До декабря было еще время, и Агуреев решил лететь в Москву. Заранее испросил у Патриарха сорокаминутную аудиенцию и ровно в шестнадцать ноль-ноль входил в кабинет.
Патриарх явно был плох. Он даже не приподнялся при виде Агуреева, что всегда делал прежде, пошевелил сцепленными на выпирающем животе пальцами, кивком показал на кресло:
— Здравствуй. Садись, Сергей Васильевич.
— Как чувствуете себя, Николай Аристархович?
— Плохо, — просто сказал Патриарх скучным голосом. — Видишь, отекаю весь. Сам уже ни одеться толком не могу, ни обуться… Ну, и будет об этом. Говори, с чем пришел.
Агуреев замешкался.
— Если с обидой, говори, послушаю.
— Ну, с обидой, не обидой, — начал Агуреев, догадываясь, что зря затеял этот разговор, — но согласитесь, Николай Аристархович, немножко странно все это…
— Что «все»? — равнодушно осведомился Патриарх.
— Я четыре года исполнял обязанности генерального директора объединения, и как будто никаких особых претензий у вас ко мне не было…
— И не особых тоже, — подтвердил Патриарх. — И что же?
— Чем же объяснить ваше решение назначить генеральным Русакова?
Патриарх шумно вздохнул, пододвинул Агурееву папку, явно приготовленную заранее:
— Взгляни-ка, Сергей Васильевич.
Агуреев раскрыл папку, пробежал глазами листы с таблицами, красочные рекламные проспекты.
— А что я должен увидеть?
— Это мне три дня назад привезли из Совмина. На каком-то металлургическом комбинате сорвалась сделка с западногерманской фирмой «Сименс» на поставку электронного оборудования для автоматической линии. Надо заключать новый контракт, и архисрочно, разумеется. Один предлагает швейцарская фирма — на восемь с половиной миллионов. Другой — голландская, на семь миллионов восемьсот тысяч. Меня просят сделать выбор. Вся информация здесь, — Патриарх кивнул на папку. — Как видишь, не густо. Что бы ты сделал на моем месте?
Агуреев усмехнулся:
— Экзамен устраиваете, Николай Аристархович?
— Ну, зачем так… Просто советуюсь. Ведь ты генеральный директор научно-производственного объединения по разработке АСУ, тебе и карты в руки. К кому же мне обращаться за советом, как не к тебе?
— Я врио, — бросил Агуреев.
— Но ведь ты хотел бы стать полноправным генеральным, — жестко сказал Патриарх. — Или я неправильно тебя понял?
— Да нет, все правильно.
— Ну, так советуй, ты же специалист. Посмотри материалы, сравни данные приборов, изучи требования металлургов.
— Прямо сейчас? — неуверенно спросил Агуреев.
— А сколько тебе нужно на это времени?
— Не знаю еще… Надо подумать.
— Ну, думай, а я подожду.
Агуреев стал просматривать материалы. Параметры приборов обеих фирм мало чем отличались друг от друга и как будто вполне удовлетворяли требованиям металлургов. Но ведь не просто так дал ему Патриарх эту задачку, что-то должно быть… Но что?
Агуреев ничего не увидел. Патриарх ждал.
— По идее надо бы предпочесть голландцев, — наконец сказал Агуреев.
— Почему?
— Ну, во-первых, дешевле…
— А во-вторых?
Агуреев пожал плечами.
— Параметры приборов почти одинаковы, металлургов они устраивают… Но вообще-то надо все основательно взвесить, привлечь экспертов.
— Кого именно? Агуреев напряг память:
— Полякова, Сергиенко… ну, и еще, может быть, Федоровского.
— Значит, сам ты не взял бы на себя такую ответственность?
— Ну, почему же… В конце концов я рекомендацию подписал бы.
— И сколько времени тебе понадобится для этого «в конце концов»? Собрать экспертов, дать им задание — на одно это ведь несколько дней понадобится, нет?
— Наверно…
— Так… Ну а сколько времени они будут разбираться, обсуждать, согласовывать, решать?
— Недели две-три, я думаю.
— Вот видишь, недели две-три… А меня просят решить за неделю. Как быть? А если вдруг мнения экспертов разойдутся, что тогда?
Агуреев молчал.
— Кстати, почему ты среди предполагаемых экспертов не упомянул Русакова?
— Но он же, насколько мне известно, с металлургами никогда не имел дела, — слегка удивился Агуреев. — А Поляков и Сергиенко уже не один год занимаются их проблемами.
— Занимаются, конечно, — кивнул Патриарх. — Но вызови я их сейчас к себе, они наверняка попросили бы те же две-три недели на размышления, если не месяц. Да еще сказали бы, что неплохо и командировку в Швейцарию и Голландию — посмотреть все на месте, руками пощупать, мы же до сих пор с этими фирмами дела не имели… А? — Патриарх прищурился.
— Может быть.
