о Кате об этом знать пока что не нужно.
Последний раз он держал все в тайне вместе с Полиной. Тогда инициатива исходила от нее, а его это совершенно не заботило. Тем более отношения шестнадцатилетней девочки с братом лучшей подруги, который еще к тому же старше на четыре года, вызвали бы огромное количество вопросов. И даже при разрыве Полина ничего не сказала родителям, за что Даня ей был благодарен. Многие в такой ситуации могли взять дочь в охапку и пойти писать заявление в полицию, как бы та ни утверждала, что все было по обоюдному, никто ее не совращал, да и она уже достигла возраста согласия. Полина всегда была сильной и смелой, а он повел себя как трус, о чем время от времени жалел, мысленно возвращаясь к обстоятельствам, положившим конец их отношениям, и думая, как бы сложились их судьбы, отреагируй он иначе. Оглушительный голос вины уже давно стал саундтреком к его жизни и, вопреки боевому настрою Кати, никак не хотел утихать.
Сейчас же у Дани не было и шанса не знакомить Катю с родителями. После сцены в клинике мама время от времени спрашивала, как у него дела с той девочкой, и аккуратно интересовалась, когда же он приведет к ним с отцом невестку (Даня был убежден, что у них с Региной и Киром точно есть общая беседа!).
Возможно, стоило заранее посвятить Катю в планы на вечер, но Даня побоялся, что она сбежит (он бы точно сбежал на ее месте!). Оставалось только надеяться, что, во-первых, она не против сюрпризов и, во-вторых, мамины ризотто и тирамису помогут Кате пережить десятки, возможно, не самых удобных вопросов.
– Вот и приехали, – он завернул на парковку перед новой многоэтажкой.
– Но это же жилой дом, куда ты меня привез?
– В один из двух лучших ресторанов нашего города. – По выражению лица Кати тут же стало очевидно, что она совершенно ничего не понимает. – Я тебя привез к своим родителям, они давно хотели с тобой познакомиться.
– Так бы сразу и сказал, – ответила Катя, отмечая про себя, что очень кстати из нее не вышла роковая красотка. Вряд ли такой образ подошел, чтобы произвести хорошее впечатление на родителей своего молодого человека. – Надеюсь, меня не съедят.
– Не переживай, все будет в порядке, а если что – сбежим, – приободрил ее Даня, заглушив мотор.
Они вышли из машины. Хоть вечер и был теплым, Катя почувствовала, как по спине пробежал холодок.
«Наверное, от нервов», – подумала она.
До сегодняшнего дня она даже не думала, что этот момент может когда-нибудь настать. Неужели у них все настолько серьезно? С ума сойти можно! А вдруг она им не понравится?.. Все? Конец? Пойдет ли Даня против воли родителей ради нее?
Что Катя притихла и чуть замкнулась в себе, не осталось незамеченным. Пока они ждали лифт, Даня взял Катю за руку и погладил большим пальцем тыльную строну ее ладони.
– Все будет в порядке, – повторил он, – это я тебе обещаю.
– Ну смотри у меня, – она натянуто улыбнулась и шагнула в лифт. – А какой второй? – спросила Катя. После мысленной цепочки, которую она выстроила, пока Даня нажимал кнопку нужного этажа, вопрос казался вполне логичным, но ее спутник не понял, что к чему.
– В смысле?
– Ты сказал, что привез меня в один из двух лучших ресторанов города. Какой второй? «Комореби»?
– Нет, конечно. Второй – тот, в котором подают борщ твоей мамы.
– Намек понят, научусь у нее.
– День, в который ты приготовишь мне борщ, будет лучшим днем в моей жизни.
– Так себе у тебя жизнь, значит, – хихикнула Катя.
– Как видишь, я неприхотлив, – улыбнулся Даня, радуясь, что получилось хоть немного разрядить обстановку и теперь его любимая переживает гораздо меньше.
Остатки Катиного напряжения окончательно развеялись, когда к ним в прихожей подлетела Наталья Викторовна. В обычной одежде и вне белых стен клиники (хотя из-за чистоты и малого количества вещей вокруг квартира все же походила чем-то на больницу) она выглядела еще менее серьезной и более веселой, чем в их последнюю встречу. Катя никогда не верила, что можно считать энергетику или ауру человека, но от мамы Дани практически исходили тепло и свет.
Какие-то пару минут, чтобы помыть руки (и вновь вспомнить слова Регины, насколько это семейство помешано на чистоте), и вот они заходят на кухню точно такой же планировки, как и у Дани, где их уже, сидя спиной к аквариуму почти во всю стену, ждет отец семейства. Катя бы больше удивилась, если этих пятнистых бело-оранжевых рыб здесь не было. Наверное, у них тоже есть какие-нибудь странные имена. Может, Винсент, Ван и Гог? Людвиг, снова Ван и Бетховен? Или, если продолжать книжную тему, Джером, Клапка и еще один Джером?
– Кажется, я где-то уже тебя видел, – подметил Александр Павлович, разливая по бокалам безалкогольное вино.
– Я работаю официанткой у вас в ресторане. – Катя забрала свой бокал из его рук.
