Катя:
Я тоже очень-очень соскучилась по тебе. Жаль, что так вышло.
Глава 13Сюрприз
Сколько раз человек может тонуть и при этом оставаться в живых?
Следующие две недели Катя провела дома, лишь изредка выбираясь к врачам.
В студенческой поликлинике она подключила все свои актерские способности и сделала умирающий вид, лишь бы ее оставили еще на одну неделю дома. На удивление, прокатило. В платной сначала сдала анализы, подтвердившие инфекцию почек, а потом пришла на прием за новыми антибиотиками, которые тоже пришлось колоть.
Стоило Кате парочку дней отлежаться и отоспаться, как стало получше. Температура утихла, боли и жжение ушли, даже Дымок вдруг превратился из блошиного домика в тарахтящий обогреватель и верного друга. Из неприятного осталась лишь необходимость колоть лекарства. Продолжать лечение не хотелось, но получить еще одно хроническое заболевание к уже имеющимся хотелось еще меньше.
Без учебы и работы свободного времени стало столько, что поначалу Катя даже не знала, чем себя занять. Читать? Писать посты? Снимать и монтировать? Переписываться с девочками в своем чате? Выбор казался невозможным. Катя так и не смогла сосредоточиться на чем-то одном, начала читать несколько книг (не из списка), но все забросила. Смонтировала несколько видео, но все они показались ей дурацкими и улетели в папку «Недавно удаленные». Написала несколько отзывов на книги, но потом отправила их все на цифровое кладбище. Или куда там отправляются неугодные посты из отложки «Телеграма», после того как рассыпаются на пиксели.
Но странное состояние, в котором хотелось все и не получалось ничего, прошло так же быстро и внезапно, как и появилось. Обилие свободного времени позволило параллельно с книгами, что стояли для сотрудничества на март, начать что-то для себя. Выбор пал на «Лавра», которого Катя успела забрать еще до того, как слегла с болезнью. И в отличие от предыдущих книг, которые она забросила на первой главе, эта смогла ее заинтересовать, но не столько сюжетом или, как это принято писать в отзывах, «легким и приятным слогом», сколько сопровождавшим чтение желанием найти ответ на вопрос: почему же она так нравится Данилу?
Книги Катя обычно читала очень быстро, но «Лавра» растягивала как могла, чтобы их с Данилом созвоны-обсуждения не прекращались. И пусть, что они о паре страниц могут говорить часа два.
– Нет, это просто невозможно читать! – в очередной раз Катя начала телефонный разговор с возмущений. Она лежала на животе и одной рукой придерживала книгу, чтобы та не закрылась.
– Тебя слышно просто ужасно. Ты можешь выйти из бункера или выкинуть эти дурацкие наушники? – Смысл сказанного был понятен Данилу, но все же хотелось услышать голос Кати, а не сплошные помехи из-за того, что у нее была дурацкая привычка выходить на связь в эирподсах.
– Ой, прости. – Катя села, прислонившись спиной к изголовью кровати, подтянула колени к себе, чтобы можно было положить на них книгу, убрала наушники в футляр, приложила телефон к уху и продолжила: – Так лучше?
– Гораздо. – Катя по голосу поняла, что Данил улыбается. – Так что на этот раз?
– Язык.
– А что с ним не так?
– Почему половина книги на древнерусском? – Она положила закладку и зашуршала страницами, чтобы найти стикеры, которыми отметила самые тяжелые для восприятия моменты.
– Так в этом и смысл! Автор же филолог, который к тому же топит за популяризацию древнерусской литературы. – В голосе Данила было столько воодушевления и увлеченности, что Катя, разделяющая мнение, что самая сексуальная часть тела мужчины – мозг, тут же поплыла. – Мне кажется, у него получилась очень классная стилизация. Меня как будто в школьные годы откинуло, когда я настоящие древнерусские тексты во время подготовки к олимпиаде по русскому читал. Одно из заданий региона и всеросса – как раз перевод фактически с русского на русский, а потом еще и вопросы по этому тексту. Это задание еще всегда последним ставили, чтобы наверняка на него ни времени, ни сил не оставалось. Может, поэтому мне не так сложно было «Лавра» читать. Там еще дальше будут кусочки, в которых он передает особенности разных диалектов… или нет… может, это в «Чагине» было.
– Теперь-то все ясна-панятна, – протянула Катя, намеренно коверкая слова. – Куда уж простому смертному, как я, до таких знатоков языка, как вы с Евгением, – рассмеялась она.
– Но скажи, что атмосферу старой Руси отлично передает.
– Да, особенно пластиковая бутылка в лесу! – В ответ она услышала смех и снова рассмеялась.
– Ох уж эта бутылка! Я смотрел одно интервью с Водолазкиным, он говорил, что ему так часто указывали на это, что он даже успел пожалеть, что добавил ее.
– То есть эта бутылка со смыслом? – Катя отложила книгу в сторону и сползла вниз по изголовью на подушку. Прикрыла глаза и продолжила слушать Данила. Так создавалось ощущение, что он не на другом конце города, а здесь, лежит рядом с ней и рассказывает про свою любимую книгу и ее автора. Еще мгновение – возьмет ее за руку, переплетет их пальцы, притянет к себе, поцелует…
– Да, только я не помню с каким.
