А потом в Ромкиной жизни появляется друг Сережка, и жизнь его коренным образом меняется. Если вы готовы ради друга превратиться во что угодно – хоть в самолет, – значит, вы – настоящий друг. Все-таки чем хороша фантастика – проблемы там решаются гораздо проще, чем в реальной жизни, хотя и трудности героям приходится преодолевать поистине фантастические. К чести автора, он не устает напоминать читателю, что истинные чудеса совершаются безо всякого волшебства.
Третья часть цикла – повесть или даже небольшой роман «Лето кончится не скоро» увидел свет в 1994 году. Главный его герой, семиклассник Шурка Полушкин – отнюдь не простой ребенок, под видом которого поселяется у бабки Дуси – то ли своей дальней родственницы, то ли вообще постороннего человека, выбранного ему в качестве прикрытия теми, кто его послал. Шурка – тайный эмиссар, «спящий» резидент ни много ни мало – инопланетной цивилизации, с представителями которой он общается посредством обыкновенного медного таза. Интересно? Не торопитесь с выводами – это еще только присказка. Сказка – впереди.
«Лето кончится не скоро», пожалуй, самое драматичное произведение Владислава Крапивина. Ну, может, разве что после «Мальчика и ящерки». Почему? Не скажу, разумеется. Зачем у писателя хлеб отнимать, пересказывая его книги. Сами прочтете. Главное, что драматизм этот не ложный, не навязанный автором сверху, но как бы выстраданный в процессе повествования, естественным образом из него вытекающий. И еще: Крапивин – очень жизнеутверждающий, очень оптимистичный писатель. И даже в самом отчаянном положении он всегда оставляет своим героям (а заодно и читателям) лучик надежды.
Шпионские страсти-мордасти продолжатся и в следующей книге цикла. Главный герой повести «Взрыв генерального штаба» (1996) – тринадцатилетний подросток по имени Лен. Или – Леон. Или, если уж совсем полностью, – Леонтий Альберт Бельский. Юный гвардеец, курсант элитного военного училища. И он же – секретный агент-диверсант, работающий под прикрытием легенды о неполном служебном соответствии. Точнее – полном служебном несоответствии. Ибо он разжалован и изгнан из учебного заведения без права восстановления за совершенное воинское преступление. Но это, как вы и сами, наверное, уже догадались, да автор и не пытается это скрыть, – сплошная неправда, специальная военная хитрость, чтобы коварный подлый враг ни о чем не догадался и слопал дезу за чистую монету (право же, не знаю, можно ли лопать монеты – даже чистые, но по замыслу отцов-командиров Леона, видимо, можно).
Всегда поражала тщательность, с которой автор выписывал машинерию своих чудес (куда до него великому и ужасному Гудвину!). Судите сами: «В просторном подвале старик устроил мастерскую и сварил в ней стекло из особого песка. Каждая крупинка песка была микропроцессором с колоссальным объемом памяти. Эти свойства передались объективу, который старик отлил из такого песка и тщательно отшлифовал. Объектив не только во много раз сокращал расстояние до небесных тел, но улавливал многие тайны космоса. На волнах особой, неизвестной науке частоты он передавал их компьютеру, который старик прятал в глубоком, защищенном от вибрации помещении. Мало того, телескоп давал возможность с большой точностью определять по звездам человеческие судьбы».
«Взрыв генерального штаба» – самая пока остросюжетная часть цикла, но она же – и самая, на мой взгляд, безыскусная, прямолинейная и предсказуемая. Чего-то здесь Владислав Петрович недокрутил. В чем-то – при всей его практически ювелирной точности – слегка промахнулся. Хотя, возможно, это уже мои читательские придирки. Своими произведениями Крапивин сам поднял планку на такую высоту, что тут хочешь не хочешь, а поневоле станешь перфекционистом.
Повесть «Полосатый жираф Алик» (другое название – «Трава для астероидов», 1998), завершает первое пятикнижие цикла. Эта красивая и печальная сказка более всего похожа на крапивинских же «Детей синего фламинго», но одновременно как бы вобрала в себя целый ряд замечательных сказок других авторов. Писатель не скрывает этого родства и напрямую отсылает читателя к таким произведениям, как «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери, «Золотой ключик» Алексея Толстого или «Гум-Гам» Евгения Велтистова.
Представьте себе затерянный в далеком космосе пояс астероидов, населенных детьми. Целый рой ноздреватых каменных глыб в форме яблока, дыни или надкушенной груши, и почти на каждом – свой маленький принц или маленькая принцесса. Все эти дети когда-то жили на Земле, но из-за того, что у взрослых не хватило ума или чуткости – доглядеть, уберечь, защитить – или же просто так несчастливо сложились обстоятельства, жить на Земле перестали и в виде бесцветного ветра перенеслись в глубины Вселенной, где образовали свое необычное поселение. Здесь они почти всесильны и практически неуязвимы. Большинство их желаний мгновенно материализуются, а от неисчислимых опасностей безвоздушного пространства всегда можно прикрыться особыми силовыми полями. И все-таки дети несчастны. Потому что можно вообразить себе любую игрушку и тут же ее получить, но нельзя нафантазировать живого щенка или вымечтать себе настоящий цветок. И еще – нельзя вспоминать о маме, о доме и вообще обо всем, что осталось позади. Потому что обратной дороги нет. Потому что иначе придет Серая Тоска, и тогда уж точно никакие силовые поля не помогут.