– Ах вон оно как! – Он посмотрел на сына и строго добавил: – Ты смотри у меня, будешь работниц отвлекать, скажу Ираиде, чтоб не пускала тебя.
Катя вжалась в спинку стула. Все это время ей казалось, что из-за их общения в рабочее время будут проблемы у нее, но никогда и подумать не могла, что и у Данила тоже. А если Александр Павлович решит посмотреть записи с камер, то что тогда?.. Их расположение в зале она узнала еще в первый день, а потом Регина рассказала про слепые зоны. Но Катя не могла быть уверенной, что они с Даней все время оставались вне поля зрения «Большого брата».
– Папа шутит, – Даня погладил Катю по коленке под столом.
– А может, и нет, – таинственно улыбнулся Александр Павлович, но тут же гулко рассмеялся, подтверждая слова сына.
Ела Катя мало, хотя нежное ризотто с белыми грибами так и таяло во рту. Но времени положить в рот очередную порцию попросту не было из-за обилия вопросов, исходящих от мамы Дани.
Рано или поздно этот момент должен был настать. С места в карьер – Наталья Викторовна сразу начала расспрашивать об учебе.
– Значит, ты тоже из меда? – задала очередной вопрос она.
– Да… – Катя почувствовала, как ступила на узенькую тропинку, где шаг вправо, шаг влево, и ты увязнешь в болоте сначала по колено, а затем и по пояс… и дальше… и дальше… пока не закончится кислород, а твоя макушка не уйдет окончательно в трясину. В принципе, реально провалиться под землю было бы лучше, чем предстоящее интервью.
– По стопам родителей пошла? – Мама Дани уже не казалась Кате такой же приятной женщиной, что и пару минут назад. Как будто нет другой возможности попасть в мед, кроме как желание продолжить династию.
– Вроде того. – Катя размышляла, как бы незаметно поинтересоваться у Дани, в силе ли его предложение сбежать, как только ей станет некомфортно. Момент настал!
Мужчины уже давно выключились из беседы и вполголоса переговаривались между собой, хотя оба держали ухо востро и были готовы вмешаться в разговор в любой момент. Первый, когда его Наташа перегнет палку. Второй, когда Катя почувствует себя неуютно.
После расспроса Натальи Викторовны про специальности родителей и остальной семьи чуть ли не до седьмого колена случилось самое страшное, что только могло произойти:
– А сама-то кем стать хочешь?
«Никем», – мысленно ответила Катя.
Как бы она хотела, чтобы этот ответ считался приемлемым для студента-медика! Почему-то все вокруг ждут, что ты выберешь специальность уже на младших курсах (а вообще, надо бы и до поступления!) и оставшиеся годы будешь придерживаться намеченного маршрута. Не определиться со специальностью не стыдно. Понять, что ты учишься не в том месте, и уйти на поиски себя – не страшно, потому что никогда не поздно стать тем, кем ты по-настоящему хочешь. Куда страшнее потратить кучу лет в ненавистном вузе, посадить здоровье, чтобы на выпускном понять, что это не твое и ты никогда не будешь работать по специальности.
– Я пока не решила, – наконец прервала неловкую паузу Катя.
– Ну у тебя еще есть время. А какой ты курс, не напомнишь?
– Второй.
– А-а, – протянула Наталья Викторовна. – Маленькая еще, тогда точно успеешь выбрать. Все самое интересное впереди! Вот как начнут вас по больницам возить…
Катя хотела сказать, что планирует отчислиться еще до наступления «самого интересного», но лишь угукнула в ответ.
– А в целом как учеба? Нравится? Что там у вас сейчас? Биохимия? – не унималась Наталья Викторовна.
Видимо, в этот момент над головой Кати загорелась красная плашка с обратным отсчетом до нервного срыва, потому что других вариантов, почему Даня наконец-то отвлекся от разговора с отцом, у нее не было. Даня под столом взял Катю за руку и сжал ее в приободряющем жесте. Посвятить своего парня в планы по уходу из медицинского Катя так и не успела, все не до этого было, но о сложных отношениях с биохимией он все же был в курсе.
– Не так плохо, как могло было быть… – уклончиво начала она, не имея ни малейшего понятия, как продолжать этот разговор.
И как вообще отвечать на подобное, когда ты впустую тратишь время на парах, слушая о том, что тебе никогда не пригодится, потому что ты, в отличие от счастливых (но все же таких же задолбавшихся) одногруппников, не планируешь связывать свою жизнь с медициной и висишь в числе первых кандидатов на отчисление из-за обилия пропусков, незакрытых контрольных и с недопусками почти ко всем зачетам и к двум из двух экзаменов в эту летнюю сессию? Честно сказать, что на мужском половом органе вертела и весь мед, и учебу в нем? Но тогда какое впечатление она произведет на родителей Дани? Очевидно, совершенно противоположное тому, что нужно. И все, лавочка прикроется и ее попросят держаться от их сына подальше. Тогда соврать? Чем там Ира на втором курсе занималась? Вот про это и рассказать и не забыть добавить, как она каждое утро просыпается с улыбкой только потому, что рада вновь идти на любимые кафедры. Но зачем, если ложь рано или поздно вскроется, как и все остальные ее секреты, и все закончится той же просьбой… А это они еще не знают, что у нее есть ребенок от препода…