— Да не может быть, а точно! — почему-то развеселился вдруг Патриарх. — Было уже так, Сергей Васильевич, и не однажды, если и не с Поляковым и Сергиенко, то с другими. И понять их как будто можно: шутка ли — о миллионах золотых рублей речь идет, тут семижды семь раз надо взвесить, прежде чем отмерить. Тут не то что месяца, а и полгода вроде бы не жалко. Ну а если нет этого полгода и месяца нету? Кто возьмется решать? Ты ведь не берешься, мне тоже не очень-то хочется, я все же не узкий специалист, могу чего-то не углядеть. В конце концов рекомендацию я, конечно, напишу, с меня же требуют, да ведь потом еще не раз поежусь в бессонную ноченьку: вдруг да что не так? А если что-то и в самом деле прошляпили, с вас ведь и не спросишь потом, вы такие мастера свои заключения писать, что лазеечку всегда себе оставите. Читал и твои творения в этом жанре, помню. Так уж вы осторожны в своих выводах, так боитесь ответственности, что иногда и матюкнешься про себя: и зачем вас просить было, все равно ведь фактически все самому решать приходится…
Патриарх сипло вздохнул, неласково глянул на Агуреева из-под тяжелых век.
— Ты вот обижаешься — чином тебя обошли, генеральского звания не дали, а думал ты, свезешь ли такой воз? «Четыре года, говоришь, безупречно обязанности генерального исполнял, почему и дальше не смогу?» Да ведь от тебя за эти четыре года, по существу, только одно требовалось — в четыре глаза за строителями смотреть, оборудование монтировать, людей подобрать, быт наладить. Но ведь все это, Сергей Васильевич, семечки по сравнению с тем, что дальше предстоит делать. И не сможешь ты эту работу делать, прямо тебе говорю. Дело-то слишком уж большое, чтобы в прятки играть, да и не умею я этого, сам знаешь. Ты ведь даже не представляешь, что, собственно, требуется от вашего объединения. Конечно, все постановления и приказы по этому поводу ты читал, расписывался под ними, но все равно не знаешь, что делать…
— А Русаков, выходит, знает? — тихо спросил Агуреев.
— Он — знает, — кивнул Патриарх. — Он тут поболее нашего с тобой знает, и то, чего еще ни в каких приказах и постановлениях нет, тоже знает. Ты думаешь, почему я тебе эту папочку подсунул? Думаешь, не знал, что ты говорить будешь? Тут ты очень неоригинален, Сергей Васильевич, действуешь так же, как и все в подобных обстоятельствах. Максимум осторожности, минимум ответственности. А если уж совсем этой ответственности избежать нельзя, надо ее хотя бы разложить на компаньонов, и числом поболее. Вот и появляются Поляков, Сергиенко, Федоровский, они в свою очередь еще на кого-то сошлются, и получилась бы компания явно неподсудная, если вдруг и неудачное решение изберем. Но уже не получится. — Патриарх взял папку и покачал на раскрытой ладони. — Я вчера это досье Русакову показал. И ему понадобилось всего сорок минут, чтобы сделать выбор. Как ни странно, в пользу швейцарской фирмы.
— А в чем дело?
— А в том, что даже в этих куцых проспектиках можно обнаружить один существенный нюансик. Хочешь посмотреть? — Патриарх протянул листок. — Вот, всего две с половиной строчки.
Агуреев прочел и нерешительно пожал плечами.
— Не понял? — спросил Патриарх. — И я сначала не повял, когда Русаков показал мне это. Вот ты сказал — параметры приборов почти одинаковы. Вот именно — почти! И ты ухватил только то, что лежит на поверхности, — что запросам наших металлургов голландская система соответствует. А соль вот в чем. Ни одна солидная фирма не позволит себе лгать в открытую — невыгодно: специалисты рано или поздно разберутся, и репутация фирмы пострадает. Голландцы и не солгали, они просто умолчали кое о чем. Чтобы удешевить свою систему, они разработали специальный программный блок, заменяющий целую ЭВМ. Удобно, выгодно — все так! А швейцарцы смотрят дальше: в их системе заложена возможность проката таких профилей, которые нашим металлургам пока не требуются. Но через два-три года они обнаружат, что программный блок их не устраивает. Голландцы тут же протянут руку помощи — пожалуйста! И выяснится, что для перестройки программы нужно закупить у них дополнительное оборудование — то самое, которое перечислено в этих двух с половиной строчках, набранных петитом. И обойдется это еще миллиона в полтора, если не в два. И мы, разумеется, заплатили бы да еще и время потеряли. А чтобы перестроить швейцарскую систему, нужно всего несколько дней и ни единой валютной копейки, разве что расходы на командировочные для двух-трех инженеров. Ну как?
— А откуда Русаков все это знает? — недоверчиво спросил Агуреев.
— Откуда знает? — Патриарх усмехнулся. — Ты все еще помнишь о том, что Русаков не специалист по металлургии, как твои Поляков и Сергиенко? Я тебе потом объясню, откуда он знает. Это ведь еще не все. Именно универсальность швейцарской системы позволяет отказаться от закупок части их оборудования и сэкономить еще приличную часть валюты. Правда, нашим внешторговцам придется изрядно попотеть, чтобы убедить их в этом, но в конце концов они наверняка согласятся, контракт все равно получится выгодный. — Патриарх помолчал. — Ты хочешь спросить, чем мы заменим эту часть оборудования? Нашей, отечественной аппаратурой. Оказывается, киевский институт УВМ уже разработал такие приборы, которые можно состыковать со швейцарской системой — после некоторой, не слишком значительной модернизации. Остается запустить их в производство, но это уже наша забота… Опять будешь спрашивать, откуда Русакову это известно?