Удивительная получилась сказка – тревожная и вместе с тем – светлая, проникнутая надеждой. У Крапивина нередко так: сначала все хорошо, хорошо, а потом – бац. И наоборот – сначала плохо, потом еще хуже, но под конец обязательно выглянет солнце. Как в сказке. Или – пожалуй, так точнее – как в жизни.
Итожу: зрелый Крапивин ничуть не хуже, чем ранний. Может, даже в чем-то лучше: строже, мудрее и чуть печальней. Не черствей и не равнодушней, и это, наверное, самое главное. Однако на «Полосатом жирафе Алике» цикл не заканчивается, впереди – Крапивин совсем уже зрелый (не хочется говорить слово «поздний»). Впереди – целых пять романов: «Лужайки, где пляшут скворечники», «Бабушкин внук и его братья», «Топот шахматных лошадок», «Ампула Грина» и «Бабочка на штанге. Последняя сказка». Но это, думаю, будут уже совсем другие истории.
В аудиоформате первые четыре повести цикла представлены в исполнении Игоря Князева (студия «Логос»). Игорь – один из лучших чтецов книг Крапивина. И по ролям прочитает так, что мальчика с девочкой ни за что не перепутаешь, и споет, где надо – даже на гитаре себе подыграет. Словом, человек-театр, человек-оркестр. Пятая повесть имеется в двух вариантах: в исполнении Леонтины Броцкой (студия «Логос») и Льва Преображенского. На вторую запись рекомендую обратить особое внимание. Броцкая, конечно, прекрасный диктор, однако Преображенский – один из деятелей легендарного Клуба любителей аудиокниг, из недр которого вышло немало чудесных чтецов, и его озвучка – просто праздник какой-то. Там не аудиокнига и не спектакль даже, а целое кино – с музыкой, эффектами, а главное – с любовью. Закрываешь глаза и смотришь.
Уроки придыхания
Не так давно мы поговорили о романе Уильяма Фолкнера «Свет в августе». Сегодня предлагаю продолжить разговор о литературе США, а в качестве объекта для изучения взять роман писательницы Энн Тайлер «Уроки дыхания», отмеченный в 1989 году Пулитцеровской премией и ставший книгой года по версии журнала Time. Для начала, чтобы пробудить интерес к автору, сообщу, что родилась она в семье квакеров в далеком 1941 году, в школе практически не училась, но затем сумела поступить в университет, где изучала русский язык и историю литературы.
О чем ее роман? Разумеется, о таинстве деторождения. Это явствует уже из самого его названия, ибо правильно дышать люди учатся в строго определенных обстоятельствах. Если, конечно, они не водолазы или йоги.
Итак, если вы до сих пор не знаете, откуда берутся дети, эта книга – для вас!
Если знаете, впрочем, тоже можете почитать. Потому что рождение ребенка, как правило, сопровождается различными предпосылками и следствиями – всеми этими приятными и не только заморочками и хлопотами вроде ухаживания, сватовства, вступления в брак, супружеских отношений, проблем отцов и детей, совместного старения и пр.
В принципе книга Энн Тайлер могла бы показаться обычным семейным романом со всеми его втекающими и вытекающими, если бы не место действия и не гражданство автора и героев. А так было даже интересно: до какой еще степени абсурда способны дойти люди по причине своего неистощимого материального благополучия и прискорбной духовной нищеты, наспех, едва-едва задрапированной показным христианским благочестием.
Уильям Фолкнер, помнится, довольно жестко прошелся по поводу религиозной одержимости и ортодоксии – всех этих пресвитерианцев, мормонов, квакеров, адвентистов, баптистов и прочих свидетелей Иеговы. Тайлер, сама выросшая в условиях по сути тоталитарной секты, к чувствам верующих относится куда терпимее и мягче. Однако и под ее снисходительным взглядом все эти христианские течения и толки белым пухом не обрастали. И чем сильнее пыталась автор убедить читателя, что свобода совести и вероисповеданий – штука в общем-то неплохая, тем все более белым и пушистым казался мне старый добрый научный атеизм.
Оставим, однако, вопросы о стоимости опиума для народа на откуп автору. У нас самих за подобное любопытство сейчас можно легко обрести небо в клеточку и друзей в полосочку, так что пускай разбрасывают камни те, кто сам без греха. Давайте лучше вспомним, что перед нами – роман семейный, отстаивающий вечные непреходящие ценности.
«Уроки дыхания» и впрямь – добросовестная, добродетельная книга талантливого автора. Абсолютно (особенно в свете последних лауреатств) заслуженная Пулитцеровская премия. Немного напомнила «Жареные зеленые помидоры в кафе “Полустанок”» Фэнни Флэгг – ну, так ведь и там был качественный и калорийный идеологический пирожок made in USA, призванный внятно и доходчиво втолковать всему миру, почему его непосредственных изготовителей нужно любить, бояться и слушаться.