– Эх… – грустно вздохнула Катя, опечаленная больше тем, что Данил сейчас не рядом с ней, нежели тайной этой несчастной бутылки. – Я так разочарована! Я же теперь жить не смогу без этого знания!
– Ну хочешь, я снова найду это интервью и потом расскажу тебе?
– Не нужно, я ж пошутила.
Повисла небольшая пауза. Молчать рядом с Данилом было так же комфортно, как и обсуждать книги.
– Ты уснула там, что ли?
– Нет, просто задумалась.
– И о чем же?
– Что мужчины-авторы совершенно не умеют писать постельные сцены.
– Все никак не можешь отпустить плоть с плотью, пот с потом и холстину, ставшую наутро алой?
– Именно! У меня психологическая травма! Написать о сексе так, чтобы он выглядел как антисекс… это прям надо уметь!
– Как по мне, все уместно и в рамках контекста, это же не эротический роман, а стилизация под житие, – бросился защищать автора Данил.
– Да я смотрю, ты влюбился!
Слова «только если в тебя» вертелись на кончике языка, но вслух он ответил совершенно другое:
– Кать, не дури!
– Ладно-ладно. – Она поймала себя на мысли, что если ей и стоит в будущем ревновать Данила к кому-то, то только к Евгению Водолазкину, и улыбнулась.
– Только не бросай «Лавра», пожалуйста! Там такой финал… даже я чуток прослезился, тебе понравится. Ты же как раз любишь над книгами порыдать. – На самом деле он тоже не хотел, чтобы эти созвоны прекращались. Он был готов вечно обсуждать любимую книгу с девушкой, которая ему так нравится. Даже если эта девушка нелестно высказывается о книге. Даже если приходится служить бесплатным переводчиком с русского на русский.
– Хорошо, не брошу. Значит, буду пугать тебя кружочками, где я буду вся в слезах и соплях. – Катя тут же поняла, что про кружочки зря сказала, но теперь отступать было некуда.
Параллельно с «Лавром» и ромкомом про девушку, которая приходит на практику в онкодиспансере и не может выбрать, кто ей нравится больше: такой же студент меда, как и она, врач или пациент, Катя начала «Замок Броуди». Даже со скоростью 2,5х шло гораздо медленнее, чем хотелось бы. Будь ее воля, она бы прям на обложку налепила предупреждение:
Катя еле сдерживала слезы, пока ее слушала. Совершенно незнакомый ей человек, умерший задолго до ее рождения, смог прекрасно прощупать все ее болевые точки, чтобы давить на них снова и снова с каждой страницей. Отец тиран, помешанный на том, что же подумают люди. Мать, которая не может и слова против сказать. Одна дочь, которую беременной выгоняют из дома. Вторая, которая вынуждена все свободное время сидеть за учебой, лишь бы угодить отцу. Да уж… Катя сама будто жила в таком замке. Вряд ли она сможет добраться до финала истории, но в любом случае, даже опираясь на прослушанный кусочек, на собрании будет что обсудить, главное – только не разрыдаться при всех.
Спокойные, размеренные дни Катиного больничного, состоявшие из книг, книг и еще книг, разбавил внезапный приезд Данила, посчитавшего слова Кати о выздоровлении младшего брата за отмашку, что наконец-то можно подорваться и объявиться без предупреждения на крыльце ее дома. В одной руке – цветы и коробка эклеров, чтобы поднять настроение болеющей. В другой – чуть запоздалый книжный подарок на Восьмое марта.
Этот букет получился ничуть не хуже того первого, который Данил подарил какой-то бабуле на улице, когда узнал, что их встреча с Катей отменяется. До новой цветы явно не дожили бы, а так смогли выполнить свое предназначение – стать причиной женской улыбки. А вот книга была той же – подарочное издание Аси Лавринович, о котором вскользь упомянула в одном из разговоров Катя, пошутив, что уже продала одну почку ради похода на отбеливание, а без второй жить нельзя, так что остается только смотреть на это подарочное, пускать слюни, но руками не трогать.
Пока они с Катей виделись чуть ли не каждый день, Данил не отдавал себе отчета, насколько привязался к ней. Но стоило прожить больше пары дней без возможности увидеться, как он сразу понял, что долго без нее не протянет. Хотелось сгрести Катю в охапку и никогда не отпускать. Постоянно думал о ней, чем бы ни был занят. Из-за несвойственной рассеянности чуть не слетел с автомата, благо препод не стал валить на последней контрольной цикла. А вот Нина Андреевна не скупилась в выражениях, когда ей показалось, что Данил перестал выкладываться на всю. Равно как и мама в клинике, которая теперь все свои шуточки оставляла до момента, когда пациент выйдет за пределы кабинета, чтобы не потерять своего криворукого, но все же любимого помощника.
Спасали вечерние созвоны. Данил ставил телефон на громкую связь и слушал, как голос Кати и ее звонкий смех, переходящий порой в задорно