много стоит такая помощь… Ведь это же всего-навсего работа.
Шанталь показалось, что сказал он это с горечью, и внимательно посмотрела на него.
— Вы не правы. Разве в конечном итоге мы судим о человеке не по тому, что и сколько он сделал?
— Вы в самом деле так думаете?
— А вы нет?
Он усмехнулся.
— Вы полагаете, что для меня это естественно — так думать. Потому что из рассказов Сергея и моих научных титулов следует, что работа, дело для меня краеугольный камень всей жизни. Возможно, это и в самом деле так… — Кент помолчал. — В теории даже заядлые бездельники не прочь порассуждать о том, что в первую очередь надо дело делать, — вспомните хотя бы чеховского профессора Серебрякова. Но на практике все это выглядит несколько иначе. В жизни мы ценим прежде всего людей обаятельных, остроумных, легких и приятных в общении, ценим прежде всего за то внимание, которое они проявляют к нам, а не за их трудовые подвиги, до которых нам чаще всего нет никакого дела… Каждый ищет в другом человеке прежде всего собеседника, слушателя, готового откликнуться на его мысли, настроения. А деловые люди, как правило, невыносимо скучны, они безнадежные эгоисты, занятые прежде всего своими делами и заботами… А впрочем, — Кент мельком взглянул на нее, — что это я принялся читать вам лекцию на такую популярную тему? Вы все это и сами знаете. Вспомните, что в любой компании, — хотя бы в той, где мы были позавчера, — успехом пользуются не «умники» вроде меня, а люди совсем другого сорта — те, кто умеют петь, балагурить, ну, и прочее в том же духе.
— Вы преувеличиваете. Об этих весельчаках тут же забываешь, как только расстаешься с ними.
— Ну, это я так, к примеру. Но вот сейчас вы все сами испытаете на себе.
— Что именно?
— А то, что мы придем в отдел, и я приставлю к вам какого-нибудь человека, который покажет вам машины и всю нашу бижутерию. Вы будете слушать, смотреть, все вам покажется интересным, и все-таки где-то в глубине души вы обидитесь на меня, что не я вам показываю и рассказываю. А я бы и рад сам все показать вам, да нельзя, дел слишком много, меня ждут уже по меньшей мере человек десять.
Шанталь улыбнулась.
— И не подумаю обидеться.
— Да? — Кент скептически оглядел ее. — Что ж, тем лучше…
9
По просторным чистейшим коридорам Кент привел ее к невзрачной двери со стандартным номерным ромбиком, открыл ее, и Шанталь следом за ним вошла в зал, уставленный высокими стойками. О размерах зала оставалось только догадываться — стен и окон почти не было видно. Зал был, как вскоре убедилась Шанталь, огромен, но теснота казалась удручающей — все было заставлено стойками, пультами, тумбами, шкафами, и всюду беспрерывно что-то крутилось, стучало, мигало сотнями лампочек, мощно и однообразно гудела вентиляция, и все же было жарко — термометр на простенке показывал двадцать восемь.
В зале оказалось человек пятнадцать, вставших при их, — вернее, Кента, — появлении, чему Шанталь несколько удивилась. Кент поздоровался, ему дружно ответили. Шанталь он никому представлять не стал, и минут пять она простояла в одиночестве. Потом Кент подошел к ней с миловидной женщиной лет тридцати, назвавшейся Валей.
— Вот ваш гид на ближайшее время. Валюша, покажи нашей гостье все, что сочтешь нужным.
— Хорошо, Иннокентий Дмитриевич.
Кент тут же отошел. Валя сказала:
— Давайте начнем с других машин, здесь мы пока только мешаем.
Валя показывала ей машины часа полтора. Шанталь досыта насмотрелась на их фокусы — машины для нее и слонов рисовали, и песни пели, и отвечали на ее вопросы. На одной из машин Валя, улыбаясь, спросила: